аше Красково пешком. Ну?
— Да я бы вас знаете куда послал вместе с вашей машиной, если бы… если бы не обстоятельства?! — заорал Егор. — Так что везите нас и помалкивайте!
Самым правильным было подрулить к ближайшей обочине и вышвырнуть их обоих из машины, но Лидия этого не сделала. Егор Шубин, голосующий среди ночи на безлюдной Маросейке, Егор Шубин в длинном кашемировом пальто, которое, как определила Лидия безошибочным женским взглядом, стоило ровно в три раза дороже, чем ее машина, и торчащими из-под него камуфляжными штанами, заправленными в ботинки, Егор Шубин, странно состарившийся, как будто со времени их дружеской беседы на лестничной клетке прошло пятнадцать лет, страшно ее интересовал. И еще было почему-то неловко перед ним.
Ей не может и не должно быть неловко. В конце концов, она написала правду, только правду и ничего, кроме правды.
Понес ее черт домой через эту самую Маросейку!..
— Нет, правда, девушка, — опять возник Заяц, — а где вы взяли всю эту хреноту? И чего вам от Шубы понадобилось?
— Вы что? — спросила Лидия и мимолетно оглянулась через плечо. — Тоже адвокат?
— Нет, — засмеялся Заяц, — я не адвокат. А Шубе вы зря жизнь испортили. Ему придется теперь вам испортить, а вы такая… славненькая, по крайней мере на первый взгляд.
Он говорил это как-то совсем необидно и просто и выглядел, в отличие от надутого Шубина… своим.
— Документы подлинные, — сказала Лидия, старательно объезжая ухабы. — Это не я так решила, это главный с замом определили, и я уверена, что тоже не одни. А написала я потому, что это… сенсация.
— Ну да, — буркнул Егор. — Сенсация. Остановитесь у поста, надо хоть спросить, где эта улица, где этот дом…
— Вы не знаете, куда вам надо? — Лидия встревожилась. А вдруг он и впрямь самый настоящий бандит и это как раз та ситуация, о которой ее предупреждали в редакции? Сейчас завезут в глухое место, свяжут и будут пытать…
Она резко вильнула и затормозила возле поста ГАИ, решив, что никуда отсюда не тронется.
— Я сейчас, — пробормотал Шубин и выбрался наружу.
— У него с братом беда, — доверительно сообщил Заяц, как только захлопнулась дверь. — Втюхался по малолетству в какие-то неприятности. Выручать надо, а мы даже толком не знаем, где он.
— Большие неприятности? — спросила Лидия, глядя в окно. Егор Шубин под мертвенно-синим светом гаишного фонаря что-то спрашивал у толстого от ватника сержанта.
Сержант махал перчаткой в сторону Окружной. Снег сыпал Шубину на волосы.
— Порядочные, — согласился Заяц. — Все бы ничего, да его уволокли уже часов семь как. Если до сих пор жив, значит, все будет нормально, а если нет… Вот он и психует так, Шуба-то…
— Психует? — переспросила Лидия. Это слово не могло иметь никакого отношения к Егору Шубину.
Она подумала, что и душил-то он ее исключительно от злости, а вовсе не по причине высоких материй вроде загубленной жизни и испорченной репутации.
— Уже недалеко, — распахивая дверь, сказал Шубин. — По светофорам доедем. На первом светофоре налево и дальше прямо до второго.
— То есть на МКАД не выезжать? — уточнила Лидия.
— Нет, — подтвердил Егор и посмотрел на часы. Лидия не могла определить, нервничает он или нет.
На ее взгляд, он был холоден и спокоен, как заснувшая на зиму лягушка или наследник британской короны на собственном бракоразводном процессе.
— Налево, — напомнил напарник, и Лидия повернула налево. Как только выехали из Москвы, стал о темно, и снег, раньше совсем незаметный, бросился на машину, закружил, залепил стекла, вынуждая ехать медленнее.
— А на втором светофоре куда?
— По стрелке направо и до первого перекрестка, там опять направо и до памятника погибшим на войне. Сразу за памятником то, что нам нужно.
Когда проехали второй светофор, на заднем сиденье завозился Заяц, стаскивая с плеч пальто.
— Шуба, а одежду-то мы куда денем? — спросил он, перестав возиться. — Бросить жалко.
— Ну, с собой неси, — предложил Егор.
— Нет, правда, — заныл Заяц. — Я его только третий раз надел, из Лондона привез, еле нашел. Моего размера нигде нету…
— Оставьте в машине, — предложила Лидия нарочито безразличным тоном. Ее любопытство, смешанное с тревогой и, пожалуй, сочувствием, возросло в миллион раз и грозило сорвать крышку сундука, в котором оно обычно было надежно заперто.
— Можно, да? — возрадовался Заяц. — Я тогда завтра пришлю за ним, ладно, девушка? Вы его на работу привезите, а я подошлю кого-нибудь…
— Что значит — подошлю? — спросила Лидия. — Вы что, не вернетесь?
— Нет, — сказал Егор. Он, не отрываясь, смотрел вперед. — Проедете памятник и сразу остановитесь, — скомандовал он. — Как только мы выйдем, немедленно уезжайте. Ясно?
— Почему это? — Она сбросила скорость. — А в Москву вы на чем будете добираться?
— На своих двоих! — огрызнулся Егор. — И Христа ради, только без дискуссий. Если бы вы знали, как я сегодня от вас устал!
— Мы не знаем, что здесь будет, — объяснил Заяц серьезно. — Вы — человек посторонний, а у нас неприятности могут случиться. Так что прав Шуба — вы нас высадите и потихонечку уезжайте. Не гоните. Гололед, безопасность движения и все такое…
— Вот он.
Из темноты, выхваченный фарами, как будто выпрыгнул скромный жестяной памятничек с красной звездой и посеребренным корпусом. Вокруг него, цепляясь за звезду, неистово крутились злые снежные языки. Лидия погасила фары. Сразу стало очень темно, и машина перестала быть надежным укрытием.
— Ни черта не видно, — проворчал Егор.
За памятником темным пятном вырисовывалось какое-то здание, по виду похожее на школу. Где-то в глубине его горел свет, в одном или двух окнах, Лидия как следует не разобрала. Фонарь во дворе этой школы раскачивался, освещая то заметенное крыльцо, то решетку, вплотную прилегающую к зданию.
— Туда, что ли? — спросил Егор. Он смотрел правее, на ветхое кирпичное сооружение, по виду похожее на трансформаторную будку времен Ильича, известного любителя электрификации.
— Вот е-мое, — протянул Заяц. — Нам бы прибор ночного видения, что ли…
— И без прибора не заболеешь, — заявил Шубин. — Пошли.
Он в одно мгновение стряхнул с плеч пальто и привычным движением, как будто делал это каждый день, натянул на лицо черную шерстяную маску с дырками для глаз.
— О господи, — пробормотала Лидия.
— Спасибо вам, милая дама, — галантно произнес Заяц и тоже натянул маску.
— Да что происходит-то?! — вдруг завопила Лидия.
— Уезжайте! — приказал Шубин и захлопнул дверь. “Или этот человек в камуфляже и черной маске вовсе не Егор Шубин? Или у меня бред? Или у него бред?”
Они растворились в черноте сразу же, как будто их вовсе не было. Лидия даже покосилась на соседнее кресло. Там лежало пальто, молчаливо подтверждая, что мужчины действительно были.
Совершенно уверенная, что они откуда-то за ней наблюдают, она дала задний ход, развернулась, увязая колесами в снегу, и покатила по пустынной улице.
— Уезжайте… — бормотала она. — Как же… Так я и уехала… Ждите…
Она вернулась к светофору, внимательно рассмотрела улицы, которые выходили на этот перекресток, объехала квартал сначала насквозь, а потом по периметру и вернулась к памятнику. Фары она погасила заранее и последние сто метров ползла ощупью, смутно надеясь, что никакой идиот не выскочит ей навстречу и не ударит в лоб. Потом проверила, работает ли телефон, снова покосилась на пальто Егора Шубина, которое почему-то ее смущало, и стала ждать.
Она не была уверена, что они появятся со стороны ветхой трансформаторной будки, и поэтому решила, что каждые десять минут будет объезжать вокруг школы.
Что, черт возьми, происходит?! Во что она влезла?! Кто такой этот самый Егор Шубин?
Может, он киллер?
Ну, днем он адвокат в процветающей корпорации, а по ночам выполняет заказы на убийства? Может, это у него хобби такое?
Черт возьми, он натянул эту маску так, как будто делал это тысячу раз. Нет, как будто он делает это каждое утро, после того как побреется и почистит зубы…
И что это за сказки про брата? Разве у таких людей, как Шубин, могут быть братья? Такие мужчины не бывают маленькими мальчиками. Они рождаются сорокалетними, с сорокалетними потребностями и взглядами на жизнь. И что это за друг по кличке Заяц в точно таком же супердорогом пальто?
Может, это мафия? Обыкновенная киношная мафия с обыкновенными киношными мафиозными ужасами?
Прошли отведенные на ожидание десять минут. Лидия запустила двигатель и осторожно двинулась вокруг темного здания. Ее собственные давешние следы уже хорошенько припорошил снег. Она вернулась на прежнее место. Мотор остывал, становилось холодно, но сидеть с работающим двигателем она не решилась.
Почему они так долго? Что они там делают? В какие неприятности влип этот самый мифический брат?
А может, у них там бандитская сходка и они вовсе не собираются возвращаться? А когда вернутся и увидят, что она не уехала, моментально ее зарежут? Резать будет Шубин, а этот Заяц скажет с сожалением: “Зря вы не уехали, милая девушка”…
Лидия объехала вокруг школы еще четыре раза, строго соблюдая десятиминутный интервал, с каждым разом все больше теряя терпение. Ничего не происходило. Сыпал снег, метель бросалась на стекла, след заносило, и Лидия обновляла его, стараясь зачем-то строго попадать колесо в колесо.
Прошло еще полчаса. Машина совсем выстыла, и Лидия, поколебавшись, потянула к себе шубинское пальто.
— Ничего плохого я не делаю, — сказала она сама себе. В железном нутре машины дыхание застывало в виде белесого облачка и морозной пленкой оседало на стекле. — Я просто накроюсь немножко…
Пальто было длинным и почти невесомым, как все очень дорогие вещи. Подкладка приятно шуршала, и пахло от него изумительно.
Человек, который любит такие запахи, не может быть преступником, неожиданно подумала Лидия. Что за ерунда!