Кьеркегору была свойственна особая тонкость, чувствительность в его отношениях с миром – почти каждое соприкосновение с этим миром вызывало в душе философа страх перед масштабами собственной ответственности, требующей выбора, поступка, шага вперед. Кьеркегор остро переживал свободу и ответственность за себя перед Богом. Отчаяние есть недовольство собой, страх перед возможностью остаться на месте. По Кьеркегору, страх и отчаяние – не душевные, а нравственные категории. Без страха и отчаяния нет личностного роста.
Кьеркегор глубоко проникся свободой, познал в ней страх и отчаяние. Для него важно было экзистировать, т. е. переживать каждый свой выбор свободно, сознательно, ответственно.
Главная тема жизни Кьеркегора – единичный, конкретный человек и его временное существование (экзистенция). Кьеркегор не интересуется «человеком вообще». Он интересуется экзистенциальным переживанием каждого отдельного человека.
Кьеркегор утверждает примат единичности, примат человеческой уникальной экзистенции. Человек уникален и бесценен, и все, связанное с ним, чрезвычайно важно: каждый миг, каждая мелочь, каждая мысль, каждое чувство. Все империи и царства (материально-всеобщее), теории и системы (интеллектуально-всеобщее) – все это ничто перед единичным существованием, и только оно должно занимать философа. Только в единственной и неповторимой единичности сокрыты истина, жизнь, Бог.
Философские взгляды Кьеркегора возникли как своего рода реакция на Гегеля. Для Гегеля личность – всего лишь средство: средство Абсолютного Духа, которым он пользуется для достижения своих целей в истории. В гегельянстве личность приносится в жертву Абсолютному Духу. Слиться с безликой всеобщностью или утонуть в ней – будь то государство или абстрактное мышление – значит отрицать личную ответственность и аутентичное существование.
После Освенцима и ГУЛАГа, после крушения нацизма и коммунизма, столь ненавидевших единичность, неповторимость человеческой жизни, пытавшихся растоптать ее, растворить в массе, в государстве, в партии, идеи Кьеркегора становятся неотъемлемым компонентом философской мысли. В современном мире, где новые формы тоталитаризма, предложенные нам еще Руссо, менее заметно, но не менее жестоко попирают достоинство человеческой личности, чтение Кьеркегора необходимо.
«Для экзистирующего индивида, – пишет Кьеркегор, – его экзистирование и составляет высший интерес, и сама его заинтересованность в экзистировании и составляет его действительность»[65].
«Во всем, что я написал, речь идет единственно и исключительно обо мне самом (…). Человек – это Я, относящее себя к себе же самому. Я – соотнесенность с собой»[66].
Для Кьеркегора забота о своей единичности – не эгоизм, а необходимый шаг к самопознанию и личностному росту, великодушию и щедрости. Через любовь к себе воспитываешь любовь к Богу и людям. Подлинная любовь к себе делает человека нравственным.
Кьеркегор считает, что предметом философии должен стать единичный, неповторимый, уникальный, конкретный субъект. Он настаивает на том, что философия принципиально отличается от науки. Научное мышление – это мышление, при котором не существует мыслящего. Науку интересуют только понятия, ей ни к чему конкретные существа, «я» и «ты» в своей неповторимости и незаменимости. Наука оперирует абстракциями, исключающими конкретное и индивидуальное. Она исключает саму жизнь! Наука любит системы, а вот экзистирование, т. е. способ бытия индивидуального субъекта, – противоположность системе. Экзистировать – значит быть незавершенным, отдельным, вне системы.
Объективной истине, существующей в независимости от того, признаем мы ее или нет, Кьеркегор противопоставляет истину субъективную, которая есть личный, осознанный и решительный выбор. Объективная истина становится субъективной истиной лишь в том случае, когда она заставляет меня что-то изменить в себе и в своем существовании. Субъективная истина – знак искренности и аутентичности. Стать субъективным – вот поистине задача для человека.
Ошибочно было бы думать, что Кьеркегор – философ-субъективист. Для него человек – не «мера всех вещей». Когда он утверждает, что субъективность есть истина и истина есть субъективность, он хочет сказать, что истина есть гармония между моим объективным познанием и тем, как я субъективно воплощаю его в жизнь. Истина есть аутентичность моей жизни, а не безошибочная речь о моей жизни. Человек «забывает экзистировать», когда сердце у него поглощено знанием. Человек, говорящий о смерти настолько отвлеченно, что его слушатели совсем не думают о том, как изменить свою жизнь, – «забывает экзистировать».
Цель мышления не в том, чтобы мыслить, а в том, чтобы жить. Подлинное знание не исключительно информативно. Зачем познавать мир, если моя жизнь не изменится? Познание, изменяющее жизнь, – вот подлинное познание.
Философия Кьеркегора – попытка осмыслить его личные, сокровенные переживания. Едва ли найдется другой философ, жизнь и творчество которого столь связаны. «Наука логики» Гегеля или «Критика чистого разума» Канта не являются выражением жизни их авторов и не привлекают внимания к их сокровенным переживаниям. Идеи же Кьеркегора автобиографичны, они отражают его личные переживания, настроения, волнения.
Отчего философия в наше время пошла обманным путем и слова не проронит об образе жизни самих писателей? Не потому ли, что они и сами себя не понимают? Можно ли понять мир, не поняв себя?
Существовать (экзистировать) – значит находить себя в свободном выборе между альтернативами: «Или – или»… Выбираю, конечно же, не между супом и котлетой или какую-нибудь вещицу в модном бутике. Речь идет об экзистенциальном выборе: я выбираю между жизнью и смертью, свободой и рабством, верой и неверием, верностью и предательством, любовью и эгоизмом.
Выбор сообщает душе сознание собственного достоинства. Выбор должен быть сделан вовремя и решительно. Если человек не выбирает самостоятельно, то за него выбирает сама жизнь, и он теряет себя самого, свое «я».
Свобода порождает беспокойство, страх, тревогу, трепет. «Страх есть головокружение от свободы»[67]. Надо уметь рисковать, действовать, ошибаться. Чтобы избавиться от страха и беспокойства, обыватели попирают в себе чувство свободы и в шумных развлечениях «забывают существовать».
Кьеркегор выделяет три стадии человеческого существования: эстетическая, этическая, религиозная. В соответствии с этими стадиями он делит людей на четыре типа: обыватель, эстетик, этик, религиозный человек.
«Обыватель» не выбирает. Он не экзистирует. У него нет своего «я». Он плывет по течению. Он конформист. Он следует стадному инстинкту. Он смиряется с обстоятельствами, не думая о том, что может что-то изменить в своей жизни.
«Эстетик» выбирает свой путь – путь удовольствия. Он живет во мгновении. Мгновение не принадлежит времени: не настоящее, а пустота. «Эстетик» рассеивается как пыль в многочисленных мгновениях. В его жизни нет единства. Сам Кьеркегор был «эстетиком» в свои студенческие годы.
«Этик» тоже выбирает свой путь – путь долга. Добро и зло – важные для него категории. Он ответственный человек. К сожалению, исполнение долга само по себе не делает человека счастливым. Исполнение долга не является смыслом жизни. Этический человек – «трагический герой». Кьеркегор был «этиком» очень недолго, во время помолвки с Региной.
«Религиозный человек» выбирает волю Божию. Он может совершать поступки, противоречащие этическому долгу. Кьеркегор обращается к ветхозаветной истории об Аврааме и его любимом сыне Исааке. Сыноубийство – это тяжкий грех, нарушение заповеди «не убий» и в то же время непреложное требование Бога по отношению к Аврааму. Единственное, что может спасти Авраама в этой ситуации – слепая вера, в которой этическая мера заменяется мерой Бога. Религиозный человек совершает экзистенциальный «скачок», «качественный прыжок». Он отказывается от всего, даже от разума. Абсурдно верить, что Бог вернет тебе сына, требуя от тебя его же жертвы. Однако Авраам верил в абсурд, и Бог вернул ему Исаака. Кьеркегор действовал как «религиозный человек», разрывая помолвку с Региной и отказываясь от служения пастора. В религиозной стадии человек уже не посвящает себя самому себе, как в эстетической стадии, или другим, как в стадии этической: он посвящает себя запредельной реальности. Он отказывается от любых компромиссов с обществом. Он «рыцарь веры». Он верит без интеллектуальной уверенности. Он не боится абсурда и надеется против всякой надежды. Только на религиозной стадии личность осуществляет прорыв к аутентичному существованию.
Кьеркегор не пытается укрепить веру христианина: он призывает его совершить «прыжок веры». Он отрицает патологическое поведение многих его современников, во всем ищущих гарантий, т. е. доказательств существования Бога. Вера не доказывается, а переживается. Вера есть страсть, а для страсти не нужны причины.
Быть самим собой – значит не оставаться в одной из экзистенциальных стадий, а переходить к следующей. Согласно Кьеркегору исходной точкой для личностного роста является не сомнение (как у рационалистов), а отчаяние. В отчаянии выражается целая личность, в сомнении – только разум.
Нужно отчаиваться в самом себе. Отчаяние – страх не перед возможностью стать никем, а перед возможностью так и остаться никем. Отчаяние глубоко динамично и нравственно. Подобное отчаяние развивает высшие способности человека и помогает ему перейти из одной экзистенциальной стадии к другой.