- И эти глупцы послали за жрецами? – проворчал Вангердагаст, залезая на Кадимуса. – Боевой волшебник и несколько Пурпурных Драконов могли бы…
Вангердагаста оборвал комок ревущей шерсти, спрыгнувший с ближайшего дерева. Старик вовремя пригнулся, чтобы защитить глаза, но кот приземлился на круп Кадимусу и вонзил в него свои когти. Жеребец взбрыкнул, и волшебник едва успел схватиться за луку седла, прежде чем выскользнул из стремян и понёсся по дороге с ногой, болтающейся в воздухе, и волочащейся по земле рукой.
Полуослепшая от кровавой завесы, Таналаста заставила свою лошадь скакать за Вангердагастом. Откуда-то впереди раздалось громкое фырканье, затем звуки чего-то большого и злобного, проламывающегося через кусты. Копыта Кадимуса изменили ритм, потом старый волшебник закричал и упал на землю.
Таналаста вытерла глаза и увидела, как светло-соловой жеребец Вангердагаста мчится по дороге без всадника. Волшебник уворачивался от атак большого чёрного вепря, молотившего копытами и щёлкавшего пастью. Королевский маг откатился в сторону с удивительной ловкостью для человека его телосложения, хлопнул зверя по боку и произнёс единственное волшебное слово. Синяя искра ударила в мясистое плечо вепря, и зверь онемел и рухнул. Из подлеска ему на смену вырвались ещё два.
- Ванги! – Таналаста попыталась указать на них рукой и едва не выпала из седла. – Позади!
Вангердагаст развернулся на месте, уже потянувшись за жезлом, а потом Таналаста пронеслась мимо него, мчась по дороге следом за его скакуном. Вокруг неё начали сыпаться кошки, будто летний дождь. Они шипели, вопили и хлестали по ней когтями, и дважды ей пришлось отрывать кота от шеи лошади и бросать его на дорогу.
Таналаста отставала от Кадимуса всего на полдюжину шагов, когда они вырвались из леса. Жеребец резко остановился, и её кобыла врезалась в его заднюю половину, бросив наездницу вперёд, на спину жеребцу. Таналаста схватилась за пустое седло Вангердагаста, потом обнаружила, что смотрит вниз на козлёнка крепкой горной породы.
Козлёнок какое-то время рассматривал Таналасту, затем опустил голову и бросился на рёбра Кадимуса. Испуганный жеребец отступил в кобылу Таналасты, толкнув прицессу обратно в седло, а козлёнок подобрался для рывка.
Таналаста подняла руку и произнесла единственное заклинание, которому научил её Вангердагаст. Она бормотала запутанные формулы так быстро, что убедилась в их правильности лишь тогда, когда стрела золотой магии смела козлёнка с дороги.
Кадимус встал на дыбы, затем Таналаста схватила его за поводья и оглянулась, чтобы проверить, как там Вангердагаст. Псы наконец обогнули дальний край огненной стены и снова мчались к дороге, ведущей к Кондорскому перевалу. В четверти мили перед ними на дорогу выбрался покрытый котами Вангердагаст, одним из своих жезлов сметая со своего пути вепрей размером с пони. Хотя его беспощадно царапали и кусали, ни одна из кошек не сумела рассечь кожу, и даже самые тяжёлые кабаны отскакивали от его ног, когда пытались сбить волшебника на землю.
Таналаста повернулась к Кондорскому перевалу, заставив кобылу проехать мимо Кадимуса – и замерла, когда путь ей преградила маленькая дама с безумной причёской.
- Именем Симилазарра! – выругалась Таналаста, помянув имя почётного королевского меча. – Откуда вы здесь…
- Посмотри, что ты наделала! – старуха указала на козла, которого убила Таналаста. Козлёнок лежал там, где и упал, с дымящейся дырой в груди. – Он был таким красивым мальчиком, а теперь… теперь его больше нет.
- Да… ну, он напал на меня, - сказала Таналаста, разглядывая грязное платье и голые ноги женщины. – Я с радостью возмещу вам…
- Возместишь мне? – ноги старухи оторвались от земли, и она поплыла к Таналасте. – Это не меня ты убила!
Таналаста отвела кобылу так, чтобы между ней и женщиной оказался Кадимус, затем двинулась к сторону леса.
- Ванги? У меня тут что-то вроде гуля.
Голос Вангердагаста немедленно начал заклинание, но оборвался, когда псы настигли его и захлестнули волшебника лающей и рычащей бурей. Заклинание дало осечку, срикошетив от деревьев серией звона и вспышек. Лес взорвался рычанием, ругательствами и периодическим треском волшебных жезлов, которые перекусывали надвое. Женщина проплыла над Кадимусом. У неё были чёрные, как два колодца, глаза, она жутко смердела кошачьей мочой, а её кожа обладала болезненным оттенком уже начавшего разлагаться трупа. Таналасту затошнило от невообразимой вони. Старуха вытянула свои грязные руки. Принцесса выхватила кинжал и вонзила его в живот гуля, наклонив клинок вверх, к сердцу. Старуха продолжала приближаться.
- Кровожадная потаскуха! – она схватила Таналасту за горло, надавила, и в глазах у принцессы потемнело. Таналаста глубже протолкнула кинжал, продолжая резать им, как учили её наставники.
Женщина улыбнулась. Чёрная искра сверкнула в глубине её глаз и расцвела эбеновой вспышкой, расширяясь до тех пор, пока не вышла за пределы её зрачков и не устремилась в глаза Таналасты. Принцесса сумела издать булькающий стон от изумления, отпустила кинжал и бешено заколотила старуху руками. Сейчас она видела только темноту в своей голове. Та продолжала разрастаться, туманя разум своей густой чёрной болью. Она испытала странное чувство надругательства и почувствовала, что падает. Мрак стал густым, как чернила, и это было последнее, что она видела, пока над ней не возник Вангердагаст, глядя на неё с другого конца бесконечного чёрного тоннеля.
- Таналаста? – он хлестнул её по щеке сильнее, чем на самом деле необходимо. – Приди в себя, девочка!
Зрение вернулось к ней, и она увидела, что хотя животные и превратили одежду Вангердагаста в лохмотья, уничтожили его волшебные жезлы, на самом волшебнике не осталось ни царапины.
- Я ещё жива? – выдохнула она, пытаясь прийти в себя.
- Разумеется, я тебя спас. Ты же не думаешь, что я позволю тебе умереть – тем более после того, что ты сделала? – Вангердагаст указал на труп старой дамы, который лежал рядом с Таналастой. Из живота торчала рукоять её кинжала. – Не убей ты её, я до сих пор бы оставался предметом крайне неприятной борьбы.
- Убила? Я её не убивала.
Таналаста приняла руку Вангердагаста и села ровно, обнаружив, что собаки расселись вокруг них практически ровным кругом. В ближайших кустах фыркали свиньи, коты валялись на ветвях деревьев, и где-то в лесу даже лаяли овцы. Таналаста охнула, отпустила руку Вангердагаста и потёрла ноющее горло.
- Она была уже мертва. Я проткнула её, но она не остановилась и стала меня душить, а потом я ослепла…
- Но теперь ты в порядке, а это самое важное, - Вангердагаст бросил беспокойный взгляд на животных вокруг, затем сомкнул пальцы на её запястье. – И всё же я думаю, что разумнее всего будет телепортироваться в Сюзейл.
- Не в Сюзейл, - сказала Таналаста. – В Торринвилль.
- В деревню? – покачал головой Вангердагаст. – Нет. Ты многое перенесла, и я хочу, чтобы королевские целители…
- Проклятье, меня не волнует, чего ты хочешь, - рявкнула Таналаста. Резкий тон принцессы удивил даже её саму и заставил нескольких кошек угрожающе выгнуть спину. Она сделала глубокий вдох, затем продолжила более спокойным тоном. – В деревне есть какая-то тайна, которая всё это объясняет.
Вангердагаст поднял бровь.
- Если вы приказываете, принцесса, но…
- Сейчас же, Вангердагаст.
Густые брови волшебника сошлись вместе, но когда старик взял Таналасту за запястье и прочитал заклинание, в его глазах виднелась улыбка. Живот принцессы подступил к груди, и мир вокруг исчез. На протяжении неопределённого промежутка времени она падала, не чувствуя ничего, кроме ладони Вангердагаста на запястье и неподвижности собственного сердца, а потом оказалась где-то ещё, перед простой деревянной дверью, пытаясь сморгнуть дымку в голове от телепортации и вспомнить, где же она находится.
Не успела она прийти в себя, как дверь широко отворилась. С другой стороны стоял коренастый мужчина с круглым лицом, соколиным носом и выпученными белыми глазами. Он раскрыл было рот, чтобы закричать, но сумел взять себя в руки и просто попятился, хватаясь за грудь.
- Адов плуг! Это всего лишь наши бедные писари, - он глубоко вздохнул и убрал руку от сердца. – Ну вы меня и напугали.
- С чего это вдруг? – спросила Таналаста, наконец вспомнив, где они. – Не ожидали увидеть нас живыми?
Если этот вопрос и обескуражил владельца постоялого двора, виду тот не подал.
- По правде говоря, не ожидал. Я как раз собирался помочь остальным забрать ваши тела.
Он сверкнул своей постоянной желтозубой улыбочкой, потом сказал:
- Но я очень рад видеть, что нам не придётся утруждать себя. Будет повод отпраздновать… полагаю, вы останетесь, пока не придут жрецы?
Вангердагаст и Таналаста ответили одновременно: волшебник сказал «нет», принцесса сказала «да».
Таналаста прищурилась, глядя на старого чародея.
- Мы останемся, дядя.
- Ну хорошо, - Вангердагаст дёрнул за разорванные ремни, которые когда-то держали кошелёк у него на поясе, и улыбнулся ей искромётной усмешкой. – Хотя не знаю, как мы заплатим за постой.
Улыбка трактирщика растворилась, но он покачал головой и философски пожал плечами.
- От писарей мне толку нет, но моя жена всегда рада позволить кому-то другому разносить подносы.
Он указал Таналасте на бревенчатые ступени в задней части комнаты.
- Отдохните пока что. Я пришлю жену с какой-нибудь чистой одеждой.
«Какая-нибудь» одежда оказалась красным платьем служанки с таким глубоким вырезом, что Таналаста не могла даже поставить кружку на стол, не привлекая к своей груди внимания каждого мужчины в зале. Конечно, именно этого трактирщик Элбур и хотел.
Как только начался праздник, принцесса была слишком занята, чтобы следить за соблюдением приличий, но у неё нашлось время узнать, что старая женщина с перевала когда-то жила в дурно пахнущем доме через дорогу. Похоже, после гибели мужа женщина стала затворницей, предпочитая своим соседям общество десятков – некоторые говорили, что сотен – кошек. Больше никто ничего не рассказал, кроме того, что звали её Сорела Дансли и они понятия не имели, почему она стала гулем, наводящим страх на перевал. В конце концов они отказались обсуждать даже это, предпочитая слушать становящиеся всё более преувеличенными версии Вангердагаста о том, как им двоим удалось спастись – в каждой из которых не было ни малейшего сходства с правдой. К тому времени, как жажда деревенских начала утихать, старый волшебник так набрался, что запинался на середине каждого слова. В следующий раз, когда он махнул пустой кружкой Таналасте, она сделала вид, что не заметила, и выглянула в окно.