— Это еще кто? Ты сейчас, о чем, вообще, говоришь? Что за долбославы такие? — выпучил глаза майор.
— Я говорю о родноверах, неоязычниках, — пояснил Иван Петрович. Увидев тупое недоумение на лице собеседника, он вздохнул и решил пояснить. — Ну, сидит какой-нибудь клерк в банке, втирает несчастным людям про вклады и ипотеку с господдержкой, начальство его гнобит, денег нет, а жена ему изменяет, потому что он полнейший лох. А тут ему говорят, что нужно уверовать в Перуна и Сварога, и будет он не Васей Петровым, несчастным задротом из ипотечного отдела, а братом Херославом, настоящим арийцем и потомком величайшей праславянской цивилизации.
— И что, на это кто-то ведется? — выпучил глаза Лёха.
— Ага! — с удовлетворением ответил Иван Петрович. — И вот, Вася Петров уверовал в Перуна и чувствует нереальный прилив космических энергий в нижнюю чакру. Жена в экстазе, ведь ее муж стал ничуть не хуже, чем любовник Ашотик. Она, узрев чудо, тоже не отрицает увлечение мужа. На выходных Вася заводит кредитный Логан и едет с семьей в лес, одетый в рубаху, расшитую красными петухами и свастиками. Там он водит хороводы и прыгает через костер в компании столь же эпичных долбоебов. Поскольку они все бухие в слюни, там очень весело, но для закрепления эффекта нужна пыльца. А тут я со своим товаром. И всем хорошо! И я зарабатываю, и люди повышают себе самооценку на ровном месте.
— И много таких? — спросил ошарашенный Лёха. — Хотя… Я что-то слышал про парней, которые Черное море вручную выкопали, — покопался Лёха в памяти.
— Это их соседи, я туда тоже пыльцу вожу, — нехотя признался демон. — Я, если честно, на поставках эльфийской пыльцы в эту локацию небольшое состояние сделал. Им без пыльцы никак нельзя. Если их отпускает, то критическое мышление появляется, а им жить с грузом интеллектуального багажа совершенно невозможно.
— А где эта локация? — поинтересовался Лёха.
— Там, ну там… — Иван Петрович поводил пальцами в воздухе. — Прямо между толкинистами и теми, кто верит в рептилоидов. Тех легко узнать, у них на голове шапочка из фольги.
— Ясно, — озадаченно произнес Лёха. — Как расплачиваться-то? Я не умею.
— Руку давай! — сказал Иван Петрович. — Да не эту! Левую! Правая — это у конкурентов.
Они сомкнули руки, и перед глазами майора появилась красная полоса. Он двинул бегунок на значение 5 % и нажал зеленую кнопку. Демон рядом блаженно закрыл глаза, и выдохнул.
— Хорошо-то как!
— Все, перемещай меня отсюда! — решительно сказал Лёха, расстроенный тем, что переплатил.
— А я не могу, — сказал Иван Петрович. — Это же девятнадцатый век, тут высокие технологии не работают. Тут большая часть людей еще при свечах живет.
— А как же мне убраться отсюда? — удивился Лёха.
— Придётся задействовать резервный канал эвакуации, — серьезно сказал Иван Петрович, глядя ему прямо в глаза. — Тут по-другому никак.
— Ну, хорошо, а где это?
— Это отсюда три квартала налево, там казачий разъезд стоит, они все сделают, — уверил его демон. — Работает без сбоев, отвечаю. Попадешь снова в Ад, а там сделаешь пересадку. Я тебе сейчас пароль скажу, а ты пока обратно в крестьянина переоденься. Иначе не сработает.
Через четверть часа Лёха шел по родному городу, загребая пыль разбитыми сапогами, обмазанными березовым дегтем. На нем снова был армяк, или как там эта хрень называется, а на подбородке колосились неопрятные заросли бороды. Быть русским крестьянином ему категорически не понравилось. Хорошо, хоть, уйдет отсюда скоро. Даже в Геленджике, и то повеселее было. И там Лилька! Он вызвал клавиатуру и написал:
«Привет, Необыкновенная!»
«Ой, приветики!»
«Чем занята?»
«Да ничем. Сходим куда?»
«Давай, я в командировке пока, как вернусь, вырвемся обязательно».
«Ок, целую, чмоки-чмоки!!!!!!»
— «Абонет не в сети».
— Ну, хоть так, — буркнул себе под нос Лёха. Идти оставалось всего ничего, резервный канал эвакуации обозначился в сотне шагов впереди.
На перекрестке маялся от скуки патруль из донских казаков, что было понятно по красным лампасам. Шаровары были заправлены в мягкие сапоги, а завитой чуб выбивался из-под фуражек. Очень атмосферные ребята, крепкие и уверенные в себе. Леха остановился невдалеке и даже залюбовался. Герои, защитники земли Русской.
— Чё уставился, лапоть? В рыло дать? — спросил его мужик лет тридцати с лицом, поклеванным оспинами. Все очарование момента было тут же разрушено.
Точно! Надо же пароль сказать!
— Мужики, а вы не знаете, как пройти в библиотеку? — с идиотским видом спросил Лёха. Ох, и странные у них тут пароли. Но Иван Петрович его уверил, что нельзя пропустить ни одного слова, иначе переход не сработает.
Видимо, Лёха как-то не так произнес пароль, потому что лица казаков приняли крайне удивленное выражение. У старшего казака из приоткрытого рта даже упала самокрутка, а глаза приняли совершенно неприличный размер.
— Ты как нас назвал? — тихо, но крайне отчетливо произнес он. — Ты донских казаков мужиками лапотными сейчас назвал? Тебе жить надоело, черт веревочный[8]?
— В нагайки его! — заорал рябой, и двинул коня на Лёху.
Видимо, что-то пошло не так, потому что его начали охаживать плетками со всех сторон. Майор озверел. Он в универе КМСа по самбо выполнил, а в школе первый юношеский по боксу. Он сдернул с коня рябого казака, сам удивляясь свой силе. Видимо, два вахтовика тоже подключились к драке. Буквально через десять секунд лицо казака превратилось в кровавое месиво. Сам он, с удивленным лицом, сидел на земле и сплевывал выбитые зубы.
— Ну что, съели, цепные псы царского режима! — торжествующе заорал Лёха. — Подходите, я и вам навешаю!
Ой! Больно-то как! — отстраненно подумал Лёха, глядя на картину как будто сверху и в замедленной съемке. Самый старший казак неуловимым движением махнул шашкой, и почти располовинил многострадальное Лёхино тело. Невидимая рука потянула Лёху вверх, в черный тоннель, и тут он услышал затихающие вдалеке голоса:
— Молодец, Аким! Эк, ты его! А то, ишь, мужиками нас обзывает!
— Что уряднику скажем? Заругает ведь!
— А скажем, что государя императора хулил матерно!
— И то верно!
Глава 8
— Что майор, пришлось экстренный канал эвакуации задействовать? — удивленно спросил его Левиафан. — Что за необходимость была? Или ты скрытый мазохист?
— Так мне Иван Петрович сказал, что оттуда другого пути нет, — растерянно ответил Лёха. — Девятнадцатый век, и все такое.
— Да он же пошутил! Он так часто новичков разыгрывает. Весело, правда?
— Вообще не весело, — хмуро ответил Лёха. — Ни в одном месте.
— А чего ты тогда у меня не спросил? — удивленно спросил Левиафан. — Или ты аську используешь только для того, чтобы девок кадрить? Я вообще-то у тебя в контактах на первом месте присутствую.
— Вот блин! — выругался от души Петров, и залез в аську. — И, правда!
— И это ты еще хорошо отделался, — пояснил Левиафан. — Обычно они за такое просто нагайками и сапогами до полусмерти забивают, а потом приходится перехода в бесплатной больничке пару дней ждать, или в канаве какой. В Российской Империи тогда медицина так себе была, на троечку с минусом. Я тебе не рекомендую в дальнейшем такой способ перемещения использовать.
— Да я уже и сам догадался, — злобно вздохнул Лёха, сделав себе зарубку на память.
— Ну, какие успехи, майор? — бодро спросило его начальство. — Что там с пропажей?
— Жезл был замечен на Сухаревском рынке. Его продали на позапрошлой неделе какой-то бабке с костылем, одетой в майку с надписью, Олимпиада-80, за двадцать семь тысяч царских рублей золотом. Вот фотография объекта, — бойко отбарабанил Лёха. — Фас, профиль.
— И что это значит, майор? — спросил у него Левиафан.
— Это значит, что нам в 1980-й! — удивленно сказал ему майор Петров.
— Это значит, тебе в 2012-й, майор! Какой еще восьмидесятый? — не менее удивленно ответил ему демон.
— Почему в 2012-й? — вконец запутался Лёха.
— На костыль смотри! — демон ткнул в фотографию. — В 1980-м таких не было. Он алюминиевый, с опорой под локоть. Эту модель не ранее 2010 года стали выпускать, а ближайший рай в 2012-м. Значит, тебе туда.
— Так это я что, в раю успел пожить? — раскрыл в удивлении рот Лёха.
— Как теперь выясняется, да! — торжественно заявил демон.
— А что же нам об этом раньше не сказали? — обиженно спросил Лёха. — Я бы хоть успел райского блаженства вкусить. А то все работа, да работа!
— Да мы и сами не знали, — пожал плечами демон. — Это отдел маркетинга из последнего исследования такой вывод сделал. Все, кто после 2020-го на небеса попал, заявляют, что в 2012-м настоящий рай был. Теперь конкурентам потеть приходится, и новую локацию разворачивать. И я тебе забыл сказать, майор, что если ты в каком-нибудь месте уже был, то можешь туда и сам перемещаться. Тебе для этого никто не нужен. У тебя же бесплатный проезд, как у сотрудника органов.
— А Иван Петрович это знал? — напряженно спросил Лёха.
— Конечно, — удивился Левиафан. — Это же все знают. Ну, кроме таких олухов, как ты. У сотрудников органов даже в Аду проезд оплачивается. Мы тут совсем звери, по-твоему?
— Вот, гад! — расстроился Петров.
— Ладно, что стоишь? Иди. Сам, майор, сам!
И он пошел… Лёха стоял на одном из московских перекрестков и тоскливо смотрел по сторонам.
— Простите, молодой человек, не могли бы вы пропустить меня? — вежливо сказала какая-то интеллигентная старушка с костылем, которая пошла вперед по пешеходному переходу. — Благодарю вас!
Вот ты какой, настоящий Рай, думал Лёха. А мы жили тут, и не ценили те денечки, что пролетали впустую. Так, как будто это какой-нибудь занюханный 2011-й был. Биткойнов, пойти купить, что ли? Или в Теслу вложиться? Да какая теперь разница? Надо этот проклятый жезл искать. Но где? Лёха сунул руку в карман и вытащил оттуда Айфон. Он нажал на кнопку, и убедился, что телефоном платить еще нельзя. Зато он обнаружил небольшую сумку через плечо, а в ней кошелек с кредиткой, фарфоровую собаку, автобиографию Свинки Пепы на монгольском языке и Лилькину фотографию. Он сел в кафе, заказал обед и начал размышлять. Есть бабка с костылем, и есть двенадцать миллионов москвичей, и это только прописанных. Плюс миллионов пять-шесть приезжих. Задача, однако!