— Как же Голицыных занесло в Новый год на паром? Не на личный остров в океане или хотя бы на Мальдивы. Но паром? Сколько стоит путевка?
— Они все жили в люксах, но, в общем, ты прав. Для них это неприлично дешево.
— Только не говори, что у олигархов тоже кризис!
— Ну что? Я тебя заинтриговал?
— Неплохо. — Алексей откинулся на спинку дивана и поймал вопросительный Сашин взгляд. — Наелись?
— Все было очень вкусно, — улыбнулась жена. — А вы обсудили свою проблему?
— С чего ты взяла, что у нас проблема?
— Вы же говорили о работе?
Мужчины переглянулись.
— Купил я Лешку! — рассмеялся вдруг Панов. — Подкинул ему очередную загадку.
— Ох, не люблю я олигархов, — поморщился Алексей.
— С чего бы это? — с усмешкой посмотрела на него Саша. Их свело как раз таки убийство владельца крупной фирмы Александра Серебрякова, а потом Леонидов ушел из органов и какое-то время работал на вдову Серебрякова.
— А кто их любит? — пожал плечами Юрка.
…Разговор они закончили на стоянке у отеля. Саша с дочерью поднялись наверх, в номер, а Леонидов вызвался проводить друга до машины. Видя, как у мужа горят глаза, Саша не стала ему мешать.
— Ты задавал Голицыну этот вопрос? — спросил Алексей у Панова. — Как он оказался на пароме?
— Задавал. Он говорит, у каждого свои странности.
— Я видел его фото в Инете: шикарный мужик. Я не баба, конечно, но уверен, что бабы по Голицыну с ума сходят. Полностью упакован, и вид у него такой, будто он ни за что не войдет в дверь, если ее перед ним не откроет швейцар. Врет, — уверенно сказал Алексей. — Никакие это не странности. Его загнали на этот паром обстоятельства. А вот что за обстоятельства…
— При которых, кстати, пропала его красавица жена, — напомнил Панов. — Дело это, Лешка, совершенно безнадежное. У нас нет ни осмотра места происшествия, ни показаний свидетелей, ни заключения экспертизы. Вообще ничего, с чем мы привыкли и могли бы работать. Просто факт: пропала очень богатая женщина. Прошло пять дней, все следы преступления, если таковое имелось, уничтожены, паром в Таллине, команду допросить невозможно. Может, кто-то что-то и видел, но мы этого узнать не можем. Международные отношения сам знаешь какие. Тут чистой воды психология, — поморщился Панов. — Надо поговорить с каждым из их компании и на основании психологии и главным образом интуиции понять, что там на самом деле случилось. Но это фигура высшего пилотажа.
— Я понял, — кивнул Леонидов, — можешь больше не подлизываться. Черная кошка в темной комнате. Помнится, я ее уже искал. А если ее там нет?
— Нет так нет, — пожал плечами Панов. И осторожно спросил: — Ну, так я перекидываю тебе Даниила Голицына?
— Давай, — как можно безразличнее сказал Алексей. Он уже нутром почуял: дело необычное.
«Мне это надо, — подумал он, глядя, как отъезжает от отеля машина Панова. — Пока не знаю зачем, но мне это надо…»
…Даниил Голицын его разочаровал. Фотокамера миллионеру явно льстила. Есть люди, обладающие редкой фотогеничностью, один из них, должно быть, и ввел в моду селфи. Счастливчики типа Голицына одинаково хорошо выглядят на всех без исключения фотографиях, при любом освещении и антураже. В жизни Даниил Валерьевич не производил такого ошеломляющего впечатления, хотя, безусловно, был мужчиной видным. Мечта любой женщины, не быдло какое-нибудь, весь, от новеньких ботинок из натуральной кожи до идеально выстриженной макушки, — олицетворение успешности и гламура. Волосы у Голицына были темные, глаза серые, лицо в общем-то скучное, ровно до того момента, пока Даниил Валерьевич не улыбнулся. Что-что, а улыбаться он умел.
«Должно быть, долго тренировался перед зеркалом, — с неприязнью подумал Алексей. И тут же одернул себя: — Не завидуй, расслабься».
— Присаживайтесь, Даниил Валерьевич, — гостеприимно предложил он.
— Не понимаю, зачем я здесь? — раздраженно сказал Голицын, опускаясь на стул и брезгливо поддергивая брючины. Носки у него были знатные, по цене костюма для простого смертного.
— Пол чистый, — не удержался Алексей, наметанным взглядом оценив носки. Олигарх хренов. — У нас в штате имеется уборщица.
— Я рад за вас. И все-таки что я здесь делаю?
— У вас ведь жена пропала.
— Я уже трижды был в полиции, в Питере. Сначала в порту, потом меня сопроводили в отделение, и, наконец, я имел беседу с каким-то важным чином.
— Должно быть, вы очень старались найти свою жену, — вздохнул Алексей. — Этот чин озаботился вашей проблемой и попросил меня вам помочь.
— А вы кто такой? — подозрительно спросил Голицын.
— Лучший сыщик.
— Лучший где?
— Возможно, во всем мире.
— От скромности вы не умрете.
— А у вас, похоже, отсутствует чувство юмора.
— Может, хватит? Вы понапрасну тратите мое время.
— Мое, я так понимаю, вы не цените? Хорошо. — Алексей снова вздохнул. Уже понятно: просто не будет. — Даниил Валерьевич, ваше дело передали по месту жительства. Отныне вашей проблемой буду заниматься я.
— А… — протянул Голицын. — Тогда понятно… Бюрократия победила коррупцию.
— Вы предлагали моему другу взятку? — с интересом спросил Алексей. — Не бойтесь, этого в протоколе не будет.
— Это вы должны бояться, а не я, — насмешливо улыбнулся Голицын. — Скажем так: я намекнул, что готов оплатить услуги, если поиски моей жены затянутся. Я понимаю, что у ментов маленькая зарплата…
— Да, до вас, олигархов, нам далеко.
— Я не закончил свою мысль, — поморщился Голицын. — Зарплата маленькая, а труп отсутствует. Говоря вашим языком, отсутствует факт, по которому можно возбудить уголовное дело. Ну, пропала и пропала. К любовнику сбежала.
— Вы исключительно правильно формулируете, — с еще большим интересом посмотрел на него Алексей. — Откуда такое знание буквы закона? Готовились, да?
— Не ловите меня за язык, — насмешливо сказал Голицын. — Я в расстроенных чувствах и всегда могу на это сослаться.
— Что-то вы не похожи на убитого горем мужа.
— Потому что вполне могу оказаться рогоносцем. По чему тут убиваться? То есть по кому? Если бы я знал наверняка, что моя жена сейчас не в чьей-нибудь постели, я бы рвал на голове волосы, клянусь. Ведь ее паспорт я так и не нашел.
— Да, это существенно. А велик шанс, что она сейчас в чьей-нибудь постели?
— Очень велик, — кивнул Голицын. Потом достал из кармана смартфон, пару раз провел пальцем по дисплею и сунул смартфон Алексею под нос: — Смотрите.
На фото была ошеломляющая блондинка, грудь номер четыре вызывающе выглядывала из весьма откровенного декольте, пухлые губки по-детски приоткрыты, но взгляд далеко не наивный. Обещающий взгляд.
— Ничего себе! — присвистнул Леонидов. Потом засомневался: а вдруг мадам Голицына, так же, как и муж, на редкость фотогенична, а в жизни-то не очень? — Сколько ей лет на этой фотографии? — подозрительно спросил он.
— Фото сделано недавно, — проникновенно сказал Даниил Валерьевич. — Да, моей жене за сорок, но выглядит она лет на тридцать.
— С вашими деньгами вы можете себе это позволить.
— Вот именно. Красавица, да? — Голицын со вздохом посмотрел на дисплей и убрал мобильник обратно в карман. — И сексуальна. Мужчины на мою жену реагируют соответствующе. А она этим пользуется.
— Рассказывайте, — повелительно сказал Алексей. — Что случилось в новогоднюю ночь? А лучше, Даниил Валерьевич, начните-ка с самого утра. Я хочу знать, как вы провели день тридцать первого декабря?
— Утром мы сошли в Стокгольме. Все там уже были, я имею в виду нашу компанию, поэтому экскурсии нас не заинтересовали. Мы сели в такси и поехали в город. Публика с парома в основном отправилась в музей, слышали про «Васу»?
— Корабль, что ли?
— Да. Самый большой из известных нам парусных кораблей. Который затонул почти сразу, как только вышел в море. Он ушел на дно из-за того, что был перегружен пушками, потом шведы парусник подняли и сделали из него музей. Там довольно интересно, но лично я там был уже дважды. Первый раз по обязанности, поскольку это одна из главных достопримечательностей Стокгольма, а второй от скуки. Вообще, Стокгольм я не люблю.
— Почему? — удивился Алексей. — Говорят, красивый город.
— Не к душе. Поэтому в городе мы с женой не задержались. Пообедали и поехали на паром.
— А кто задержался?
— Сажины. Дашка ведь фанатка. Ее хлебом не корми, дай только зайти в бутик культуры да поглазеть на исторические развалины. И от поездки Дарья Витальевна будет в восторге. Ее мужу повезло, — усмехнулся Голицын. — Дарья предсказуема и нетребовательна.
— А ваша жена, как я понимаю, от культуры далека?
— Анжелика больше по части магазинов, а в Стокгольме их попросту нет. Тех, в которых она привыкла отовариваться. С бутиками там бедновато.
— А что банкир с супругой?
— Вот Софа в магазинах-то и обосновалась. Надолго. Она вообще в этом плане человек непритязательный. Сема мгновенно сделал калькуляцию и следом за этим скучное лицо. И терпеливо ходил с женой по магазинам. По его меркам, Софа потратила сущие копейки, а набила одеждой целый чемодан. Моя жена потом с издевочкой рассказывала мне, как мадам Зебриевич хвасталась покупками. Анжелика такое бы не надела даже в огород, грядки полоть.
— Вряд ли она когда-нибудь полола в огороде грядки, — задумчиво сказал Алексей, вспомнив фотографию Анжелики Голицыной. — Значит, в Стокгольме вы разделились? Я правильно понял?
— Правильно, — кивнул Даниил Валерьевич. — Встретились мы в три часа дня, в ресторане. В Стокгольме есть один уютный подвальчик, где подают потрясающий рыбный суп и весьма недурной яблочный сидр. Честно сказать, я еле выдержал до трех. Не потому что был голоден, просто скучал. Что касается жены, то и она постоянно ныла: «Дан, поехали на корабль, мне скучно». Тут наши вкусы полностью совпали.
— Так почему же не поехали?
— Из дружеской солидарности, — сверкнул улыбкой Голицын. — Мы дого