Говорили мне, что фотоблок может не успеть отработать, а я не верил…
Но истребитель ещё жил, «пчела» переключилась на ручной режим, как только радиация сожгла электронику и убила Искина. Простейшие цепи, простейшие действия.
То, немногое, ради чего люди и нужны в космосе, внутри куска умного металла.
Я подёргал руками, стабилизируя «пчелу». Боты не то унесло близкой вспышкой, не то выжгло органическую составляющую. Так… что осталось… фторуглеродный лазер, он меня окончательно угробит… но индикатор и так алый… на ракеты полагаться не стоит… возможно — «шквал», но вонючки хорошо держат реактивную пушку…
С чего вдруг серафим принялся палить на таком расстоянии?
Зачем?
Он же не только нас снёс, что мы ему, жалкие человечки, он спалил конвой! Сквозь просветлевшую броню я видел семь полыхающих крошечных солнц, семь груженых сжатым водородом кораблей. Немалый груз! И серафим сжёг всё своим ударом!
Шестикрылый великан парил над Юпитером в окружении плазменных сгустков и будто всматривался вдаль. Ждал ответа от падшего престола?
«Пчелу» по инерции несло всё ближе и ближе к серафиму.
— Синий два, — сказал я. Аварийный передатчик должен сейчас работать на полной мощности. Может, кто и услышал. — Звену крышка. Серафим ударил по престолу, нас накрыло вторичкой. Боеспособность сохранена минимально… исполняю долг.
Ответа не было. Может и Паоло мёртв.
«Только не плачь» — сказал Боря. «Ты не маленький».
— Да хрен я заплачу! — прошептал я распухшими губами. — Нетушки…
«А давай по серафиму засадим?» — предложил Боря. «Ему всё равно, а нам развлечение».
Я даже задумался, нет ли в этом смысла.
Но тут серафим взмахнул крылом и над ним начал концентрироваться ещё один разряд. Я понял, что на этом всё закончится и просто расслабился, чуть развернув истребитель, чтобы смотреть было удобнее.
Серафим почти нанёс удар.
Почти.
Полыхнуло фиолетовым. И я, как ни странно, успел подумать, что это та самая «фиолетовая хрень», о которой успел доложить Джей.
Потом, конечно же, умер.
Глава 1
Глава первая
Кто ангелов видел — в Бога не верит.
А вот в воскресение плоти — запросто.
Я ощутил своё тело. Неожиданно увидел свет. Это что, тот самый «свет в конце туннеля»? Что-то услышал — звук, обрывок ноты…
Свет исчез. Так быстро, что я даже не успел ничего осознать.
Да что не так!
«Боря!»
«Я думаю» — ответил Боря задумчиво. Добавил очевидное: «Что-то не так».
И тут я снова осознал себя, ощутил тело, с всхлипом всосал прохладный, лишённый запахов, тысячи раз прошедший рециркуляцию воздух.
Открыл глаза.
Низкий потолок был покрашен в голубой цвет. Кое-где краска облупилась и виднелся металл. В воздухе висел гул — лёгкий, почти неощутимый. За долгие годы он стал настолько привычным, что я замечаю его лишь после гибели.
«Сбой какой-то был?» — спросил я Борю. Мысленно, конечно.
Боря не ответил.
Я собрался и осторожно сел на кушетке. Отцепил от груди гроздь датчиков. Комната была маленькая, почти пустая. Дверь в коридор, дверь в сортир и душевую, стул, моя кушетка, а рядом — пластиковый контейнер с прозрачной крышкой, размером с большой гроб.
Гробом он на данный момент и являлся.
За контейнером была ещё одна дверь, пошире, сейчас закрытая.
Одежда и грузилово лежали в ногах кушетки, я был совершенно голым, но одеваться не спешил. Посидел, сжимая и разжимая кулаки, ощупал лицо. Разумеется (никогда не удержишься) посмотрел ниже пояса. Потом глянул на свою левую пятку, послюнил палец и потёр краску.
Дверь в коридор открылась.
— Святик Морозов!
Инесса Михайловна — единственная, кто зовёт меня Святиком.
— Здрасте, — сказал я, безуспешно постаравшись придать голосу побольше солидности.
Психологу нашего второго крыла (семь эскадрилий по четыре «пчелы», эскадрилья трёх «ос» и командирский «шершень») за сорок лет. Она симпатичная, с копной светлых волос, с мягким улыбчивым лицом. Пухлая, на Земле ей было бы тяжеловато.
Но здесь, на Каллисто, Инесса весит килограммов десять и порхает будто бабочка. Грузилово она не носит принципиально.
Инесса села рядом и ласково обняла меня.
— Как ты, Святик?
— Первый раз, что ли… — буркнул я.
— Правда — серафим? — понизив голос спросила она.
— Серафим с конвоем. А на него престол и два господства.
Про вонючек я даже упоминать не стал. Несолидно.
— Обалдеть! — сказала Инесса, широко открывая глаза. — Какие же вы герои!
— Угу, — согласился я. — Но я бы предпочёл ещё год-другой не умирать.
Она не стала делать вид, что не понимает.
— Всё будет, всё успеется, Святик… Ничего не болит?
Я покачал головой. Ничего и впрямь не болело. Да и с чего бы?
— Есть хочешь?
— Помоюсь, пойду в столовку. Все вернулись?
Инесса Михайловна кивнула. Потрепала меня по голове.
— Как твой Боря?
— Нудит, — ответил я как обычно.
Психолог двумя легкими шагами перенеслась к двери. Габариты у неё внушительные, но она на Каллисто восемь лет, как и я. Так что к низкой гравитации адаптировалась великолепно.
Уже открывая дверь, она чуть обернулась и спросила:
— Кстати… всё прошло как обычно?
«Да!» — внезапно прорезался Боря.
— Это всегда необычно, — ответил я. — Ну да, как всегда!
Инесса стояла в дверях, придерживаясь за косяк, чтобы не унесло в коридор неловким движением.
«Будь очень, очень осторожен» — шепнул Боря.
«Да что такое?»
«Пока не знаю. Давай, тупи, у тебя хорошо получается!»
— Тебя не смущает, что ты только что умер, Святослав?
— В очередной раз. Я же воскрес!
Инесса Михайловна развернулась, легко как балерина.
— Но ведь если разобраться, Святослав, ты — копия.
— Копия копии, — поправил я. — Какая разница? Тело — это тело. Главное разум! Тело поменять — как трусы переодеть.
Психолог улыбнулась. В уголках глаз собрались лучики-морщинки.
— Но ведь существование прерывается. Вдруг ты что-то потерял, упустил? Квантовая запутанность не гарантирует абсолютной точности.
— Ой, Инесса Михайловна, не грузите! — взмолился я. — А вы ничего не упускаете, всё помните? А вы не меняетесь? Вы вчерашняя уже не вы сегодняшняя! Ну даже если я забуду несколько секунд, что с того. Это всё пустая философия, игры ума и софизмы!
Она ещё мгновение колебалась, глядя на меня. И я добавил:
— Всякая плоть — трава, и красота её — как цветок полевой. Куда лучше так, чем рассыпаться в вакууме!
Психолог кивнула.
— Ты умничка, Святик. Я подпишу протокол соответствия. Но — неделя отдыха! Никаких вылетов! И полный допуск на развлечения.
— Круто, — согласился я. — Хоть днюху отмечу по-человечески.
— Сколько тебе стукнет? — спросила она, будто не знала.
— Двадцать.
— Подумаю о подарке, — сказала Инесса и выпорхнула, добавив напоследок: — Навещу Джея!
Я посидел ещё немного. Потом встал, шагнул к контейнеру и заглянул внутрь сквозь прозрачную крышку.
На голубенькой синтетической простыне лежал, погруженный в глубокий сон, мальчишка лет двенадцати.
Это было как смотреться в зеркало. Как наблюдать за Юпитером или разъярённым Серафимом. Красиво и страшно.
Я смотрел на тощее голое тело, которое станет моим, когда я снова умру. На своего клона, связанного со мной квантовой запутанностью, технологией, подаренной Ангельской иерархией.
Клон был совсем дитячий, как и я теперь. А ведь я не умирал два года. Черт побери, моё прежнее тело доросло до четырнадцати и у меня появилась масса новых интересов! Но они уже подёрнулись дымкой, стали казаться глупыми и ненужными.
Я открыл крышку контейнера. Тревожно пискнул датчик. Ничего, все знают обычаи пилотов. Маркер я достал из-за контейнера, он был приклеен кусочком скотча. Снял колпачок и написал на пятке клона цифру «7». Потом ущипнул клона за ухо — на удачу.
Шестерка на моей собственной пятке хоть и выцвела от времени, но была видна. Сейчас я пойду в душ и буду долго тереть её мочалкой.
База на Каллисто — единственная в системе Юпитера. Зато она большая, под стать газовому гиганту. Три крыла по тридцать семь пилотов — больше сотни лётчиков. Восемьдесят учёных. Сотня с лишним человек обслуживающего персонала. Сотня морских пехотинцев — не знаю, зачем они тут, море на Каллисто глубоко под поверхностью, а пехота тоже не нужна. В общем, набирается четыре с половиной сотни людей, живущих в центре Вальхаллы — огромного кратера на севере Каллисто.
Когда-то сюда упал гигантский метеорит, создав целую серию концентрических колец — грунт расплескался, да так и застыл гребнями, будто круги на воде от брошенного камня. Центральный кратер немаленький, триста километров в диаметре, и с высоты Вальхалла смотрится красиво, но никаких особых преимуществ у этого места нет.
Я думаю, что место выбрали исключительно из-за названия. На Каллисто есть еще одна такая структура, Асгард, но Асгард — это город богов.
А мы не боги, мы воины.
Вот только умирая и возрождаясь в Вальхалле, не садимся беспробудно бухать и трахаться с валькириями (ха-ха, попробуйте-ка этим заняться в теле ребёнка), а снова и снова идём в бой.
Базу на Каллисто (как и лунную, и марсианскую, и базу на Титане, спутнике Сатурна) людям подарила Ангельская иерархия. Вместе с кучей научных данных, вместе с методикой клонирования, вместе с технологией квантовой связанности сознания. На Луне люди потом построили целый город, куда больше размером. Но на Землю демоническая иерархия не нападает, да и охраняют её ангелы — по слухам, где-то в пространстве постоянно витает херувим. К Марсу демоны тоже совались всего пару раз, так что там курорт.
А вот Юпитер и Сатурн — планеты, за которые постоянно идёт схватка.
Я бы предпочёл жить и сражаться возле Сатурна.
Во-первых, у Сатурна кольца и это красиво!
Во-вторых, на Титане есть нормальная атмосфера. Очень холодно, нет кислорода, но всё равно можно ходить без герметичного скафандра!