– Боги. – Я облегченно выдохнула и сама коснулась плеча Дана. – Признаться, я боялась, что ты…
– Что я? – нахмурился Дан.
– Ну, к примеру, наденешь мне ведро на голову и закроешь в кладовке до судного дня, – виновато улыбнулась я.
– Я так с девушками не поступаю, – холодно сказал он.
Мои слова явно его задели, и я пожалела, что вообще подняла эту тему.
– Прости, – пошла я на попятную и слегка сжала его плечо.
Оно оказалось ничего так… Упругое. Мускулистое. Моя ладонь прошлась по гладкой ткани рубашки и остановилась на груди. Клянусь богами, мои пальцы действовали сами по себе! И мне бы стоило отдернуть руку, но я чувствовала, как быстро бьется сердце Дана. Неужели он чувствовал то же самое? Я облизнула пересохшие губы. Взгляд Дана тут же переместился ниже, будто он хотел меня поцеловать. Ну что за вздорная мысль? Конечно, Дан не собирался этого делать. Но я… кажется, была совсем не против, если бы он сейчас меня поцеловал. Неожиданное открытие испугало. Я опомнилась.
– Знаешь… Лекции. Мне пора.
– Да, – быстро согласился Дан. – Мне тоже.
В кладовке витала удушающая неловкость.
– Встречаемся после занятий у аудитории архимагессы Вериги, – на всякий случай напомнила я и попыталась протиснуться к выходу.
Это было ошибкой. Я неловко задела рукой стеллаж с химикатами, тот затрясся, и Дан наклонился вперед и придержал его рукой, чтобы все богатство уборщика не упало нам на головы. Я невольно попыталась отстраниться, но поняла, что теряю равновесие, и схватилась за Дана. Мои руки обвились вокруг его талии, а лоб уперся в широкую грудь. В этот миг дверь в кладовку распахнулась.
– Ой, извините, – пискнула адептка.
Я не смогла ее разглядеть. Весь обзор закрывали широкие плечи Дана. Дверь снова закрылась.
Сердце пропустило удар. Дан не двигался. И я рискнула все же задрать подбородок и посмотреть вверх. Его глаза опасно почернели. Должно быть, он разозлился. Я вспомнила про Амелию. Скоро ей донесут, что видели, как Дан обжимается с какой-то девицей в кладовке.
– Слушай, уверена, тебя не узнали со спины, – произнесла я.
Голос звучал тихо и немного хрипло. Дан молчал. Я все еще продолжала его обнимать. Время словно замедлилось. Лицо Ваймса постепенно наклонялось все ниже и ниже, а я… ничего не могла сделать. Мое тело мне больше не принадлежало! Оно отказывалось слушаться, не хотело отстраняться или снова уткнуться лицом в чужую рубашку. Что может быть невиннее поцелуя в макушку? Но часть меня все же хотела не этого. Любопытство и почти болезненное желание почувствовать вкус его губ окончательно лишили меня разума, и я приподнялась на носочках.
Губы Дана оказались мягкими и теплыми. От прикосновения его ладоней к моей талии по коже пробежали приятные мурашки. В первые секунды я прислушивалась к себе и пыталась осознать, что же наделала, но когда Дан углубил поцелуй, все сомнения и переживания остались позади. Мы целовались, и это было невероятно! Внутри все ликовало, и казалось, что в происходящем нет ничего неправильного. Словно мы с Даном давно были созданы друг для друга и только сейчас неожиданно об этом узнали.
Тяжело дыша, Дан отстранился. Он хотел что-то сказать и даже открыл рот, но… видимо, передумал. Неопределенно тряхнув головой, он первым вышел из кладовки, не сказав мне ни слова. Вслед наваждению пришло разочарование. Я стояла среди швабр и стеллажей, пытаясь привыкнуть к опустошению, которое пришло после короткой эйфории. Кажется, я совершила ошибку, за которую мне будет стыдно до конца моих дней!
Уже ко второй лекции вся академия знала, что Даниэля Ваймса застукали с девушкой в кладовке, а к третьей адепты активно делали предположения, кто же это мог быть.
– Вдруг это была Амелия? – предположила девушка рядом ниже.
Положив голову на сложенные руки, я пыталась сделать вид, что меня не существует. От этих слухов и сплетен разболелась голова. Они преследовали меня по коридорам, аудиториям и даже туалетам! Все только и делали, что обсуждали прошедшую вечеринку и личную жизнь самой красивой пары академии. Слава богам, никому и в голову не пришло, что Дан был в кладовке со мной.
– Она второй день рвет и мечет. Так что не думаю. Да и зачем им прятаться по кладовкам? – резонно заметила ее соседка по парте.
Началась лекция, и все разговоры смолкли. Архимагесса Верига не спеша зашла на кафедру.
– Адептка Фейн, раздайте всем колоды, – распорядилась она, махнув на коробку около доски. – Сегодня у нас практическое занятие. Будем отрабатывать схемы раскладов. После я лично проверю, как вы запомнили трактовку комбинаций карт с прошлого года. Все практиковались летом? – Ее белесые глаза обвели аудиторию, а губы растянулись в едкой ухмылке. – Можете не отвечать. И так вижу, что не все.
Девочки зашептались. Моя же совесть была чиста. Летом я подрабатывала на ярмарках, так что отлично все помнила.
– Никаких личных колод, – предупредила архимагесса Верига, когда Калеб достал из кармана таро.
Послышались разочарованные вздохи. Свои личные карты всегда сподручнее, да и вариаций колод было великое множество. Кто-то заказывал себе индивидуальные карты у художников – весьма дорогое удовольствие. Кто-то рисовал сам. А еще были наследственные колоды, которые переходили в семье из рук в руки.
– Свои карты приберегите до последнего курса, а пока будьте добры отработать схемы с классической колодой, – пресекла все возражения архимагесса Верига. – А то, может быть, хотите вернуться к игральным картам?
– Нет, только не это, – загудели все дружно.
Первые два года мы отрабатывали самые примитивные способы гаданий, и расклады простых карт успели надоесть всем хуже горькой редьки.
Я раздала новые, совсем свежие колоды. И вернулась за парту.
– Знаете, а «классическая» колода в этом году мне нравится даже больше, – хмыкнул Калеб. – Не подскажете, где такие можно купить?
– Наверное, стоит узнать у господина ректора. Он их заказывает в типографии Тулсбери, – растерялась архимагесса Верига.
Вопрос Калеба показался мне странным. По аудитории прокатились смешки. Я достала свою колоду из упаковки. Рубашка выглядела как обычно. Симметричные красно-синие прямые линии, пересекаясь, образовывали ромбы. Тогда я перевернула колоду и увидела лицо первой карты. Там красовалась голая дева в купальне. Вторая карта изображала любовников на лошади. Третья… Я поспешила спрятать колоду.
– Архимагесса Верига, наверное, произошла какая-то ошибка, – робко сказала красная, как помидор, адептка с первой парты. – Тут… тут одни любовники.
– Влюбленные, вы хотели сказать, – поправила архимагесса Верига, решив, что речь идет о шестом аркане. – Наверное, в типографии что-то напутали…
Я снова посмотрела на карты. Там были одни непотребные картинки, и все это выходило за рамки простой путаницы в типографии. Больше похоже на чью-то проделку. А учитывая характер картинок, до такого могли додуматься только боевики! Было глупо надеяться, что посвящение первого курса ограничится метанием топоров.
Архимагесса Верига вышла из-за кафедры и остановилась около первой парты. Преподавательница занесла над картами ладонь, и по мере того, как одна картинка сменяла другую, брови архимагессы поднимались все выше и выше, собирая складки морщин на лбу.
– Та-ак, – зловеще протянула она.
Резкого взмаха руки хватило, чтобы все карты взмыли с парт в воздух, а затем снова оказались в коробке.
– Повторяйте схемы, тренируйтесь на своих колодах, у кого они с собой, – сказала архимагесса Верига, беря коробку. – Я скоро вернусь.
За ней закрылась дверь, но в аудитории с отличной акустикой каждый расслышал тихое и грозное:
– Я еще покажу этим соплякам! Не с той связались.
Я вздохнула и открыла конспекты. Надеюсь, боевикам хорошенько влетит.
– Как думаете, она пошла сразу к Борзу или сначала к ректору? – спросил Калеб.
Он тоже догадался, кто стоит за глупой шуткой с картами.
– В любом случае первому курсу боевиков достанется, – ответила я.
– Последние несколько лет им все сходило с рук.
– Потому что с остальными факультетами работает правило «не пойман – не вор». А вот с предсказателями оно не прокатит.
– Даже если архимагесса Верига использует дар, все равно она не сможет назвать имен или заявить о стопроцентной уверенности, что именно первый курс боевого факультета подменил карты. У нее нет доказательств. – Калеб был настроен скептически. – Только дар Провидения, который поставят под сомнение восемь из десяти магов.
– Боевики оставили карты, – ответила я. – Через типографию можно найти как минимум одного участника, что заказал партию таро с, кхм, клубничкой. Вряд ли такое заказывают каждый день.
Архимагесса Верига вернулась через полчаса. По ее лицу было сложно что-либо понять. Оставалось только ждать, как говорится в одном из основных раскладов, «чем дело кончится».
Когда закончилась последняя лекция, я собрала вещи и направилась к архимагессе Вериге.
Около столовой витали ароматы выпечки и специй. После долгого дня хотелось съесть что-то вкусненькое, но сначала следовало разобраться с Даном и моими бедовыми видениями. Я с сожалением прошла мимо и свернула к нужной аудитории. За день мне удалось немного успокоиться. Конечно, встречаться с Даном будет теперь неловко, но это ведь был всего лишь случайный поцелуй. Помутнение рассудка. Нервный срыв из-за пережитого стресса. В общем, оправданий нашлось множество.
В конце коридора показался Итан. Мысли о Дане отошли на второй план. Я прижала к груди конспекты, словно они могли утихомирить учащенное биение сердца. Итан был задумчив и не обращал ни на кого внимания.
– Привет, – сказала я, когда мы поравнялись.
Мне казалось, что вот сейчас он все поймет и узнает меня по голосу.
– Привет, – рассеянно кивнул он и прошел мимо.
Застенчивая улыбка тут же исчезла с моего лица. Растерявшись, я сбилась с шага и даже обернулась назад. Итан скрылся за поворотом. От разочарования ком подступил к горлу. С другой стороны, чего я ожидала? Мы просто перекинулись парой фраз на вечеринке.