Алиса БастианСелфи
На похоронах Аннабель шёл дождь. Ничего необычного, если не считать солнца, светившего весь день и внезапно скрывшегося во время траурной процессии. Хотя процессией это назвать сложно: умирать в Эстонии довольно дорого. Катарина слышала, как по дороге с кладбища негромко сетовали родители Аннабель. Они потеряли не только дочь, но и почти все свои сбережения. Нужен гроб, место на кладбище – оформление захоронения, машина, на котором тело привезут на место погребения, оплата услуг работников похоронного бюро, которые донесут гроб до машины, потом до могилы, а затем опустят его в землю и закопают. Даже использование морозильной камеры морга нужно оплачивать. Не говоря уже о том, что тело нужно привести в порядок и переодеть. Хоронить в рассрочку невозможно, ко дню похорон всё должно быть оплачено, а сумма получается немалая. Не то что бы Катарине было до этого дело, но мысль о том, что родители Аннабель влезли в долги, оплачивая её глупую смерть, была забавна своей нелепостью.
По дороге домой Катарина отмахнулась от своих родителей, пытающихся поддержать дочь в тяжёлой ситуации. Замолчав, отец смотрел на дорогу, не отрывая рук от руля, а вот мать беспрестанно поглядывала в зеркало, будто Катарина вот-вот рассыпется на части от горя. Они не знали, что Аннабель никогда не была ей подругой. Не такой, по которой можно было бы горевать. Девушка достала из сумочки звякнувший смартфон: постоянные уведомления были частью её жизни, и в этот раз дал о себе знать «Инстаграм». Двадцать три «лайка», пока она торчала на кладбище! Катарина улыбнулась: теперь не признаваемая ими война «лайков» окончена. Аннабель окончательно проиграла. Против своей воли палец Катарины потянулся к иконке с изображением улыбающегося лица Аннабель. Последняя фотография, под которой уже десятками рябили комментарии типа «покойся с миром», – то самое глупое селфи, которое отняло жизнь несчастной. Катарина всмотрелась в него внимательнее и едва заметно покачала головой: надо же, не такое уж и удачное для последнего в жизни. Стоило ради него умирать.
Один из «лайков» был от Мартина. Подумать только, полчаса назад он похоронил свою девушку, но фотография Катарины в тёмно-зелёном шёлковом платье с весьма откровенным декольте не смогла оставить его равнодушным. Катарина усмехнулась: не так уж он её и любил. Если задуматься, не любил вовсе: пока Аннабель была жива, Мартин не смел оценивать фотографии других девушек. На какие бы ухищрения ни шла Катарина, чтобы заполучить то самое фото, которое его впечатлит – а почти все фотографии выкладывались ради того, чтобы их увидел именно Мартин, – он никогда не ставил ей «лайков». И вот пожалуйста. Всё именно так, как она и думала. Всё это время он видел её старания обратить на себя его внимание, просто не мог их оценить. Она всегда знала, что нравится ему не меньше, чем он ей.
А он нравился ей уже почти пять лет.
Дома Катарина переоделась и в молчании поужинала с родителями. Они не доставали её, чему она была рада. Решив в честь похорон хотя бы сегодня не готовиться к выпускным экзаменам, Катарина пораньше легла в кровать. Разумеется, со смартфоном в руках. Прошерстив местные новости, она наткнулась на несколько упоминаний Аннабель: «таллиннская школьница погибла на железнодорожном мосту», «несчастный случай близ станции „Вессе“», и, разумеется, «смертельное селфи: в Таллинне погибла школьница». Комментарии к новостям были почти одинаковыми: Аннабель жалели и удивлялись её глупости. Настолько перегнуться через перила моста ради никчёмной фотографии – как же так можно!
Катарина снова зашла на страницу Аннабель в «Инстаграме». Количество оценок её последней – действительно последней – фотографии неуклонно росло. Какой-то из новостных порталов неэтично дал ссылку на её профиль в соцсети. Людям нравится прикасаться к смерти, если только она не прикасается к их близким. Зрачки Аннабель были расширены, это видно даже на маленьком фото. Ей было страшно. Потому что она уже начала падать.
Как она могла опубликовать фото, если уже падала, удивлялись одноклассницы в разговорах с Катариной. (Они создали общий чат, где обсуждали неудачливую Аннабель.) Очень просто, терпеливо объясняла она. В отличие от её собственных селфи, которых Катарина делала штук по пятьдесят, потом скрупулёзно отбирала из них лучшее, редактировала и только потом загружала в «Инстаграм», Аннабель, считая себя идеалом, фотографировалась сразу в приложении. Потом ей оставалось сделать лишь два нажатия – и фото улетало на всеобщее обозрение. Как заядлая инстаграмщица Аннабель отработала движения большого пальца на экране до автоматизма. Поэтому, сделав проклятое селфи, она успела машинально его запостить, прежде чем рухнуть на пути с семиметровой высоты. Её разбитый «айфон» нашли рядом с ней. Жуткая история.
За выходные Катарина загрузила ещё несколько эффектных фотографий в «Инстаграм». Всё в том же зелёном платье, но в разных ракурсах. Всё-таки профессиональная фотосессия была отличной идеей. Особенно учитывая, что Катарина ни евро на неё не потратила. Материала хватит ещё на несколько публикаций. Мартин поставил «лайк» под каждым новым фото. Катарина в тысячный раз зашла на его страницу, но ничего нового не обнаружила. Всё те же несколько фотографий с Аннабель, наверняка выставленные по её настоянию: чтобы все видели, какая они счастливая пара. Катарина ненавидела эти фотки. Последняя была загружена три месяца назад, и с тех пор – ничего. Очевидно, Аннабель запретила Мартину вообще что-то постить.
Сучка.
Поправочка: лживая сучка. Когда они виделись в последний раз, Аннабель, не скрывая радости, поведала ей по секрету, что Мартин собирается сделать ей предложение. Об этом она случайно узнала от его друзей. Конечно, Катарина ей не поверила, и правильно сделала. Ведь если бы это было правдой, Мартин не «лайкал» бы её декольте по дороге с похорон несостоявшейся невесты. Глупая, глупая Аннабель. Она могла обманывать себя, но не Катарину. И хотя у Аннабель было множество друзей, и буквально всем вокруг она нравилась, Катарина знала, что внутри подружка-то с гнильцой. Потому что таких идеальных девчонок на самом деле не бывает.
Выходные прошли, и в школе девушка с нетерпением ждала большой перемены, чтобы увидеться с Мартином в столовой. Но сколько бы она ни выискивала его среди остальных, позабыв про остывшую курицу с рисом, Мартина она так и не нашла. Ковыряясь в огуречном салате, Катарина параллельно пролистывала соцсети, но ничего нового от Мартина нигде не было.
Когда он не пришёл и на второй день, не удивился никто, кроме Катарины. В понимании других он скорбел, в её же понимании он просто пользовался положением и прогуливал занятия. Для подтверждения своей теории она запостила очередную фотографию в «Инстаграм» и вскоре получила заветный мартиновский «лайк». Скорбь скорбью, хмыкнула Катарина, а против красоты не попрёшь.
Кстати, насчёт красоты. Лак для ногтей заканчивался, а ей требовалось быть безупречной до кончиков этих самых ногтей, поэтому Катарина съездила в «Виру Кескус», купила свой любимый нежно-розовый лак, пару новых кистей для макияжа и дымку-спрей для тела, а заодно выпила чашку кофе в кафе «Густав». На четвёртом трамвае доехав до дома на Палласти, она съела приготовленный матерью ужин, приняла ванну и в романтическом настроении собралась красить ногти. Настроение тут же улетучилось, когда Катарина обнаружила, что лак в пакете вовсе не розовый, а хищно-красный. Она ненавидела красный цвет больше всего на свете. Идиотка на кассе перепутала её пакет с чьим-то другим и отдала ей чужой ужасный лак! Катарина была в бешенстве. Четыре евро на ветер! Она даже собралась вернуться в торговый центр, но решила, что ничего не докажет. И если бы это был любой другой цвет… Но только не ненавистный красный. Придётся подарить лак какой-нибудь однокласснице на день рождения. Всё равно ей теперь нужна новая подруга вместо Аннабель.
На следующий день, снова не дождавшись объекта своих страданий в столовой, Катарина не выдержала и написала Мартину в мессенджер.
Привет, как дела? – напечатала она, но почти тут же благоразумно стёрла. Как ты, держишься? – подходило больше. Мартин сообщение открыл, но ничего не ответил. Вот же урод, промелькнуло в голове у Катарины, но она взяла себя в руки. Надо просто подождать.
Однако ожидание плодов не принесло, и она написала снова. Тогда Мартин ответил: Пытаюсь. Катарина решила, что это лучше, чем ничего, и предприняла ещё одну попытку: Я позвоню? И даже мартиновское Я занят не смогло сбить её с курса.
Трубку Мартин не брал, но Катарина, твёрдо решившая, что пора переходить в наступление, сдаваться не собиралась. Она сделала пару селфи, чтобы отвлечься, и нахмурилась: на снимках, самим по себе неплохих, было какое-то красное пятно. Глюк камеры. Катарина стёрла фото и снова набрала номер. На этот раз Мартин ответил. Катарина сразу услышала эхо своего алло – телефон был на громкой связи.
– Я же сказал, я занят, – довольно грубо сказал Мартин, слишком громко дыша.
– Что ты делаешь? – удивилась Катарина.
– Отжимаюсь.
– А-а-а…
Повисла тишина.
Что-то не похоже, чтобы его интересовал разговор со мной, подумала Катарина. С другой стороны, он же предупреждал, что занят. Она представила его мускулистое тело, отжимающееся от пола, сильные руки, капельки пота на шее…
– Может, сходим куда-нибудь перекусить, развлечься? – рубанула она, не силах отогнать видение. Она хотела сказать развеяться, но от волнения не заметила разницы.
На том конце провода слышалось лишь дыхание отжимающегося.
– Мартин?
– Не понял, что ты сказала?
– Может, сходим…
– Катарина, прошу, не звони мне больше.
– Но…
– Я потерял Аннабель. Оставь меня в покое. Тем более с такими дурацкими предложениями. Думаешь, мне сейчас до развлечений?
– Ну, ты мне «лайки» начал ставить, вот я и подумала… – нервно хихикнула Катарина, не ожидав такого ответа.