Он медлил. Я вдруг понял, что несмотря на тон, несмотря на холод и высокомерие в голосе, Рахаб’иль хочет, чтобы я выжил.
— Кого мне опасаться? — спросил я.
— Падших, юноша. Ты трижды дал им право найти и убить тебя, — призвав, изгнав и атаковав. Трое низших чинов пришли за тобой — демон, тёмный владыка и исток зла. Демон был самым быстрым, но и самым глупым. Ты видел, как он умер. Двум другим нужно что-то большее, чем твоя смерть.
Рахаб’иль замолчал, глядя на меня.
— Спасибо, — сказал я, помедлив.
— Тёмный владыка и исток куда умнее и сильнее, — сказал Рахаб’иль. — И у меня нет права с ними сразиться, пока они преследуют лишь тебя.
Я кивнул и спросил:
— Почему вы хотели похоронить Иоэль в Юпитере?
— Он утратил совершенство, — ответил ангел. — То, с кем ты общался, кого назвал Элей, уже не великий и совершенный Иоэль.
— Это всё из-за той вспышки? Оружия Соннелона?
Рахаб’иль молчал. Я думал.
— С ней случилось то же что со мной, да? Она утратила способность возродиться? Стала обычным ангелом… или обычным человеком?
— Я не знаю, кем она стала, — произнес Рахаб’иль.
Взмахнул крыльями, по комнате пронёсся порыв ветра — и ангел исчез.
Я остался наедине со спящей базой Каллисто.
Ну и, конечно же, тёмным владыкой и истоком зла, кем бы они ни были. Честно говоря, меня и рядовой демон достаточно впечатлил.
Ноги у меня слегка тряслись, так что я был рад слабой гравитации. Подошёл к Хенрику, потряс за плечо. Никакой реакции. Это не обычный сон.
На экране догорали последние остатки построенной Хенриком базы, вражеские юниты тащили из складов ресурсы. Развился Хенрик круто, а эта игра, я знал, не имела сохранения.
Как ни смешно, но я пожалел потраченное врачом впустую время.
Я обшарил кардиологу карманы халата, а потом проверил пояс и ящики стола. Нет, никакого оружия, только пригоршня леденцов на палочке. Врачи имели право на ношение пистолета, но мало кто им пользовался. Коммуникатор Хенрика был для меня бесполезен, но навёл на мысль. Я проверил пустующий пост дежурной сестры — и ура, в коробке из-под лекарств действительно лежал мой браслет. Но потянувшись за ним я остановил руку.
А что, если стоит его взять, и парочка падших это почувствует?
Да и вообще, нельзя мне медлить!
Оставив браслет на месте, я осторожно открыл дверь в коридор. И отшатнулся — по ушам ударил щенячий лай. До псарни по коридору было метров пятьдесят, не меньше, да и дверь туда закрыта, судя по приглушенному звуку. И всё же я слышал, как щены заходятся в истерике, яростно и безнадёжно облаивая кого-то. Визгов не доносилось, не похоже, что щенов убивали. Просто кто-то был на псарне и щены сходили с ума от страха и ненависти. Лай нарастал, словно этот кто-то шёл вдоль вольеров, приближаясь к выходу.
Плохо.
Я захлопнул дверь. Заблокировал её изнутри, хотя понимал, что пластиковый лист даже сильный взрослый человек выбьет.
Через основной коридор не уйти.
Тогда что?
Клонарня. Из неё есть выходы во внешнее кольцо коридоров, есть лестница на верхние этажи и в складские помещения. Ещё там всегда дежурят морпехи. Но дверь заперта, и я не знаю, откроет ли её мой браслет.
А вот браслет Хенрика или психолога — точно откроют. Правда они работают лишь на руке владельца, но да здравствует низкая сила тяжести на Каллисто!
Я глянул на Хенрика и Терезу. Пожалуй, врач даже полегче девушки — у той слишком пышная фигура. Но её тащить куда приятнее.
Своё единственное оружие, нож, я оставлять не собирался и мог действовать лишь одной рукой. Так что я забросил медсестру на плечо и пошёл обратно к комнатам воскрешения. Перепрыгнул через мёртвого морпеха, внезапно и неуместно вспомнив его имя — Юрий, подошёл к двери в клонарню. Приложил руку Терезы с браслетом к замку. Тот щёлкнул и мигнул зелёным.
Ура!
Я открыл дверь — за ней было тихо. Вернулся к кушетке и уложил на неё девушку. Сказал:
— Думаю, тут тебе будет лучше.
В дверях что-то мелькнуло. Мне даже показалось, что это мертвец шевельнулся, я повернулся, замахиваясь ножом.
За телом стоял белобрысый тощий пацан, в одних штанах и грузилове. Видимо, так спешил, что ни рубашку, ни обувь надевать не стал.
— Свят? — выпалил он.
— Эрих? — я понять не мог, чего во мне сейчас больше, ненависти или удивления.
— Свят, что тут…
Я прыгнул на Эриха. Несчастному Юрию, через которого всё время перешагивали, уже всё равно. Грузилово мешало, но всё же я перелетел через тело и кровь, толкнул Эриха, прижал к стене и занёс клинок.
— Понимаю твои эмоции, — сказал тот спокойно. — Но ситуация явно вышла из-под контроля.
Я колебался. Мне очень хотелось ударить его ножом!
Но я никогда никого не убивал вот так, своими руками. Падший ангел не в счёт, как я понял, они по-настоящему не умирают, а перерождаются, как и мы.
Впрочем, и Эрих не умрёт. У него есть следующая тушка, я помнил из списка. Что же мне, искать комнату, где он воскрес и резать беспомощного спящего клона? Да ну нафиг. Я не смогу.
— Зачем мне оставлять тебя в живых? — спросил я. — Чтобы ударил в спину?
— Свят, — всё так же сдержанно ответил Эрих. — У меня был прямой приказ с самого верха, сбить твою «пчелу». Драться с тобой на базе распоряжений не было. Я тебя не люблю, но нападать не стану… Морпеха ты прикончил?
Я помотал головой. Опустил нож.
— Его убил демон.
Эрих быстро огляделся. Задержал взгляд на торце коридора, где осталась какая-то лёгкая тёмная пыль на полу.
— И где он?
— Падшего больше нет.
То ли мне показалось, то ли Эрих впервые посмотрел на меня с опаской и уважением.
— Тебе в морпехи надо было идти, с такими способностями. Второй раз в рукопашной одолел падшего? Отпусти, сейчас я не враг. Что случилось?
Я отпустил. И сказал:
— На базе все спят. Из псарни сюда идёт ещё один демон. Или два.
— Валим, — сказал он и метнулся в мою комнату.
Реакция у Эриха всегда была быстрее. И неудивительно, что он опередил меня, пронёсся через комнату, проскочил в клонарню первым и остановился, держась за ручку. Я стоял и смотрел на него, понимая, что сейчас он может захлопнуть дверь, заблокировать, мне придётся снова тащить Терезу в другую комнату, а падший приближается…
— Ты чего залип, синий-два? — выкрикнул Эрих.
Я прошёл за ним, Эрих захлопнул дверь, заблокировал, бросил на меня быстрый насмешливый взгляд.
— Пойдём вверх, — предложил я.
— Думал, закрою дверь перед носом? — ухмыльнулся Эрих и покачал головой. — Нет. Вверх пока рано. Надо найти морпехов, взять оружие.
Я подумал, что хоть мы оба сейчас в глубочайшем дитячестве, но Эрих даже похилее меня и я вполне в силах расквасить ему нос. Вдохнул и сказал:
— Только быстро.
Мы побежали по коридору, где когда-то совсем недавно и неизмеримо давно я шёл сражаться с падшими.
Всё повторяется.
Чуть иначе, но повторяется.
Только бы падший, идущий за мной, не принялся громить клонарню…
— Геройствовать не вздумай, ладно? — сказал на бегу Эрих. — Не знаю, как ты завалил того в коридоре, но уверен, случайно. Чтобы убить демона низшего чина, нужно не менее семидесяти единиц агноса.
— Чего? — не понял я.
Эрих остановился, заглянул в боковой проход. Там была маленькая комната с кофемашиной, холодильником и диванчиком. На диванчике спал клонарь, валялась рядом кружка, разлившийся кофе растекся огромным пятном по халату клонаря. Эрих обшарил клонаря и с торжествующим видом показал мне маленький пистолет.
— Агнос — единица святости, — пояснил Эрих. — Концепция неофициальная, но на практике работает. Обычная пуля в автомате у морпеха, намоленная хорошим честным священником, имеет два-три агноса святости. Есть пули, которые освящают монахи и отшельники, у тех до пяти-шести доходит…
Он выщелкнул магазин, вставил обратно.
— Восемь пуль. От шестнадцати до сорока восьми агноса, но это вряд ли.
— Чушь, — не выдержал я.
— Может быть, — не стал спорить Эрих. — Вот только командование хранит обоймы, где патроны благословил папа Римский. Говорят, каждая пуля до десятка агноса доходит.
Я не знал, правду он говорит, байку какую-то пересказывает или сочиняет на ходу, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего. У нас ведь всё так, правда и вымысел сливаются воедино.
Мы пробежали мимо нескольких помещений. Медицинские лаборатории, криогенная станция, центр контроля тушек. Заметили ещё несколько спящих клонарей в их нежно-розовых халатах, но ни одного морпеха.
— Кто велел меня убить? — спросил я. — Уильямс?
— Не ссы, — Эрих косо глянул на меня. — С Земли приказ пришёл.
— Кому?
— Мне, тупица.
Я схватил его за руку, мы остановились, едва не упав.
— Врёшь!
— Святик, у Земли есть свои каналы для своих людей, — Эрих упрямо посмотрел мне в глаза.
— Ты стучишь Земле?
— А что с того? Сашка стучит Смирнову, Анна докладывает Уильямсу. Все кому-то чего-то стучат. Кроме таких как ты, простых и прямых, — он вырвал руку, зло спросил: — Что, будешь мораль читать, в духе великих русских писателей? Или убегаем? Кстати, демоны-то, небось, за тобой пришли?
— Как ты умер?
— Вогнал «пчелу» в Каллисто. Вернулся, а база не отвечает, шлюзы закрыты. Пришлось экспрессом…
Мы снова двинулись вперёд. И вышли в центр физиотерапии тушек.
Как по мне — самая жуткая комната в клонарне. Ничего ужасного тут не делают, это не операционная, где исправляют мелкие врожденные проблемы (одному из пилотов порок сердечного клапана правят на каждой тушке), не центры доращивания, где в колбах растут эмбрионы и младенцы.
В центре физиотерапии тушки от рождения и до двенадцати лет поддерживаются в хорошей физической форме. Она вся заставлена процедурными станками, которые похожи сразу и на спортивный снаряд (их даже делает фирма по производству всяких тренажеров), и на медицинский стол. Тушку укладывают на станок подходящих размеров, пристёгивают, подключают электроды — и вперёд. Руки-ноги начинают подёргиваться, мышцы сокращаются, стойка вращается, вытягивается, сгибается. Из подключенного к вене катетера капают питательные растворы. Шесть часов активной принудительной физкультуры в день — и тушка растёт крепкой и здоровой.