амора, каковой нагружен особым смыслом, ибо эта капитель олицетворяет два вида искусства – скульптуру и архитектуру; включением кусочков цветного камня (они очень малы и издалека не заметны; из всех капителей они присутствуют только в этой) архитектор просто хотел напомнить, как важно искусство инкрустации, какое огромное значение имеет в зодчестве цвет.
Первая сторона: СВ. СИМПЛИЦИЙ, как гласит надпись. Мужчина с острым резцом, склонившийся над небольшим продолговатым куском зеленого серпентина, около 4 дюймов в длину и 1 – в ширину, вставленным в массив капители. Резец он, разумеется, держит в левой руке, правая рука раскрыта и развернута ладонью наружу.
Вторая сторона: мужчина с короной на голове высекает лицо на небольшой статуе ребенка, выполненной из красного мрамора. Фигура мужчины изваяна с большим тщанием, по типу головы напоминает Хама или Иафета с угла Виноградной лозы. Надпись стерта.
Третья сторона: старик, без короны, но с волнистыми волосами, трудится над небольшой колонной. Капитель уже закончена, короткий ствол – из красного мрамора с вкраплениями более бледного цвета. Капитель в точности той же формы, что и во дворце Тьеполо и других венецианских зданиях XIII века. Даже не будь у нас больше никаких данных, одной этой фигуры хватило бы, чтобы установить время постройки этой части Дворца дожей: ни в коем случае не позднее первой половины XIV века. Надпись утрачена, осталось лишь одно слово: DISIPULO.
Четвертая сторона: фигура с короной на голове. Предмет, над которым она трудилась, утрачен, от надписи осталось лишь: ST. E(N?)AS.
Пятая сторона: мужчина в тюрбане, с остроконечным резцом в руке, трудится над некой панелью или нишей, задняя часть ее – из красного мрамора.
Шестая сторона: фигура с короной на голове, с молотком и резцом за созданием миниатюрного ряда окон пятого ордера (между антрвольтами вместо шарообразных украшений помещены розетки, карниз богато украшен, над ним полоска розового мрамора). Эта скульптура служит подтверждением датировки окон пятого ордера, – судя по всему, они были широко распространены в начале XIV века.
Фрагмент, над которым работает скульптор, состоит именно из пяти арок, что лишний раз напоминает, как часто встречалось число «пять» в оконных группах того периода.
Седьмая сторона: фигура за созданием пилястры с ломбардской капителью XIII века, ствол пилястры – из темно-красного пятнистого мрамора.
Восьмая сторона: фигура с роскошной диадемой на голове за созданием изящной лежащей статуи, голова статуи покоится на подушке, покрытой замысловатым клетчатым узором; вся группа помещена на блок темно-красного мрамора. Похоже, изначально скульптурная композиция этой капители состояла из пяти фигур святых, в том числе двух пап (если принять, что изображенный Симплиций – именно папа), – три фигуры находились на передней стороне, две на четвертой и шестой, – а также из трех помещенных между ними скульпторов (они без корон), занятых своим тяжелым физическим трудом.
ДВАДЦАТАЯ КАПИТЕЛЬ: украшена головами животных, которые производят ни с чем не сравнимое впечатление своими крупными, массивными формами. Замысленная с некоторой суровостью, капитель тем не менее изваяна с большим вниманием к деталям; прихотливость, которую ей придают мелкие насечки, точно отображающие оперение птиц, и пчелы, сгрудившиеся на медовых сотах в пасти у медведя, вызывают особое восхищение по контрасту с выразительностью и простотой общей формы. Листва, обрамляющая капитель по сторонам и служащая ей фоном, тоже выполнена изящнее, живее и разнообразнее, чем на других капителях, хотя крупные головы отличаются некоторой тяжеловесностью и холодностью, каковые свидетельствуют о принадлежности этой капители к раннему периоду. Мастер северной готики, знакомый с медведями и волками куда лучше, чем его собрат с площади Св. Марка, вдохнул бы в эти головы больше жизни, но и он не смог бы изваять их с большей искусностью.
Первая сторона: лев с оленьей ногой в пасти. Читателям, держащим в руках иллюстрацию большого размера, предлагаю обратить особое внимание на то, что ухо имеет кольцеобразную форму, с зубчиками или бахромой по краю; это архаичная манера, которой во Дворце дожей отличаются только львиные головы XIV века. Как только наступает эпоха Ренессанса, львиные уши становятся гладкими. Надпись простая: LEO.
Вторая сторона: волк с мертвой птицей в пасти, поза ее с невероятной правдивостью передает неподвижность смерти. На каждом перышке прочерчены ствол и боковые волоски.
Третья сторона: лиса, впрочем не особо похожая на лису, с мертвым петухом в пасти; с особым мастерством выполнены его гребень и склоненная шея, словно упавшие на угловой лист капители, хвост свисает на другую сторону, длинные прямые перья высечены очень искусно.
Четвертая сторона: полностью разрушена.
Пятая сторона: APER (вепрь) с мощными клыками и кукурузным початком в пасти. Вернее, я склонен считать, что это початок, хотя он больше похож на сосновую шишку.
Шестая сторона: CHANIS (собака). С костью, сработанной очень грубо; собака лысоголовая, с уродливыми висячими ушами.
Седьмая сторона: MUSCIPULUS (мышелов) с крысой (?) в пасти.
Восьмая сторона: URSUS (медведь) с медовыми сотами, усиженными крупными пчелами.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ КАПИТЕЛЬ: представляет основные виды низменного ручного труда.
Первая сторона: старик с морщинистым челом и очень выразительными чертами лица, в руке молоток, толчет нечто в ступе.
Вторая сторона: судя по всему, ювелир: ударяет молоточком по блюдцу или патере, лежащей на остроконечной наковальне. Надпись утрачена.
Третья сторона: сапожник, в руке башмак, за спиной висит инструмент для разрезания кожи. Надпись нечитабельна.
Четвертая сторона: сильно повреждена. Плотник, выстругивающий доску из бруса, лежащего на двух горизонтальных бревнах.
Пятая сторона: фигура, ссыпающая фрукты в чан; чан искусно скопирован с оригинала, который, видимо, был великолепным образцом бондарного искусства. На нем лежат крест-накрест две тонкие планки.
Шестая сторона: мужчина большой мотыгой вспахивает участок земли, представляющий собой беспорядочные борозды и комья.
Седьмая сторона: мужчина в длинном колпаке пишет что-то на большом свитке, свисающем с его колен. Надпись гласит: NOTARIUS SUM.
Восьмая сторона: кузнец выковывает меч или клинок; на голове шапочка; ударяет большим молотом по наковальне.
ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ КАПИТЕЛЬ: возрасты человека, а также влияние планет на человеческую жизнь.
Первая сторона: Луна, которая, по Сельватико, охраняет человека в первые четыре года жизни. У меня нет заметок по этой скульптуре, – видимо, во время последовательного осмотра мне не удалось установить рядом свою стремянку, потому что мне помешал фруктовый лоток или что-то еще, а потом я забыл к ней вернуться.
Вторая сторона: ребенок с грифельной доской, на которой написан алфавит.
Третья сторона: ребенок постарше с другой грифельной доской, каковая отломана.
Сельватико пропустил эту сторону, как я пропустил первую, так что утраченную планету не восстановить, а надпись стерта.
Четвертая сторона: юноша с ястребом на руке.
Пятая сторона: сидящий мужчина в шлеме, с мечом на плече.
Шестая сторона: фигура в длинном колпаке, преисполненная покоя и грации.
Седьмая сторона: старик в маленькой шапочке, за молитвой.
Восьмая сторона: мертвое тело, распростертое на подстилке.
Шекспировские семь возрастов, разумеется, есть лишь аллюзия на эту древнюю и хорошо известную систему. Шекспир относится к старости без молитвенного восторга; мне же представляется – и, похоже, взгляды итальянских мастеров совпадают с моими, – что молитвенный восторг стоит отложить до старости.
ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ КАПИТЕЛЬ: я согласен с мнением Сельватико, что она подверглась серьезной реставрации. Украшена крупными и безобразными головами.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ КАПИТЕЛЬ: венчает массивную колонну, которая поддерживает мощную стену зала Большого совета. Эта колонна толще остальных; капитель же, хотя и древняя, выполнена более грубо и менее искусно, чем другие. На ней представлена история брака: молодой человек видит возлюбленную в окне, потом заговаривает с ней, приносит ей подарки; затем свадьба, рождение и смерть ребенка.
ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ КАПИТЕЛЬ: месяцы года, с которыми мы уже более или менее подробно ознакомились. Месяцы представлены в женском облике. Впрочем, в том, как они изображены здесь, имеется несколько достойных внимания отличий.
Первая сторона: Март. Восседает на троне в богатом облачении, возвещая начало года.
Вторая сторона: Апрель и Май. Апрель – с ягненком, Май – с веером из перьев в руке.
Третья сторона: Июнь. Несет вишни в корзине.
Я не рассматривал эту серию вместе с остальными в предыдущей главе, поскольку в подобном обличье Июнь представляли только в Венеции. Там существует народная песенка о заговоре Тьеполо, где он назван «месяцем вишен» – «mese delle cerise».
Четвертая сторона: Июль и Август. Первый представлен в виде жницы; соломины показаны с листьями, вырастающими из трубчатого стебля. Август, помещенный напротив, молотит (зерна?) в корзине.
Пятая сторона: Сентябрь. Женская фигура стоит в винном чане и держит стебель виноградной лозы. Очень хороша.
Шестая сторона: Октябрь и Ноябрь. Я не смог разобрать, чем они занимаются; судя по всему, варят или поджаривают на огне какие-то коренья.
Седьмая сторона: Декабрь. Как всегда, закалывает свиней.
Восьмая сторона: Январь греет ноги, Февраль жарит рыб. Последнее занятие столь же характерно для венецианской зимы, как вишни – для венецианского лета.