Кассандра уже успела незаметно погасить сигарету во встроенной в подлокотник пепельнице и быстро встала.
– Долг зовет. Не желаете ли что-нибудь выпить перед обедом, мадам? – В присутствии старшей коллеги ее голос зазвучал официально. Видимо, та доводилась Кассандре начальницей.
– Непременно. И если в первом в жизни полете меня ожидает беспокойный вечер, пусть это будет двойная порция джина с тоником.
– Разумеется, мадам.
Стелле показалось, что Кассандра едва заметно ей подмигнула.
Как только стюардессы вышли, она снова посмотрела в иллюминатор.
Теперь уже летели над морем.
После обеда она заснула, а когда открыла глаза, самолет углубился в бескрайнее пространство над Атлантическим океаном. Казалось, он пытался догнать заходящее солнце – почти неподвижный, бледно-красный диск, лениво повисший над горизонтом и неспешно, незаметно погружавшийся в воду. Такого неохотного заката Стелла еще не видела.
Обещанной турбулентности пока ничто не предвещало.
Двое других пассажиров первого класса – средних лет американец со стрижкой «ежик» и в ярком клетчатом пиджаке, а также сидящая через проход от него пожилая дама в экстравагантных очках и шляпке с искусственными вишнями – уже проснулись и что-то старательно писали на обычной в самолетах до прозрачности тонкой голубой бумаге. Стелла открыла сумочку и достала полученное три дня назад письмо из Нортгемптона.
«Дорогая Стелла!
Мечтаем наконец-то встретиться с тобой в четверг. Кажется, что по письмам успели хорошо тебя узнать! Конечно, когда твоя мама жила у нас в прошлом году, во время работы в колледже Смит, она постоянно рассказывала нам о тебе и показывала фотографии. Вы с ней так похожи, что вполне могли бы быть сестрами!
Все здесь очень рады появлению английской студентки. Мы уже придумали, чем тебя занять, но несколько дней на отдых все-таки дадим. Джеб говорит, что во время последнего перелета из Лондона самолет из-за сильного встречного ветра совершил вынужденную посадку в Исландии для заправки. Он утверждает, что ты полетишь на DC7 или чем-то подобном, чтобы пересечь Атлантику. А я ответила, что не способна отличить Дуглас DC7 от вертолета H20!
В любом случае, до начала твоего первого семестра в колледже Смит остается еще пара недель. Можешь жить у нас, сколько захочешь; не спеши переезжать в общежитие. Наш дом на Бэнкрофт-Роуд расположен в двух минутах ходьбы от колледжа, практически через дорогу. Будем рады, если ты останешься у нас на все время учебы.
Стелла, я знаю, ты хочешь сразу начать заниматься, но нужно и немного отдохнуть. Мы с Джебом распрощались с преподаванием на все лето и не намерены возвращаться к работе до последней минуты. Джеб постоянно повторяет, что Смит еще на каникулах. Так и есть, хотя на календаре уже сентябрь. Мы и Сильвия, которая всего лишь на год моложе тебя, с радостью покажем Массачусетс, Мэн и Новую Англию в целом. Продлим лето для дорогой гостьи!
А в это воскресенье собираемся поехать на остров Мартас-Винъярд, где по-прежнему продолжается летний сезон. Все мы приглашены на барбекю на пляже – разумеется, частном. Из авторитетных источников слышала, что среди гостей будут…»
Уже в сотый раз Стелла прочитала перечисленные имена. Голова слегка закружилась. Мысль, что ей удастся встретиться, поздороваться, а может быть, даже поговорить счленами семьи, так небрежно упомянутыми гостеприимной хозяйкой из Нортгемптона… одна лишь мысль об этом волновала и тревожила больше, чем недавний взлет.
В соседнем кресле материализовалась Кассандра.
– Довольны обедом? Что заказали?
– Бефстроганов. Да, очень вкусно. Спасибо.
Стюардесса кивнула на письмо.
– Пишете или читаете?
– Читаю. Это от Рокферов – той семьи, где я буду жить в первое время. И муж, и жена преподают в колледже Смит. В прошлом году мама приезжала читать лекции и останавливалась у них. – Стелла перевернула листок. – Рассказывают о планах на выходные. – Она немного помолчала, словно сомневаясь, но все-таки продолжила: – Кажется, в воскресенье поедем на остров Мартас-Винъярд; приглашены на барбекю на частном пляже.
– Мартас-Винъярд? – переспросила Кассандра изумленно. – Боже мой, дорогая, вы же встретитесь с самыми влиятельными людьми Америки! Это курорт для миллионеров и сильных мира сего. Вот повезло! Уже известно, кто там будет? Из тех, о ком пишут в газетах?
Стелла кивнула.
– Да, моя хозяйка перечислила гостей. О большинстве из них пресса упоминает едва ли не каждый день.
Стюардесса не скрывала откровенного любопытства:
– Так кто же? Кто?
Стелла глубоко вздохнула.
– Наверное, не стоит говорить, но… семья Кеннеди. Роберт Кеннеди, его жена Этель и дети. А если верить письму, – она помахала тонким листком, – вполне возможно, что приедет и брат Бобби, Джон Кеннеди. Сам президент! Вместе с Джеки! Даже не знаю, кого мечтаю увидеть больше – его или ее.
Кассандра долго смотрела неподвижно, не находя слов, и, наконец, восторженно пролепетала:
– С вами я готова лететь даже в Тимбукту!
Глава 2
Стелла жалела, что не успела объяснить Кассандре, почему решила изучать именно психопатию. Хотелось поделиться с молодой стюардессой сокровенными мыслями.
Почти все знакомые удивлялись ее выбору столь сложного пути, особенно для девушки. Психология и психиатрия все еще оставались привилегией мужчин. Однако ситуация менялась, пусть и медленно, а наука о сознании постепенно становилась все более модной. В новом просвещенном десятилетии привычная подозрительность по отношению к «трюкачам» медленно, но верно отступала. Многие молодые люди уже принимали и даже признавали ту самую дисциплину, которую их родители называли не иначе, как колдовством.
Действительно, вышедший в 1960 году фильм Хичкока «Психо» во многом изменил восприятие. Два года назад, когда он появился в кинотеатрах, Стелла оказалась первой в очереди.
Грубое, сумбурное, сенсационное изображение определенных, клинически установленных ментальных состояний показалось ей ложным и даже глупым. Но сейчас, сидя в упрямо прорывающемся сквозь атлантическую тьму самолете, она размышляла о том, что своим спорным фильмом Хичкок коренным образом изменил отношение общества к психиатрии.
Ее собственный интерес к этому сумрачному уголку человеческого сознания не имел ничего общего с модой. С самого детства – а если говорить точнее, то с десяти лет – Стеллу притягивали темные глубины психики.
Задолго до представленного Хичкоком хозяина мотеля, ставшего символом кровавой одержимости, она встретилась с реальным психопатом.
Подобно Бейтсу тот казался обаятельным, вызывал расположение и доверие.
Подобно Бейтсу таил невероятную опасность.
Он был отцом Стеллы.
– Осталось лететь три часа!
Стелла вздрогнула: стюардесса плюхнулась в соседнее кресло.
– Простите, дорогая. Испугала?
– Немного, – призналась Стелла. – Задумалась о своем.
– Расскажете?
Стелла сомневалась. Недавно она где-то читала, что некоторые люди испытывают потребность излить душу совершенно незнакомому человеку во время долгого путешествия, особенно ночью. Кассандра отличалась умом и дружелюбием. К тому же казалась ровесницей. Форма придавала ей некоторую важность, и даже имя звучало символично. Неожиданно Стелла рассмеялась и пробормотала:
– Пророчица и экстренный психоаналитик.
– Еще раз?
– Экстренный психоаналитик, – повторила Стелла более внятно. – Недавно прочитала статью о том, как незнакомые люди в самолетах рассказывают друг другу о самом личном. Так влияет путешествие в неизвестность и то обстоятельство, что в воздухе вы… нигде. Кажется, статья называлась «Экстренная психотерапия во время полета» или что-то в этом роде. Вот я и подумала…
– Что я – ваш доктор! Забавно, если вспомнить, какой у вас диплом… но так и есть: между континентами, на высоте в двадцать тысяч футов люди действительно многое о себе рассказывают. – Кассандра наклонилась и, словно по секрету, пояснила: – Совершенно незнакомые люди нередко открывают душу. Недавно по пути из Нью-Йорка мне пришлось выслушать настоящую исповедь пассажира, который признался, что изменяет жене.
Стелла улыбнулась.
– О, я на такие откровения не способна. У меня даже парня нет, так что изменять некому.
– В таком случае, вся надежда на Джона Кеннеди и воскресное барбекю на пляже. – Девушки дружно рассмеялись.
Стюардесса зажгла две сигареты и одну отдала Стелле.
– Так о чем же вы хотите мне рассказать? Не бойтесь, я умею хранить секреты. Тем более что моим словам все равно никто не верит. Я ведь Кассандра, не забыли? – Она покачала головой.
Стелла молчала. Нет, этого нельзя делать… решение пришло неожиданно.
– Хорошо, – наконец заговорила она. – Вы ведь спросили, почему меня заинтересовала тема именно человеческого сознания… но продолжению беседы помешала начальница. Она ведь начальница, правда?
– Злая ведьма с запада? Еще бы! Всю ночь меня грызет. Говорит, что я нарочно забыла удобные туфли, чтобы щеголять по самолету на каблуках. А мне теперь несколько дней хромать! Но продолжайте. Впервые в жизни я разговариваю с женщиной – психологом или психиатром… не знаю, как это у вас называется.
Стелла вздохнула.
– Я же сказала, что не то и не другое… по крайней мере, пока. Я всего лишь учусь. Но что касается выбора, то, честно говоря, его определил страх.
Стюардесса удобно устроилась в кресле и уютно поджала ноги.
– Правда? И кто же вас так напугал?
– Отец. Точнее, то, каким он был… что делал. – Стелла снова умолкла, сомневаясь. Может быть, все-таки не стоило начинать рассказ?
Однако следующая фраза Кассандры послужила бесспорным сигналом к продолжению.
– А я своего никогда не знала. Он погиб на войне. Еще до моего рождения ушел в море топить германские подводные лодки, но они его потопили раньше.