Семь предсказаний Вероники — страница 38 из 43

– Вы, наверное, были у архимагессы Вериги?

– Если бы. Присядьте, адептка Фейн. – Он похлопал по спинке стула.

Сам же ректор устало опустился в кресло за письменным столом. Он достал из ящика темно-зеленую бутылку без каких-либо этикеток и стопку. Мои брови поползли вверх, когда ректор Матеус налил себе черной вязкой жидкости и залпом ее выпил.

– Успокоительное, – пояснил он.

Я сделала вид, что поверила.

– Пришлось общаться с полисмагами. Архимагессу Веригу пытались отравить.

– Пытались… значит, она… – испугалась я.

– Жива, – поспешно ответил ректор. – Благодаря вам ее вовремя обнаружили и ввели антидоты.

– Это сделал Меняющий! – воскликнула я. Меня била мелкая дрожь. – Он, наверное, решил, что архимагесса – мойра, и попытался ее устранить. Вы сообщили полисмагии? Они знают, что здесь творится?

– Знают, но не все.

– Так, значит… Вы не стали говорить про Меняющего?

– И про вас, адептка Фейн. Сейчас они расследуют инцидент с артефактами на практике и покушение на архимагессу. Остальное… лучше пока оставить как есть.

– Что значит – лучше? Ректор Матеус, ситуация давно вышла из-под контроля. Нам нужна помощь опытных магов! А Дан после истории с отцом вдвойне уязвим.

– Вероника, думаете, я не хочу, чтобы мои адепты и преподаватели были в безопасности? Но сейчас речь идет не просто о судьбе нескольких человек или даже всей академии. На нас ответственность как минимум за Альтаву. Расскажем о Меняющем, и полисмаги заберут адепта Ваймса из академии, закроют в каком-нибудь правительственном особняке, и больше мы о нем не услышим. Вы, скорее всего, отправитесь в исследовательский центр в столице. Они не имеют права вас заставлять, но, поверьте, рычаги давления найдутся. Слишком лакомый кусочек для ученых – мойра, которую можно исследовать. Но даже не это самое страшное. Полисмагия не будет разбираться в тонкостях Баланса Мироздания и поступит самым топорным путем. Меняющий уйдет на дно, а судьба Ваймса навсегда изменится.

– Хотите сказать…

– Меняющий получит желаемое. И мы столкнемся с последствиями. Я не сам пришел к такому выводу. Архимагесса Верига пыталась делать прогнозы и рассчитать все возможные варианты развития событий. Нам придется справляться самим.

– Не нам, – заключила я, сжав кулаки. – А мне с Даном.

Ногти впились в ладони.

– Вот. – Он положил на стол браслет. Обычный тонкий кожаный шнурок, на котором висела подвеска с ярко-алым кристаллом. – Носите на руке и проверяйте все, что едите. Достаточно просто поднести кристалл к тарелке или бокалу. Если он почернеет, значит, еда отравлена.

– При всем уважении, ректор Матеус, в прошлый раз ваши артефакты совсем не помогли, – заключила я, но тем не менее надела браслет.

– Точно такой же я дам адепту Ваймсу. – Он пропустил мое замечание мимо ушей.

Я вышла из кабинета ректора и направилась к себе в общежитие. Настроение, и без того безрадостное, дополнила дождливая промозглая осень. Глядя на свинцовые тучи в небе, я искренне молилась богам, чтобы испытания поскорее закончились и все вернулось в привычное русло. Вот только интуиция подсказывала, что такой, как прежде, моя жизнь уже никогда не будет.

* * *

Погода окончательно и бесповоротно испортилась. С кленов облетели листья. Выпал первый, похожий на бисер снег. Кутаясь в старенькое пальто, я намотала на шею шарф и побежала к зданию главного корпуса.

Часть адептов отнеслась к похолоданию легкомысленно и согревалась с помощью магии, но весь день тепловой барьер не продержать, а в самой академии, где мы проводили большую часть времени, тоже стало прохладно и зябко.

В столовой мне сразу бросилось в глаза обилие газет. Их читали вслух, передавали друг другу и активно обсуждали. Никогда еще на моей памяти адепты так не интересовались новостями Альтавы. В стенах академии весь мир отходил на второй план, и все, что было действительно важно, крутилось вокруг личных проектов, рефератов и экзаменов. Но не сегодня. Я попыталась найти Дана.

– Ника, ты чего? – Меня нагнала Камилла. – Ого, что-то случилось?

Засилье газет не осталось для нее незамеченным.

– Статья вышла об отце Дана, – сказала я.

– Ох, – только и сказала Камилла.

Вдвоем мы взяли еду и уселись за столик. Я не сводила взгляда со входа, ожидая, что в любой момент может появиться Дан, и уж тогда-то он от меня не отделается.

– Вы видели? – За наш столик сел Калеб, развернул газету и принялся читать: – «Кавалер ордена Света и правая рука его величества обвиняется в хищении в особо крупном размере. Имущество, счета Ваймсов и их ближайших родственников арестованы. Ведется расследование. По предварительным данным, господин Ваймс присвоил средства благотворительного фонда…»

– Калеб! – повысила голос я, не выдержав. – Дай, пожалуйста, спокойно позавтракать.

– Ник, ты чего? – удивился он. – Неужели сочувствуешь выскочке Ваймсу?

– А почему я не должна ему сочувствовать? Его семье приходится несладко. Все только и делают, что обсасывают новые подробности дела, а ведь вина отца Дана еще не доказана.

– Ваймсу-старшему не выдвинули бы обвинения без веских доказательств. Так что, знаешь, им точно не следует сочувствовать. Они наживались на бедных людях и заслужили то, что с ними происходит, – возразил Калеб. – А Дан явно пошел в отца. Забыла, сколько гадостей он тебе сделал за последние три года?

– Ну так и я в долгу никогда не оставалась! И не нужно сравнивать наши придирки друг к другу с тем, что происходит сейчас. – Я встала из-за стола и выхватила у Калеба газету. – Если бы ты знал родителей Дана лично, то никогда бы не поверил в эту чушь.

Аппетит пропал. Комкая в руках газету, я вылетела из столовой. Лицо горело, хотелось просто растоптать того писаку, что вывалял имя Ваймсов в грязи. Понимая, что мне следует остыть, я решила ненадолго выйти на улицу. До первого занятия осталось около получаса. Холодный влажный воздух бодрил. Изо рта вырывались облачка пара. Я прошлась вдоль узкой аллеи, что вела к корпусам общежитий.

– Дан, поехали домой, – донесся до меня голос Долорес.

– Сбежать, поджав хвост? Мне нечего стыдиться, и я не стану прятаться в нашем поместье.

– Милый, зачем? Зачем мучить себя? Подождем, пока скандал уляжется, а после ты вернешься к обучению.

– Уехав, я покажу свою слабость.

– И что в этом такого? Мы с тобой тоже люди, и у нас есть чувства. Ты думаешь, что подведешь отца, бросив академию, но это не так! – возразила Долорес. – Для них, – она махнула рукой в сторону главного корпуса, – наше имя навсегда запятнано. Даже если завтра с отца снимут все обвинения и главный прокурор Альтавы лично принесет извинения, люди все равно будут шептаться по углам и говорить, что «дыма без огня не бывает».

– Мама. – Дан вздохнул. – Мне нужно на занятия.

– Поехали домой, сынок, – взмолилась Долорес. – Сделай это ради меня. Я… я волнуюсь за тебя… У меня плохое предчувствие.

– Все будет хорошо, – мягко сказал Дан. – Ты просто переволновалась. Пока, мама.

Я спряталась за ряд стройных туй. Мимо мелькнула знакомая форма. Дан ушел. Я выглянула из укрытия и наткнулась на Долорес.

– Вероника?

– Ой. – Я покраснела, понимая, как все выглядит. – Простите…

– Ты все слышала, – заключила она, и ее взгляд переместился на газету в моих руках.

Я с отвращением бросила ее в урну.

– Долорес, все, что там написано, гнусная ложь. Я уверена, ваш муж ни в чем не виноват.

Ее взгляд потеплел, а затем она расплакалась. Найдя в сумочке носовой платок, Долорес промокнула уголки глаз.

– Спасибо, милая. Не представляешь, как мало людей такого же мнения.

– Всем остальным будет стыдно, когда правда всплывет наружу.

– Хорошо, если так. Вероника, мне неудобно тебя просить, но… – Долорес взяла меня за руку. Ее холодные пальцы напоминали ледышки. – Прошу, присмотри за Даном. От нас отвернулись друзья и родственники. Мой мальчик совсем один.

– Обещаю, даже если Дан будет вести себя как колючий ежик, я все равно буду рядом.

– Колючий ежик? – переспросила Долорес, и на ее лице появилась грустная улыбка. – Да, что-то такое в нем есть. Вероника, спасибо…

На этом она развернулась и пошла вниз по дорожке. Спина прямая. Никакой сутулости и опущенной головы. Долорес держала лицо и всем своим видом показывала, что ей нечего стыдиться. Но я не сомневалась, что ее как минимум одолевает волнение и страх за будущее семьи.

Боги, ну почему Дан такой упрямый? Пара дней дома пошли бы ему на пользу. Есть трудности, которые проще преодолевать рядом с семьей. Да и лишняя поддержка ему бы не навредила. Я вздохнула и пошла на занятия. Газета вышла, а значит, скоро видение сбудется. Не знаю, о чем оно, но оставлять Дана одного нельзя.

У меня никак не получалось сосредоточиться на занятиях. На сердце было неспокойно. Раз за разом я прокручивала в голове последнее видение. Если Меняющий перешел на яды, возможно, он каким-то образом отравил зелье Дана или… Это было его зелье! В видении Дан просто засыпал, по крайней мере, я так думала, но что, если на самом деле он… умер? Тихо, во сне. Идеальная смерть. Эта догадка поразила меня словно молния.

Не дожидаясь окончания лекции, я вскочила с места.

– Адептка Фейн, куда вы? Немедленно вернитесь на место! – потребовала преподавательница на замене.

– Простите! – выпалила я и побежала искать четвертый курс боевиков.

Пока я проверяла расписание, искала нужную аудиторию, меня не покидало ощущение, что я теряю драгоценное время. Закончилась лекция. Шумная толпа адептов вывалилась в коридор, громко смеясь и обсуждая меню на обед. Я выцепила среди них Хейза.

– Ты не видел Дана? – сразу спросила я.

– Так его на день отстранили от занятий, – сказал он. – Дан подрался с Уолтом. Повезет, если в личное дело не внесут запись.

– Подрался? Из-за чего?

– Ну… Скажем так, Уолт нелестно отзывался об Артуре Ваймсе. Но ты не волнуйся, Итана отпустили пораньше с лекции, и он пошел проведать Дана.