дит у моих ног. Хорошо, что папенька разрешил мне взять его с собой! А вот Волшебник останется здесь. Мне так жаль с ним расставаться! Еще мне грустно оставлять маменьку и дедушку. Маменька сегодня вечером зашла в мою комнату, присела на кровать и долго смотрела на меня, ничего не говоря. Затем перекрестила меня и вышла. Бедная! Каково ей будет остаться без нас? А я и не знаю, радоваться ли мне таким переменам, или огорчаться? Как бы мне хотелось поговорить с Дашенькой! Ведь она, такая благоразумная и серьезная, всегда была для меня главной советчицей. Но я не могу тревожить ее, она только что потеряла родителей, ей хватает своего горя. Лягу спать, что-то принесет мне новый день?
25 июня 79 года. Наша поездка отменяется. Сегодня ночью сгорел мост через реку, и наш дом оказался отрезанным от остального мира. Не понимаю, как это случилось, и что теперь с нами будет. Дедушка говорит, что мост сожгли деревенские, которые считают наш дом проклятым. Мне кажется, что он даже немного рад этому, потому что наше с ним расставание откладывается. Маменька же ужасно расстроена. Папенька хочет перебраться на лодке через реку, чтобы найти в деревне плотников, которые заново построят мост. Но мост будут строить долго, поэтому мы уедем не раньше осени. Дашенька в отчаянии: она так рвется в монастырь! Дедушка сегодня опять спрашивал, когда я выпью эликсир. Я отвечала, что скоро, вот только приду немного в себя после похорон тети Наташи. Мне не хочется пить его, я все время вспоминаю слова Дашеньки и слезы маменьки. Почему она так сказала? Какая связь между эликсиром и жизнью Александра? А может, маменька тоже? Боже, сделай, чтобы это было не так! Только не маменька!"
– Да, интересная история! - сказал Макс, передавая дневник Ане.
Он встал, подошел к двери и выглянул наружу. Туман понемногу начинал рассеиваться, потеплело, и от мокрой земли поднимался легкий пар. Ветра не было, воздух был тяжелый и влажный. Макс подумал, что время неумолимо катится к вечеру, и ощутил неприятный холодок при мысли о том, что может случиться после заката. Он вернулся в каминную и присоединился к остальным, внимательно слушавшим Аню.
"28 июня 79 года. Папенька так и не перебрался на другой берег. Когда маменька просит его об этом, он отказывается под разными предлогами. Не понимаю, почему. Когда-то давно он рассказывал, что в детстве чуть не утонул, и с тех пор не любит реку. Но раньше он справлялся с этим, что же теперь? Дашенька, кажется, совсем отрешилась от всего происходящего. Она молится непрестанно, а еще она стала носить дома черный платочек, который делает ее похожей на монахиню. В нем она кажется на десять лет старше, чем на самом деле, ее лицо стало строгим и изможденным, вокруг губ появились скорбные морщинки, а глаза горят нездоровым блеском. Мне кажется, она может заболеть от горя. Маменька все свое время проводит с Александром и Машенькой, как будто стережет их, старается защитить от неведомой опасности. Лишь только дедушка бодр и весел. С тех пор, как сгорел мост, он стал уделять мне еще больше внимания. Вчера утром я проснулась и увидела на своей подушке удивительной красоты золотую цепочку с подвеской из крупного сиреневого аметиста. Моя шкатулка для драгоценностей переполнена, а дедушка все дарит мне их и дарит. Зачем мне столько? Ведь мне их даже носить некуда. Я сказала об этом дедушке, он рассмеялся, а сегодня подарил мне чудной работы палисандровый ларец, отделанный чеканным золотом, и сказал: "Не волнуйся, ангел мой! Клади украшения сюда, скоро ты будешь блистать в них при дворе. И не будет никого краше и богаче моей Оленьки!" Я поблагодарила дедушку, но подумала, что отдала бы все сокровища мира, чтобы вернуть моих родных. Мне очень больно, а особенно гнетет меня то, что все, кроме дедушки, кажется, отвернулись от меня. За что? Ведь я ничего плохого не делала…"
– Скоро вечер, - перебила Виктория, - А мы еще ничего толком не выяснили.
– Здесь немного осталось, - сказала Аня, - Может, что-нибудь станет понятно.
– А что тут непонятного? - удивился Эдик, - Дедушка всех замочил, а теперь тут бродит, успокоиться не может.
– Важно понять, чего он хочет, а также как с ним бороться, - сказал Гольдштейн, - А поэтому надо дочитать дневник до конца и выяснить, что он делал, чтобы довести своих родных до самоубийства. Может, это даст нам шанс с ним справиться.
Макс почувствовал легкое покалывание в шею. Он скосил глаза и увидел усатую острую мордочку.
– Михалыч, бродяга! - воскликнул он, - А я уже начал волноваться. Где ты был?
Крыс пошевелил усами и перебрался на другое плечо.
– А кстати, почему он не разговаривает? - спросила Милана.
– Не знаю, не хочет, наверное, - ответил Макс.
– Да тупой он, вот и все, - брезгливо поморщился Эдик, - Какой спрос с крысы?
Михалыч метнул в него негодующий взгляд и протестующее пискнул.
– Ничего он не тупой, - заступился Роки, - Может, он от природы молчаливый. А надо ему будет, заговорит не хуже тебя.
– Так, тихо, слушаем дальше, - рявкнула Виктория.
"30 июня 79 года. Папеньку поразил тот же недуг, что убил остальных. Он страшится подходить к реке, потому что ему кажется, что он утонет. Он перестал выходить из дома, отказывается принимать ванну, и боится воды…"
– Здесь страницы нет, - сказала Аня, - А дальше чернила выцвели так, что ничего не видно.
Она перевернула несколько страниц.
– Вот, здесь можно разобрать. "… Страшная смерть. Как он оказался на крыше? Маменька лежит в горячке, хоронить папеньку пришлось дедушке. Интересно, хватит ли в склепе места для всей нашей семьи?
3 августа 79 года. Сегодня исчез маленький Александр. В последнее время он боялся своей комнаты, плакал и говорил, что под кроватью живет чудовище. А потом начал пугаться и всего дома, показывал куда-то пальчиком и кричал: "Вон они, вон они! Прогоните их!" Мы обыскали весь дом, но Александра нигде не было. Маменька еще ничего не знает, она по-прежнему без сознания. Я спросила Машеньку, где Александр, на что она ответила, что его забрали чудища, и спокойно сказала: "Скоро они придут за мной". Дашенька не выходит из своей комнаты, известие об исчезновении Александра она приняла спокойно и даже как-то равнодушно, лишь сказала: "Прости нас, Господи". Я тоже, кажется, привыкла к смертям вокруг, и жду лишь, когда наступит моя очередь. Дедушку, по-моему, радует мое спокойствие. Он часто заходит ко мне и говорит: "Вот и хорошо, Оленька, так-то оно лучше". Он продолжает делать мне дорогие подарки. Я принимаю их, чтобы не расстраивать его, и даже ношу дома диадему из золотых одуванчиков, но подарки более не радуют меня. Мне все равно, все равно, лишь бы поскорее наступил конец.
5 августа 79 года. Вот и нашелся мой маленький братик. Сегодня я гуляла по берегу, меня, как всегда, сопровождал Пушок. Вдруг он подбежал к воде и завыл, оглядываясь на меня. Я подошла ближе и увидела тело Александра, оно зацепилось за корягу около берега. Я думаю, что он, не выдержав своего страха, побежал ночью к реке и прыгнул в воду. Я взяла его на руки и принесла в дом. Агаша страшно закричала, а дедушка сказал: "Разве можно самой носить такие тяжести, Оленька?" - и отнес Александра в склеп. Упокой, Господи, его душу! Хорошо, что маменька до сих пор в горячке. Кто будет следующим? Может быть, я? Скорее бы.
7 августа 79 года. Машенька сегодня ночью спрыгнула с галереи вниз. Утром мы нашли ее, голова ее была разбита, а руки и ноги переломаны. Надеюсь, она умерла, не мучаясь. Дашенька молится, маменька в горячке. А я жду, когда же и ко мне придет безумие. Я встречу его, как дорогого друга, ведь оно поможет мне забыть все.
9 августа 79 года. Маменька очнулась. Агаша не знала, как сказать ей о смерти Александра и Машеньки. Я бы сказала, но не хочу. Она начнет плакать, а у меня нет сил ее утешать. Мне почему-то не жаль ее, мне все равно. Скорее бы, скорее…
12 августа 79 года. Маменька отравилась. Она пробралась ночью в лабораторию дедушки и что-то выпила. Утром дедушка нашел ее мертвой. Остались только мы с Дашенькой и дедушка. Кто же? Дашенька все молится. Зачем? Ведь бога нет, теперь я это точно знаю. И даже если он есть, то кому нужен такой свирепый бог? Я думаю, что если он есть, то он безумен. Иначе зачем бы ему творить такое?
13 августа 79 года. Я решила попрощаться с Дашенькой. С дедушкой не буду, это его очень расстроит. Но я чувствую, что на этот раз смерть придет за мной.
14 августа 79 года. Умерла Дашенька. Я пришла к ней для того, чтобы попрощаться, и застала ее, как всегда, коленопреклоненной перед иконой. Кажется, я рассмеялась, так мне это показалось забавно. Я спросила: "Чего ты просишь у Бога? Кажется, это уже бессмысленно". Она сурово ответила: "Прощения. Я прошу у него прощения для тебя". "Что же за грех я совершила, что ты столько времени его замаливаешь?" - спросила я. Дашенька сказала: "Ты можешь уже не притворяться, что ничего не знаешь, ведь все, что ты хотела, ты уже получила. Ты, и только ты могла остановить его, но ты этого не сделала. Значит, дедушкины богатства тебе дороже наших жизней". Я не поняла всего, сказанного ею, поняла лишь, что Дашенька винит в смерти родных меня. Я не знала, что сказать, лишь стояла и смотрела на нее. Вдруг Дашенька вскочила и воскликнула: "Нет, эти глаза не могут лгать! Ты и вправду не знала!" Она порывисто обняла меня и расцеловала в обе щеки, повторяя: "Прости, прости меня, как я могла подозревать тебя? Ты ангел, ангел! Но как же ты не догадалась? Ведь тетя Вера знала уже давно. Почему же она тебе не сказала?" Постепенно ко мне приходило осознание чего-то невероятного, ужасного, чего-то, что страшнее самой смерти. Я ласково отстранила Дашеньку и спросила: "Ты думаешь, что кто-то убил всю нашу семью? Кто?" "Оленька, милая!", - воскликнула она, - "Кто остался в живых, кроме нас? Кто не хотел делить на всех свое состояние? Кто любит тебя больше жизни и готов на все, лишь бы ты была богата?" Дашенька замолчала, потом прошептала: "Оленька, бедная моя! Только бы этот грех не пал на тебя!" Она снова упала на колени перед иконой и принялась истово молиться. Я же молча смотрела на нее, не в силах молиться с ней в