— Ну а так ли уж необоснованна позиция президента? — вмешался человек в спортивном пиджаке кремового цвета. Кейси никак не мог вспомнить его имя. — Я хочу сказать, что, если Россия откажется выполнять свои обязательства или обманет нас, мы тут же узнаем об этом и аннулируем договор.
— Подобные доводы я слышу уже лет тридцать, — ответил Прентис, — и всякий раз, когда они приводятся в оправдание нашей политики, мы где-нибудь что-нибудь теряем. В последний раз так было в семидесятом году, во время совещания на высшем уровне по урегулированию иранского вопроса. Спустя шесть месяцев Иран наводнили партизаны, и теперь у нас два Ирана, причем в одном из них правят коммунисты.
— Не знаю, сенатор. Мне кажется, я не могу согласиться с вашей оценкой действий президента. — Человека в спортивном пиджаке не так-то легко было смутить. — Возможно, он идет на рассчитанный риск, но, по-моему, мы хорошо подготовлены ко всяким неожиданностям. Если же президент ставит на карту свою популярность во имя спасения мира, то мне остается лишь пожелать, чтобы у него было как можно больше власти.
«А ведь он, пожалуй, прав», — подумал Кейси. Некоторые из гостей молча, кивком выразили свое согласие с человеком в спортивном пиджаке, однако Прентис не мог оставить без ответа доводы защитника президента.
— Перестаньте болтать о популярности президента, — сказал он, надвигаясь на собеседника. — Лимен не пользуется никакой популярностью, так что терять ему нечего. Кстати, он и не заслуживает популярности.
Чем больше поглощалось коктейлей, тем горячее становился спор. Диллард сразу уловил это, поспешил к гостям и, выполняя миротворческие функции хозяина, умело перевел разговор на более общую политическую тему.
— Оставляя в стороне вопрос о положительных сторонах договора, — вмешался он, — я готов держать пари, на разумных, конечно, условиях, что на выборах в семьдесят шестом году республиканцы выставят кандидатуру генерала Скотта, и это будет вполне закономерно. У Скотта для этого есть все. Если с договором ничего не выйдет, все вспомнят, что он всегда возражал против него. Если же договор окажется реальным делом, люди все равно будут озабочены вооруженными силами России обычного типа, и сильная личность, вроде Скотта, будет им импонировать.
— Боже милосердный! — воскликнул Джирард. — Я уже зримо представляю себе лозунг: «Скотт — знамя тысяча девятьсот семьдесят шестого года!»
— Вам, мальчикам из Белого дома, следовало бы воздерживаться от подобных шуточек, — заметил Прентис. — Я согласен со Стью. Бесспорно и очевидно, что республиканцы выдвинут кандидатуру Скотта. Если бы выборы состоялись сегодня, он побил бы Лимена, не шевельнув для этого и пальцем.
— Могу я, сенатор, передать ваши наилучшие пожелания лидеру вашей партии? — слегка повысил голос Джирард.
— Я говорю лишь о том, что есть на самом деле, — резко ответил Прентис. — У нас нет ни малейшей возможности победить Скотта, сынок.
Яркие лампы на веранде замигали, оповещая, что ужин готов. Фрэнсайн собрала гостей и повела их в дальнюю часть сада, где повар в высоком белом колпаке жарил бифштексы. К бифштексам подавался поджаренный картофель. Гости расселись за столиками на веранде; около каждого прибора стояла бутылка пива и тарелка с салатом из свежих овощей.
Соседкой Кейси за столиком оказалась Сара Прентис, жизнерадостная полная дама, — в Вашингтоне она занималась главным образом тем, что поливала бальзамом раны тех, кого обижал ее муж.
— Фред страшно переживает историю с договором, — заговорила миссис Прентис, — но он и без того большой поклонник вашего генерала Скотта.
— Положим, он не совсем мой, — ответил Кейси с полагающейся в таких случаях военному человеку объективностью. — Я только служу под его началом.
— Но разве вы не находите, что он душка?
— Я нахожу, что он очень толковый генерал.
— Ох уж эти мне морские пехотинцы! — засмеялась миссис Прентис, словно о чем-то вспомнив. — Разве могут они похвалить летчика!
После ужина гости вновь заполнили лужайку. Кейси отказался от предложенного виски в пользу еще одной бутылки превосходного светлого эля из погреба Дилларда. Но едва он сделал первый глоток, как к нему подошел Прентис и, взяв за локоть, отвел в сторону.
— А знаете, полковник, ведь я говорил совершенно серьезно, когда мы болтали тут перед ужином. Вы счастливчик, вы работаете для человека, которому верит вся страна и кто может вывести нас из хаоса.
— Я офицер, сенатор, — ответил Кейси, подчеркивая, что придает разговору шутливый, как и принято на вечеринках, тон, — а вы, по-моему, старательно толкаете меня в пучину политики.
— Не нужно дурачиться, полковник, — рассердился Прентис. — Страна переживает тяжелое время, очень тяжелое. Офицер вы или нет, прежде всего вы гражданин, а каждый гражданин обязан заниматься политикой.
Кейси засмеялся, хотя этот разговор еще больше усилил его тревогу.
— А знаете ли, — сказал он, — в Аннаполисе из вас не вышел бы профессор. Сегодня я в штатском, но форма висит в моем гардеробе, и завтра в семь ноль-ноль я снова надену ее.
Прентис наставительно поднял палец и в полумраке сгущающихся сумерек внимательно посмотрел на Кейси.
— Вот что? Как только представится возможность, обязательно поговорите с генералом Скоттом. Серьезно, полковник. Не сомневаюсь, он рассматривает ситуацию почти так же, как вы, и так же, как ее сегодня оценивает большинство настоящих американцев.
Кейси не имел ни малейшего понятия, куда с такой настойчивостью тянет его этот политикан, однако он не собирался следовать за ним и потому переменил тему разговора.
— Надеюсь, вас и миссис Прентис ожидает хороший отдых во время каникул сената? За ужином я забыл спросить у нее, куда вы намерены поехать.
— Никуда. Я буду здесь. У меня слишком много работы. — Прентис оглянулся. — Кроме того, должен же кто-то из сената быть на месте на случай… ну, на случай какой-нибудь там тревоги. Особенно в субботу, а, полковник?
Слово «тревога» застало Кейси врасплох.
— Да, сэр, конечно. Мы всегда должны быть готовы ко всему, — смущенно пробормотал он. Прентис похлопал его по плечу и отошел.
Вечеринка уже заканчивалась. Кейси разыскал Мардж и вопросительно взглянул на нее. Она утвердительно кивнула, они распрощались и прежним путем, через парадную дверь, вышли на улицу…
Кейси ехал домой, почти не замечая уличного движения. Нет, но как все-таки Прентису стало известно о тревоге? Предполагалось, что о ней знают только восемь человек, и Прентис не входил в их число. Правда, Прентису, как председателю сенатской комиссии по делам вооруженных сил, сообщали многое, однако на этот раз Скотт был особенно непоколебим во всем, что касалось сохранения секретности. Если знает Прентис, то, возможно, знают и другие? Во всяком случае бесспорно одно: завтра утром он обязан доложить обо всем Скотту.
Мардж не переставая болтала о вечеринке.
— Кто с тобой сидел за столиком, Джигс?
— Миссис Прентис, жена сенатора. Милая дама, чего никак не скажешь о ее супруге.
— Я видела, что в конце вечеринки он долго разговаривал с тобой. Что ему надо?
— Да так, обычные сенатские сплетни, — ответил Кейси, решив не вдаваться в детали.
— Он из сенатской комиссии по делам вооруженных сил?.. Кстати, Джигс, ты просил напомнить о каком-то телефонном звонке.
При свете уличного фонаря — они как раз проезжали мимо него — Кейси взглянул на часы.
— Фу ты, черт! Слишком поздно. Придется встать завтра пораньше, позвонить с утра.
Билл уже спал, когда они вернулись, а Дон еще был в кино. Мардж пошла принимать ванну, а Кейси решил немного отдохнуть в гостиной — таков был заведенный порядок. Зато утром первым купался он. До него все еще доносился шум льющейся наверху воды, когда раздался телефонный звонок.
— Папа? — послышался в трубке голос Дона. — Послушай, мы только что вышли из кино, а у машины Гарри спустил баллон. Сейчас уже поздно, да к тому же воскресенье, я просто не знаю, что делать, а раз уж мы живем ближе всех, то…
— Я скажу вам, что делать: сменить колесо.
— Папа! — воскликнул Дон с явным сожалением к этим взрослым, которые никогда ничего не понимают. — Да у Гарри нет запасного колеса!
«Опять я должен отдуваться!» — подумал Кейси.
— Вы где?
Получив от Дона адрес кинотеатра, Кейси поехал по Арлингтонскому бульвару, решив прежде завернуть в Форт-Майер. Возможно, Скотт еще не спит, и он доложит ему о просьбе начальника штаба английской армии перенести его прием завтра утром с 9:00 на 8:30.
Широкие обрамленные вязами улицы старинного военного городка Форт-Майер были мрачны и безлюдны. Скотт жил в доме из шестнадцати комнат, по традиции предназначенном для председателя комитета начальников штабов. Каменное здание корпуса № 6, возведенное лет семьдесят назад в грубом, если не сказать безобразном, стиле офицерских общежитии того периода, раньше напоминало деревенскую богадельню, а после капитального ремонта стало пригодным и даже удобным для жилья, хотя и не выглядело элегантным. Отсюда, с гребня холма, где был расположен корпус № 6, открывался через Питомак прекрасный вид на Вашингтон. Из своих окон на втором этаже Скотт мог видеть расположенный внизу Капитолий, памятник Линкольну и резиденцию своего верховного главнокомандующего — Белый дом.
Кейси свернул за угол и, оказавшись перед домом, резко сбавил скорость; в свете фар блеснул ствол винтовки часового, шагавшего взад-вперед по тротуару. Яркий луч выхватил из темноты багажник машины «тандербэрд» кремового цвета, стоявшей перед домом, и отразился в покрытом специальной краской номерном знаке. Он сразу бросился Кейси в глаза: «Калифорния — ССША—1».
«Позвольте, да ведь это машина Прентиса!» — чуть не вскрикнул Кейси. Он взглянул на дом. Только в одном окне, там, где, как ему было известно, находился кабинет Скотта, горел свет.
Кейси прибавил скорость и, сделав большой круг, объехал машину Прентиса. Если Скотт совещается с председателем комиссии сената по делам вооруженных сил, он вряд ли будет доволен вторжением Кейси. Лучше позвонить ему пораньше утром.