Я закинул ногу на колено, посмотрел на свою розовую как у младенца пяточку и криво выведенную маркером цифру «8».
Прощай, Седьмой.
Ты был удачлив, ты натворил делов, ты чертовски быстро рос, но сейчас твоё промерзшее тело несётся в пространстве среди обломков «пчелы»…
Во-вторых, в комнате не было контейнера со следующей тушкой. Ей ведь всего семь лет, ну, допустим, ускоренно дорастили до восьми или восьми с половиной, но всё равно сознание в неё не перенести.
Так что рисовать цифру не придётся. А если я погибну, то буду лежать с восьмёркой на пятке столь же окончательно и бесповоротно мёртвый, как бедолага морпех.
Я встал — меня шатнуло, даже в слабой гравитации Каллисто. Голова кружилась. То ли перенос сознания дался тяжело, то ли лекарства не вывели полностью.
— Что тут произошло? — спросил я. — Как думаешь?
В книжках это называется риторическим вопросом, а ещё говорить с собой любят взрослые, те, что постарше, особенно умники. Но я обращался к Боре.
Боря не ответил.
— Боря, — сказал я. — Боря, у нас проблемы!
Боря молчал.
А вот это совсем плохо! Я никогда не слышал, чтобы с альтером что-то произошло при воскрешении, ведь они часть нас, живут в том же мозге. Но раз у Хелен альтер бесследно исчез, так может быть и со мной такое случилось?
Меня стало знобить.
Я подошёл к мёртвому морпеху, осторожно выглянул в коридор. Никого.
Тогда я присел и осмотрел тело. В общем-то по количеству крови было понятно, что он мёртв, но как именно погиб? В голове у меня вертелись самые безумные картинки — вроде Анны, которая с украденным автоматом героически защищала мою тушку от посланного Уильямсом, Фэном и Смирновым убийцы… Но вряд ли они послали бы одного. И вряд ли Анна смогла бы украсть оружие и застрелить морпеха. Да если бы она и решилась стрелять в своего, отдача вколотила бы её в стену!
Оружия у морпеха не было, ран тоже. Только лужа крови.
Я осторожно перевернул тело на спину. И остолбенел.
Пулевую рану я готов был увидеть. Или какой-нибудь разрез, от ножа или ангельского меча.
У морпеха была разодрана грудная клетка. Он надел бронежилет поверх формы, так вот: бронежилет был разодран, по уцелевшим, но раскрошившимся керамическим пластинам шли глубокие борозды, центральные вкладки вообще исчезли, вырванные вместе с грудиной и плотью. На окровавленных внутренностях поблескивал обрывок серебряной цепочки, тоже оборванной, крестик, который носили все, исчез.
А ещё тело было мягким и тёплым. Из оборванных вен сочилась кровь. Морпеха убили буквально только что, несколько минут назад. Может быть, даже, его сознание ещё угасало, прокручивая всю жизнь от начала и до конца.
Меня замутило. Я едва успел отпрыгнуть, чтобы не стошнить на мёртвое тело. Прокувыркался до стены, ударился, встал, согнулся… В желудке, конечно, ничего и не было, но меня вырвало желчью и кислотой.
Да что ж это такое?
— Боря! — закричал я. — Сволочь, отзовись!
Тишина.
И я вдруг явственно понял, что альтер больше не со мной.
Всхлипнув, я вытер рот кулаком, а кулак обтёр о простыню на кушетке. Спокойно! Мою тушку готовили к воскрешению. Меня уложили, вкололи как минимум первую часть препаратов, поддерживая в состоянии готовности. Вон, одежда лежит. Датчики были налеплены.
Если бы всё было нормально, то Инесса Михайловна уже вела бы со мной беседу…
Подёргиваясь от накатившего озноба, я натянул трусы, штаны, потом грузилово на ноги и обувь. Уже потом набросил рубашку. Пальцы так подрагивали, что я даже с простейшими магнитными застёжками никак не мог справиться.
Да что ж такое происходит?
Я воскрес, по всей клонарне должны сигналить приборы! Если что-то произошло повсюду, то должны выть тревожные сигналы, как на базе вонючек после термоядерного удара.
Но царила полная тишина, только лежал на входе в комнату мертвый морпех. Значит, он меня охранял, а не шёл убивать?
А почему тогда меня не умертвили, когда прикончили морпеха?
Я подёргал дверь ведущую в клонарню. Закрыта. Так что я вернулся к выходу.
Оружия при морпехе не было, но я снял с его пояса нож — с толстым лезвием, зазубренным у рукояти. В моей руке он казался совсем уж здоровенным и устрашающим. Перепрыгнув через тело и разлитую кровь, я оказался в коридоре. В него выходили двери комнат воскрешения, их было по шесть с каждой стороны. В одном торце — выход в медблок, в другом — в технические помещения.
У двери в технические помещения слабо шевелилось нечто.
Некая живая тварь.
Вначале я отшатнулся, попятился прыгающей лунной походкой. Уперся спиной в дверь в медблок. И лишь теперь, когда меня с тварью разделяло метров двадцать, весь коридор, остановился и вгляделся.
Нет, это не походило ни на вонючек, ни на мохнаток. Размером… ну, не знаю, я мало с чем могу сравнивать. С медведем из кинофильмов? Наверное. Рост вообще непонятен, существо лежало, будто гора чёрной шерсти и тёмно-багровой кожи. Угадывались толстые лапы, ритмично скребущие живот существа, угадывалась прижатая к груди массивная голова. Самые здоровущие наши морпехи или крупные вонючки рядом с этим выглядели бы дистрофиками.
Вопреки здравому смыслу (Боря, как же мне тебя не хватает!) я пошёл вперёд, держа перед собой нож. Толку от него было бы как от зубочистки, но клинок в руке успокаивал.
Существо продолжало ворочаться, занятое чем-то странным и уже заранее отталкивающим. Я слышал звук скребущих лап, порой — треск чего-то рвущегося, раздираемого. Когда до твари осталось метра три-четыре я заметил, что под ней медленно скапливается лужица чего-то густого, зеленовато-маслянистого, будто смазка подтекает из машины. И что странно — оно ничем не пахло! Запах есть у людей, а у всего чужого и непривычного есть вонь, я это уже понял. Вонючки ведь пахнут не неприятно, если вдуматься. Они пахнут чужим, непривычным, и сознание переводит эту чуждость в отвращение, чтобы защитить и обезопасить, скомандовать тебе «Бей или беги!»
А это существо было начисто лишено запаха, хоть и истекало зелёной кровью.
— Что ты такое, тварь? — прошептал я.
Существо повернулось, навалившись на дверь в техотсек так, что та скрипнула и прогнулась.
Теперь оно полусидело, полулежало, глядя на меня. Голова твари была на уровне моего лица.
Теперь я видел его целиком.
Лучше не стало.
В нём было что-то от человека — общая форма тела, ступни, глаза, лоб. Что-то от медведя — телосложение, массивная голова и короткая шея, загнутые когти на руках и ногах… или лапах. Что-то от льва — чёрная грива на голове, втянутое кошачье брюхо.
Кожа — чёрная, маслянисто поблескивающая, будто источающая влагу. Густая косматая шерсть, покрывала существо полностью, кроме ладоней (да, всё-таки скорее ладоней), стоп и лица. У него были мужские гениталии, хорошо хоть шерстью слегка прикрытые.
А ещё у него был истерзан, разорван живот. Нет, вряд ли несчастный морпех успел его ранить — существо само себя разодрало. И судя по тому, что это получилось не сразу, даже с такими когтищами, шкура у него была твёрдой как броня. Из раны сочилась зелёная кровь, виднелись багрово-сизые кишки.
— Кто я? — голос у существа был спокойным, человеческим. — Какой верный вопрос, Святослав Морозов. Я ангел.
— Ангелы не такие, — ответил я. Нож дрожал у меня в руке. — Я знаю, я видел.
— Хорошо, называй меня падшим ангелом, — сказало существо почти умиротворённо. — Или демоном.
— Падшие тоже не такие, — упрямо ответил я. И добавил: — Одного я убил!
— О, глупое дитё, — вздохнуло существо. — Мы можем быть разными. И ты никого не убил. Бессмертного может убить лишь Бог.
Я замотал головой и даже рассмеялся.
— Вот не надо, а? Все понимают, что вы просто инопланетяне! Вы притворяетесь…
— Зачем? — спросило существо с удивлением. Потрясло головой. И с рыком полоснуло себя по животу. Звук был тошнотворный, хорошо, что мне уж совсем нечем блевать.
Я отвернулся на миг, тут же испуганно посмотрел снова. Но существо не пыталось встать, оно с шипящим стоном запустило лапу себе в живот — и стало медленно возиться там.
— Что ты делаешь! — закричал я. — Зачем ты вообще тут?
Всё будто погружалось в кошмар, тягучий, неспешный, из которого невозможно вырваться.
— Я здесь затем, чтобы убить тебя, — сообщило существо. — Но… не получилось… я ошибся…
Оно с усилием вытащило руку из брюха. На чёрной кожистой ладони поблескивал обрывок серебряной цепочки и крестик. От цепочки и крестика шло яркое свечение, от чёрной кожи валил пар.
— Кто же знал… — прошептало существо и отшвырнуло крестик с цепочкой в коридор. Я понял, что произошло — тварь проглотила крестик, когда выдрала… выкусила грудь морпеха вместе с куском бронежилета. Даже его гигантская пасть не казалась способной на такой укус, но… значит, оно и впрямь могло быть разным?
— Серебро для вас ядовито? — предположил я.
— Для нас ядовита вера, — ответило существо. — Этот… верил. Странный человек, да? Он из Италии, в детстве он видел падший престол, появившийся на Земле… это его потрясло. Я просчитался. Я отвык, что вы способны верить.
Я заметил, что из живота падшего ангела и от руки продолжает идти пар. Крестика уже не было, но демону не становилось лучше.
— Почему ты мне это говоришь? — спросил я.
— Почему бы не поговорить? — падший улыбнулся острыми треугольными зубами. — Скоротать последние минуты в этой реальности… Или ты подойдешь ко мне? Мне очень больно, окажи услугу!
Я покачал головой.
— Так и думал, — демон вздохнул.
— Надеешься вернуться и убить меня? — спросил я.
— Я вернусь. Но ты давно будешь мёртв.
Он снова улыбнулся.
— Ты же не думаешь, что я пришёл один?
Я вздрогнул. Я начал пятиться. А демон закрыл глаза — и начал преображаться.
Вначале он походил на гигантское нелепое насекомое. Что-то вроде жирного чёрного жука с огромными челюстями. Потом на огромного склизкого спрута с множеством щупальцев и выпученных глаз. Потом на совсем уж странное существо, ни на что не похожее, скрученное из гибких шершавых стеблей, почти что плетеную куклу, но только с шевелящимися глазами на стебельках по всему телу.