– Не угостите? – Джонс показал пальцем на пачку «Лаки Страйк».
Курт прикурил сигарету и протянул пастору:
– Может, пивка?
***
Когда, нагруженная парой здоровенных сумок, Клэр вернулась, захмелевший пастор, сидя в кресле рядом с Куртом, ржал в голос над до невозможности скабрёзным анекдотом, попеременно прихлёбывая «Будвайзер» и затягиваясь очередной сигаретой. Клэр поставила сумки на землю и, поджав губы, ждала, пока муж обратит на неё внимание. Он обратил и, притушив окурок в протянутой Куртом жестянке, поднялся из кресла.
– Там ещё три чемодана, – буркнула Клэр.
– Сейчас принесу, дорогая.
– Выпусти собаку, Эдди, – крикнул ему в спину Курт. – Пусть паренёк порезвится напоследок.
Услышав напоминание о питомце, пастор поник. Обернулся, словно собираясь что-то сказать, но промолчал. В его взгляде была тоска. Тоска и стыд. Курту даже стало немного жаль его. Как ни крути, предательство есть предательство. И не важно какими мотивами оно продиктовано: деньгами, страхом или инстинктом выживания.
Мардж, материализовавшаяся в освободившемся кресле, ободряюще погладила его руку:
– Всё будет хорошо, родной.
Курт посмотрел на лицо жены. Сейчас она была такой же, как в последний год жизни. Уже немолодая, но всё ещё прекрасная. Он никогда не переставал восхищаться ею, втайне благодаря Бога, в которого не верил, за то, что тот послал ему такое чудо. В ней всегда было, что любить: тёплую улыбку – особенную улыбку только для него – нисколько не изменившуюся с годами; то, как лучики морщин разбегались от уголков смеющихся карих глаз; то, как, казалось бы, со временем до́лжная поутихнуть страсть разгоралась с новой силой, стоило ему коснуться губами её шеи; то, как она, сидя у зеркала по утрам, расчёсывала ставшие серебряными, но всё такие же роскошные волосы. Ему нравилось, засыпая с ней, ощущать её запах. Свежий, как весенний ветерок, аромат вербены. Он и сейчас чувствовал его…
***
– Здравствуйте, святой отец. Добрый вечер, Клэр, – раздался мелодичный женский голосок.
Кажется, Курт снова задремал. Народу перед его домом прибавилось. Сейчас, кроме Джонсов, на лужайке топтались ещё и соседи слева – семейство Вонг в полном составе: как всегда, одетый в серый костюм, да ещё и при галстуке Хао, его жена Джу, плюс пара их отпрысков: четырнадцатилетняя Лия и восьмилетний Джерри – такой же непоседа, как его мультяшный тёзка.
Как-то, помнится, Курт грозился пристрелить и его, когда узкоглазый шкет решил, что раскрасить почтовый ящик старикана-соседа будет описаться как весело. Однако, если честно, Курту даже понравился его обновлённый лэттер-бокс, выкрашенный под зебру. У мальчишки был талант. Чего уж там, китаёзы всегда умели в искусстве – это Саблински признавал безоговорочно.
Он оглядел собравшихся. Похоже, Хьюстон, у нас проблемы! Сумки и чемоданы в руках Вонгов не оставляли сомнений в причине их визита.
К ним Курт тоже относился, в общем-то, неплохо. Когда Вонги только переехали сюда, Хао – продавец подержанных авто – изрядно доставал его уговорами сменить тачку на «совлеменную удобную масыну, как лас тля такова импасантнава пасылова дсэнтельмена, как вы». И даже с солидной доплатой. Курт неизменно посылал его на хер. Сначала вежливо, потом не очень. Через десятый-двенадцатый ли раз, Хао сдался и лишь вежливо здоровался при встрече. И правильно! Курт не расстался бы со своим «Торино» и за миллион.
Мардж обожала эту машину.
– Мистер Саблински, – поклонившись, обратилась к нему Джу, – позвольте нам быть гостями в вашем убежище.
«Ишь ты, красиво завернула!» – восхитился он. Посмотрел на детишек: Лия хмуро ковыряла носком землю, а Джерри ковырял в носу, глазея по сторонам и, видимо, не очень понимая, что они здесь делают. Курт было прокашлялся, чтобы ответить, но его опередила Клэр:
– Ме́ста в бункере только на двоих!
Пастор Джонс поморщился и поднял руку, пытаясь угомонить жену, но не тут-то было.
– И вообще, мы пришли первыми! – она уже почти кричала. – Мистер Саблински уже дал нам своё согласие, правда, Курт?
Из кустов высунул морду Бадди и коротко гавкнул.
Курт тряхнул головой. С возникшей ситуацией надо что-то решать.
– На самом деле, Клэр права – бункер действительно рассчитан на двоих…
– Я же говорила! – торжествующе взвизгнула Клэр.
– Но, – не обратив на неё внимания продолжил Курт, – если потеснится… Кому-то, конечно, придётся спать на полу, да и припасов тогда хватит плюс-минус на полгода…
– Мы согласны, – переглянувшись с женой, ответил Хао.
– Ну уж нет! – завопила Клэр. – Поищите другое место!
– Дорогая, успокойся! – попытался урезонить Джонс благоверную.
– Да пошёл ты нахрен, Эдди! – заорала она. – Почему ты всегда против меня?!
Курту, который считал, что у него больше шансов выжить после операции на опухоль в башке без наркоза, чем уцелеть в бункере, потянулся за пивом. Он не собирался вмешиваться. У него на глазах разворачивалась нехилая драма. Почему бы не развлечься? Последний раз он был в театре много лет назад. С Мардж. Он повернулся в сторону соседнего кресла, но сейчас оно было пусто. Досадно. Её бы повеселила эта грызня живых мертвецов. Конечно, было жаль детей, но… Курт не собирался отнимать у соседей надежду и решил, что последнее слово будет за ним. В итоге он всех успокоит и благополучно проводит обе семейки в бункер. Тем более, что только Курт знал код, отрывающий люк.
Он недооценил Клэр. Недооценил её отчаяние и страх.
Откуда не возьмись в пухлой ручке оказался маленький тупорылый револьвер. «Кольт Дэтэ́ктив Спэшл», – пронеслось в голове Курта. Клэр направила ствол на Вонгов:
– Последний раз говорю по-хорошему: валите отсюда, косорылые мрази! – прошипела она, поводя пушкой из стороны в сторону.
– Клэр, пожалуйста, перестань, – Эдди встал перед ней, закрывая собой побледневших Вонгов.
– Богом клянусь, Эд, если ты сейчас же не отойдёшь…– заверещала Клэр, но пастор, не дожидаясь, пока она закончит, рванулся вперёд, хватая её за руку, чтобы отвести револьвер в сторону. У него не получилось. Раздался выстрел, и он повалился вперёд, схватившись за грудь. Оторопевшая Клэр поглядела на убитого мужа, потом перевела помертвевшие глаза на Вонгов.
– Это всё из-за вас, – еле слышно проговорила бесцветным голосом. – Это вы убили его. Не я. Если бы не вы…
– Клэр! – проклинающий себя на чём свет стоит, Курт вскочил из кресла. – Всё хорошо, милая! Всё ещё можно исправить! Ты только…
– Да пошёл ты на хрен, старый козёл, – очень буднично, глядя ему в глаза, сказала Клэр и сунула дуло себе в рот.
Через секунду Курт Саблински и чета Вонгов, прижавших к себе детей, потрясённо смотрели на два трупа, распростёршиеся на аккуратно подстриженном газоне.
***
– Можно тебя попросить? – обратился Курт к Хао. – Прежде чем уйдёте, убери их отсюда. Пока есть время. Хоронить не прошу, ни к чему это. Но хотелось бы в последние часы жизни обойтись без мёртвых соседей под носом.
– Да, разумеется, я всё сделаю, – щуплый азиат кивнул и поклонился. – Большое спасибо вам, мистер Саблински.
Курт некоторое время смотрел на него, подозрительно прищурившись, а потом хлопнул себя по лбу:
– Хао, мать твою, Вонг! А куда делся твой жуткий акцент?
– А-а-а, это, – Хао невесело улыбнулся. – Это такая фишка. Ну, понимаете, если так смешно разговаривать, как типичный киношный китаёза, покупатель больше думает о том, какой ты забавный, а не о том, что ты пытаешься всучить ему латанный-перелатанный драндулет за бешеные деньги. Вот.
– Ах ты ж и хитрый сукин сын, Вонг! – рассмеялся Саблински. – Но меня тебе обдурить не удалось, так ведь?!
Вонг ничего не ответил. Снова коротко поклонился и, взвалив на плечо тело пастора, понёс его к дому Джонсов.
– Джу, – окликнул Курт стоявшую в сторонке с детьми жену Хао. – Идёмте к убежищу, покажу тебе с детишками что к чему.
***
– Что ж, Курт, не могу сказать, что ты действовал безупречно, но…
– Знаю. Знаю, дорогая. И мне очень жаль, что так вышло.
– Но я тебя всё равно люблю, – закончила Мардж.
Сейчас она стояла перед ним и была точь-в-точь как в день их знакомства.
Он тогда только-только вернулся из джунглей. Злой на весь мир. Всё время просиживал в барах, напивался и дрался. Пока однажды симпатичная кареглазая официантка, ранним утром принёсшая ему, умирающему с похмелья, кофе с аспирином и, оценивающе оглядев его разбитую физиономию, не улыбнулась самой волшебной улыбкой на свете и не сказала: «Мне кажется, вы гораздо привлекательнее, когда трезвый».
***
– Прости, любимый, мне надо идти.
– Как же так, Мардж? – вскрикнул Курт, порываясь подняться из кресла, но она лёгким касанием ладоней усадила его обратно. Наклонилась к его лицу. Её поцелуй был долгим и на удивление чувственным, как для призрака.
– Не бойся, Курт, – шепнула Марджери, прежде чем раствориться в наступающих сумерках, – скоро мы снова будем вместе.
Нежно-лимонный, чуть терпкий аромат вербены ещё долго витал в воздухе.
***
Золотистый ретривер по кличке Бадди объявился, когда солнце уже зашло и Курт, всё так же сидевший в плетёном кресле, включил фонари, осветившие крыльцо и часть двора.
– Ну что, засранец, – Курт потрепал пса по голове, – остались только мы с тобой.
Бадди согласно тявкнул.
– Как думаешь, только честно – Вонги выживут?
Бадди прогавкал трижды и положил морду Курту на колени.
– Вот и я не знаю, – пробормотал Саблински, рассеяно гладя прикрывшего глаза пса. – Но было бы славно. Вроде как и не зря старался. Мардж бы понравился такой финал.
Он немного помолчал.
– А знаешь, дружок, что-то я проголодался. Ты как?
Бадди заинтересованно вскинул голову.
– Понял… Подожди-ка, кажется, в холодильнике осталась пара стейков. Поужинаешь со стариком?
Пёс склонил голову набок и, высунув язык, завилял хвостом.