— Предельный угол атаки, — произнёс голос. — Предельный угол атаки.
«Слава, правее смотри!» — прошептал Боря.
Я наконец-то нашёл экран радара. Так… если это я… то это ракета?
— Пуск ракеты, — вновь произнёс искин. Голос у искина был приятный, но сам он явно туповат. — Ракета справа выше.
— Свят, твою мать! — рявкнуло в наушниках. — Спишь? Пиндос уходит!
Я дёрнул джойстик, потом — будто на инстинктах, повёл его на себя. Нога вытянулась, вдавливая педаль.
Истребитель начал забирать вверх.
— Свят, не успеваешь!
Вторая засечка ракеты на экранах. И ещё одна, покрупнее. Это враг? Нет, это тот, кто говорит со мной.
А вот эта отметка — враг…
Самолёт вздрогнул, что-то стукнуло. На экранах замелькали тревожные красные символы.
— Отказ правого двигателя, — сообщил женский голос, всё так же мягко и спокойно. — Катапультируйтесь. Катапультируйтесь.
Истребитель трясся, но пока ещё слушался управления. Я тащил джойстик на себя, земля оказалась над головой, небо под ногами, на экранах мельтешили, совмещаясь, метки. Руки будто знали, что делать. Я вдавил какую-то кнопку, запищало, на экране одна метка приклеилась к другой. Я нажал ещё одну кнопку. Истребитель тряхнуло, вперёд унеслась ракета.
— Катапультируйтесь, — спокойно сказал женский голос.
Я видел дымный след от ракеты. И второй — за мной, от моего самолёта.
— Свят, мы над своими, катапультируйся!
В глазах темнело, я пытался удержать сознание, но всё плыло…
— Святослав?
Уильямс потряс меня, держа за плечи.
— Да, полковник? — сказал я.
Врачи косились на меня, продолжая вводить радиопротекторы Джею и Роберту.
— Ты в порядке?
— Задумался, — ответил я. — Извините. Пытаюсь всё посчитать заранее.
Взгляд у полковника был подозрительный, но он всё же кивнул. Наверное, я отрубился буквально на несколько секунд.
Блин.
А если это случится в бою?
Да еще с неисправным искином?
— Пойду в кабину, — сказал я, вставая. — Задницу на этой лавке заморожу.
— Сейчас священники подойдут, — заметил Уильямс.
— Пусть корабли освятят, — ответил я. — По быстренькому.
Со священников станется — начнут благословлять по старому чину, святой водой кропить, елеем мазать. А времени нет. Я это чувствую. И так задержались с медициной.
Я забрался на крыло, помедлил секунду, глядя на занимавший всю кабину раздутый пилотажный костюм. Он походил на огромную морскую звезду, или на те зимние комбинезоны, куда на Земле прячут зимой младенцев. Ходить в нём невозможно, да он для этого и не предназначен. По центру костюм был раскрыт, поблескивала сетка теплоотводящей подкладки, бусинки датчиков. Повернувшись спиной к «шмелю», я стянул трусы, и нырнул в комбинезон. Костюм зашуршал, раздуваясь, охватывая тело, пережимая руки и ноги, настраивая датчики, прилаживая приёмники отходов.
Мы не стриптиз друг для друга устраиваем. Просто мы проводим в истребителях несколько суток, а пропитанное нечистотами бельё никак не настраивает на боевую работу.
Кабина плавно закрылась, загорелся неяркий внутренний свет. К лицу выдвинулся сосок, я сделал глоток воды. Пока — самой обычной, без химии.
— Что это было, Боря? — спросил я.
«Не знаю, Слава. Но выглядело совершенно реально».
Я помедлил мгновение, потом мысленно спросил:
«Может быть… папа?»
Боря молчал.
«Он ведь был военным лётчиком. Пробуждение генетической памяти? Я вспоминаю моменты из его жизни?»
«Славик, я тоже об этом подумал в первую очередь. Но мне кажется, ты управлял тем телом. У тебя двигались глаза, руки, и это были твои движения».
Я не был так уж в этом уверен, но спорить не стал. Мои странные видения сейчас не главное.
Болваны тем временем покрыли пеной колпак кабины и остававшуюся чистой часть крыла возле кабины. Будто окно залепило снегом после метели…
Да что мне знать про метели и снег? Я не помню ничего о своей жизни на Земле, я и двух лет там не прожил.
Я переключил колпак кабины на видеообзор. Хорошо, что болванам хватило ума не залить пеной камеры.
— Синий-три, в кабине, — раздался голос Джея.
И тут же заговорила Анна:
— «Оса» готова, Святослав. Командуй.
Несколько секунд я медлил.
Волновался?
Ну да, конечно.
— Группа, стартуем. Вот промежуточная точка сбора… — я зашевелил пальцами, вращая координатную сетку. Поиграл с радиационной картой, орбитами спутников, энергетически выгодными траекториями. Искин включился, понял цель и набросал несколько вариантов с минимальным облучением в полёте.
Я выбрал точку за орбитой Ио, в трехстах тысячах километров от Юпитера. Это даже ближе, чем Луна от Земли. Четыре точки коррекции траектории — многовато, но проскользнём мимо самых опасных зон.
— Если пройдём чисто, то вторички получим мало, — сказал я. — Есть шанс вернуться самим. Ура?
— Ура, — поддержал Паоло. — Это и есть цель?
— Окончательную точку выдам в полёте.
— Не хочешь нас пугать? — поинтересовался Джей.
— Не хочу, — признался я.
Появилась дежурная смена священников — батюшка Павел, отец Бенедикт и пастор Хью. Прямо на ходу принялись крестить истребители и бормотать молитвы. Наш батюшка выглядел солиднее всех — кадило было и у него, и у Бенедикта, они их сразу же включили и прошли вдоль истребителей, окуривая ладаном. Но зато Бенедикт впопыхах забыл святую воду, а батюшка щедро плескал её с поясной фляги. На их фоне пастор Хью выглядел совсем уж просто, но зато он принялся петь подобающий ситуации гимн:
— Когда враги голодным львам
Нас кинут на съеденье,
Господень Ангел будет там,
Подаст нам избавленье!
Голос у него был хороший, сильный. Хелен принялась тихонько подпевать. Неожиданно. Что-то её тревожило.
— Слава, да мы уже всё поняли, — сказала Анна. — Стартуем?
— Анна, Роберт, первые, — скомандовал я. — Синяя — в порядке номеров. Если со мной что-то случится, линия командования — Паоло, затем Анна.
«Оса» двинулась вперёд по взлётке. Болваны и люди отступили подальше. В режиме рулёжки двигатель совсем не фонит, но жар от него идёт.
Неосторожно поставленный медицинский чемоданчик сдуло до самой стены, врач побежал за ним. Священство отступило, продолжая петь и кадить. Инесса Михайловна унеслась в коридор будто воздушный шарик. Только Уильямс стоял, пригнувшись и держась за скамейку, упрямо глядя вслед истребителю.
— Взлёт, разгоняемся до крейсерской, — сказал я. — Идём на пятидесяти в секунду до первой точки коррекции, проверяем магнитосферу, потом к второй точке…
На экране развертывался план полёта. Не так уж часто мы лезем к самом Юпу, но всё-таки всем доводилось бывать за орбитой Ио.
— Около девяти часов, плюс-минус, — вставил Паоло. И смущенно замолчал, сообразив, что нарушает привилегию командира.
— Совершенно верно, — поддержал я. — Расположение идеальное. Ставлю на девять часов пятнадцать минут.
— Восемь пятьдесят, — азартно откликнулся Паоло.
За «осой» закрылся гермошлюз, ещё несколько секунд, по телу прошла вибрация — Анна с Робертом пошли на разгон.
Наша четверка двинулась к шлюзам.
— Ровно девять, — предположила Анна. — В полёте, ложусь на курс.
— Восемь сорок, — Джей порой любил рисковать.
— Девять сорок пять, буду рад проиграть, — сообщил Роберт. — Нет, даже десять!
— На всё воля ангелов, — сказала Хелен.
Нет, она определённо была сама не своя!
Открылись двери, «пчела» вкатилась в узкий цилиндрический шлюз. Шлюз стал закрываться, заревели насосы, откачивая воздух.
Я ещё раз глотнул воды. И сказал неожиданно для самого себя:
— Прислушивайтесь к альтерам, ладно? Попусту не рискуем. Лучше дольше лететь, чем больше хватануть.
— Нет, вы его послушайте, он и впрямь собирается вернуться в этой тушке! — засмеялся Джей.
Внешний люк открылся, остатки воздуха выдуло в ту жалкую дымку, которая на Каллисто называется атмосферой. Закружились снежинки. Полутьма, свет Юпитера и лучи прожекторов с куполов базы, всё как обычно. Я сжал правую руку, поднимая тягу. Сказал:
— Обязательно вернусь.
«Пчела» рванула вперёд, прокатилась по базальтовой дорожке метров тридцать и резко ушла вверх, почти сразу распустив на хвосте панели теплообменников.
Глава 9
9
Этап разгона долог, даже если стартуешь с Каллисто. Мы шли с ускорением в два «же», тесной группой — впереди «оса», за ней четыре «пчелы». Здесь можно было не особо маневрировать, лавируя между радиационными полосами. Положение Каллисто и Ио тоже нам благоприятствовало — мы должны были выйти в радиационную «дыру» возле Ио, а оттуда зайти на ночную сторону Юпитера, в магнитосферный «хвост», а уже потом, совершив маневр в гравитационном поле Ио, выйти к Юпитеру в средних широтах, между северным полюсом и экватором.
Я погонял искина по всей трассе, закачал свежие радиационные карты со спутников. С большой натяжкой, но всё же полученная нами доза при подлёте и возвращении укладывалась в предельные нормы.
Нет, конечно, здоровыми мы не вернёмся. Истребители пойдут на утилизацию, нас накачают лекарствами, могут выпасть волосы, начнётся лучевая болезнь. Через несколько лет, скорее всего, посыпется иммунная система, полезут опухоли, нарушится кроветворение.
Но в нашем-то случае это не страшно. Поработаем полгодика-год и героически погибнем в бою, чтобы войти в свежее тело.
Таймер отсчитал двадцать одну минуту, половину разгонного времени. Двигатели гудели уютно и успокаивающе. Костюм приладился, обжался, подобрал оптимальную температуру. Я глотнул из соска, в нём оказался холодный кофе. Можно, конечно, дать распоряжение искину, но обычно он сам понимает, что тебе сейчас нужно.
— Святослав.
Это Паоло.
— Да, — ответил я. — Рассказать?
— Мы уже догадались, — ответил Джей. — Серафим глубоко в атмосфере Юпа?
— Верно. Пятьдесят километров под облачным слоем. Но он завис. И нам надо достойно его проводить.