— М-да уж, — только и сумел выговорить я, поражаясь вывертам Мироновской логики, но, подумав, решил не указывать другу, что пример совсем-таки неудачный. Тем более, что мы уже припарковались у гипермаркета для покупок. У нас же вечером пьянка!
Глава 2
— Курить идите на улицу, — безапелляционно заявила Светка, тряхнув светлой челкой. Несмотря на невысокий рост, моя невеста умела смотреться солидно и внушительно. — Ребята, я не шучу.
Мирон с Мерзким посмотрели на меня со сложной смесью чувств во взглядах, но я, вздохнув про себя, решительно развеял их надежды:
— Да, мужики, давайте покурим на общем балконе.
— Какая ты, Светик, молодец, — одобрительно заметила Наташка, жена Мирона, поправляя аккуратное каре темных волос. — Я вот своего так и не могу с балкона выгнать.
Факт вообще поразительный. Наташка в юности профессионально занималась художественной гимнастикой, откуда вынесла не только стройную, подтянутую фигуру, но и железный характер. Чтобы она и не настояла на чем-то — поверить было решительно невозможно.
— Э-э-э, — возмущенно вскинулся мой друг. — Мы этот момент еще до свадьбы обговаривали…
— Обговаривали, — махнула рукой с зажатой в ней вилкой его супруга. — Я молодая, глупая была…
Надо признать, что я в своих прогнозах немного ошибся. Пьянки не получилось, ну и слава богу. Стараниями моей невесты Светки и жены Мирона Наташки повод набубениться в хлам превратился в причину организовать милые семейные посиделки.
Меня заставили вытащить в комнату из кухни стол, а Мирона приодели в чистую рубашку, хотя, возможно, она была просто новой, поэтому и смотрелась пока еще максимально прилично. Светка еще с вечера закупилась всяческими деликатесами, а с утра затеяла вселенскую готовку со словами, что просто не имеет права ударить в грязь лицом перед уважаемыми людьми.
Непонятно только, почему виновник торжества мой друг, а заморачиваюсь со всем этим делом я. Поводом для праздника стал перевод в Москву моего друга Мерзкого, вернее в миру именуемого Максимом Мерзликиным. Эдик, он же полковник госбезопасности Седых, начальник отдела, занимающегося всяческими потусторонними делами и происшествиями, так впечатлился знакомством с моим однокашником, что немедленно решил завербовать его в свои стройные ряды.
К моему удивлению, Мерзкий согласился сразу, хотя до недавнего времени вообще не подозревал о существовании ведьм, оборотней, вампиров и прочей публики, которую большинство считает только героями развлекательной литературы. Более того, он абсолютно спокойно воспринял даже тот факт, что я сам являюсь оборотнем — человек, с которым он проучился целых пять лет в пограничном институте.
Бюрократические формальности много времени не заняли, когда Эдику что-то нужно, он умеет решать вопросы без лишних проволочек, и буквально через месяц после нашей поездки на Кавказ я уже встречал Максима в аэропорту.
Для Мерзкого перевод в Москву был шансом взлететь достаточно высоко по карьерной лестнице. Вопреки общепринятым правилам, он переводился в столицу с повышением, причем сразу в отдел центрального подчинения. Вернее, очень-очень центрального.
Иногда у меня складывалось впечатление, что Эдику даже Президент не указ. Нет, он конечно же ходил на всякие совещания, докладывал что-то товарищам с генеральскими погонами на плечах, но всех окружающих не оставляло стойкое ощущение, что он делает так лишь потому, что так положено.
А вот если завтра его интересы будут расходиться с приказами вышестоящего руководства, то извините. Это уже будут проблемы того самого вышестоящего руководства.
Эдик, кстати, тоже был приглашен на праздник. На мою невесту полковник, несмотря на невысокий рост и крайне невыразительную внешность, почему-то произвел самое положительное впечатление, хотя я до сих пор не пойму, в какой именно момент он успел ей так понравиться.
Чекист появился в квартире строго в назначенное время, в неизменном темном костюме, при галстуке, и незамедлительно стал героем в глазах наших дам, подарив им по букету цветов — белые розы Светлане и бордовые пионы Наташе.
— Мои любимые, — зарылась в цветы лицом жена Мирона, а мой напарник только крякнул и прошептал мне на ухо:
— Никогда не знал, что она пионы любит.
Потом посмотрел, как счастливо улыбается его супруга, и добавил мрачным тоном:
— Вот не нравится мне этот полковник, зря ты его пригласил.
Следом за полковником в квартиру прошествовал сам Мерзкий, вооруженный тортом и двумя трехлитровыми банками пива. С меня ростом, но худенький и подтянутый, облаченный сейчас не в камуфляжную форму, а в светлые джинсы, кроссовки и кислотного цвета оранжевую футболку, он смотрелся студентом старших курсов, но никак не майором госбезопасности. Если что-то и выдавало в нем военного, то только коротко подстриженные черные волосы.
— Чего это ты? — удивился мой напарник, узрев стеклянные тары в авоське. — Я коньяк специально купил, кизлярский…
Услышав это, Максим болезненно скривился, а потом все-таки объяснил:
— Я этого коньяка напился, наверное, на две жизни вперед. А как в Москву приехал, понял, что соскучился по пиву. Причем хорошему, вкусному. Так что, извините, ребята, но с коньяком и водкой я пас!
— Ну и ладно, нам больше достанется, — абсолютно не расстроился Мирон.
— Так, все в сборе, — объявила Светка, успевшая поставить в вазы оба букета. — Прошу всех к столу.
И потекла неспешная застольная беседа. Официальный тост был только один. Его произнес Эдик, поздравив Мерзкого с переводом в Москву, поближе к друзьям и цивилизации, а потом мы пили друг за друга и просто радовались хорошей компании. Наташка и Светка были не в курсе, чем занимаются мужчины, сидящие за столом, поэтому мы в основном обсуждали общих знакомых и рассказывали байки из прошлого.
Предложение перекурить прозвучало внезапно, и только глянув на часы, я понял, что мы сидим уже больше часа. Дымить дома Светка мне и вправду запретила, да я не особо и сопротивлялся. Что я маленький, не понимаю, что в доме ребенок появился.
Эдик от перекура отказался, а Мирон с Мерзкими ломанулись на лестничную клетку с такой скоростью, как будто их никотиновая ломка скрутила. Я по-хозяйски оглядел стол, отнес на кухню две опустевшие салатницы и пошел вслед за ними.
— Запрет курить дома — первый шаг к семейному рабству, — тем временем уже разглагольствовал на общем балконе Мерзкий. — Сначала нельзя вот это, и ты уступаешь, считая, что не стоит ссориться из-за ерунды. Потом не стоит делать вот так, и второй раз прогнуться уже проще. А потом просыпаешься как-то поутру и понимаешь, что тебя обставили флажками со всех сторон.
— Все ты правильно говоришь, Максим, — горячо поддерживал его Мирон, никого на свете не боявшийся, кроме своей жены. — Бабам только дай волю, живо аркан на шею набросят и всю оставшуюся жизнь тобой помыкать будут.
— Какие вы умные, — хмыкнул я. — А для чего тогда жить вместе? Если такая охота быть свободным, так и надо оставаться вечным холостяком.
— Дело не в свободе, а в том, чтобы женщина знала, кто в доме главный, — не сдавался Мерзкий.
— Макс, ты сейчас сам понял, что хотел сказать? — саркастически ухмыльнулся я, но мои друзья решили убедить меня в своей правоте уже вдвоем.
— Андрюха, ты пойми, — пришел на помощь Мерзкому Мирон. — Светка у тебя замечательная, с этим не спорит никто. Но нельзя все время плыть по течению, надо иногда и характер показывать.
— А зачем? — Простодушно удивился я. — Меня и так все устраивает. Я вообще не очень большой любитель создавать себе трудности, а потом героически их преодолевать. Ну не хочет Светка, чтобы я курил в доме, так пожалуйста. Мне абсолютно не сложно выйти сюда, дел-то на пять шагов.
— Винни, — вспомнил мое институтское прозвище Максим. — Но это же правда только начало. Сегодня тебя просят не курить в квартире, завтра ты бросишь курить совсем, потом пить… Это падение может продолжаться бесконечно. Сегодня тебя ругают за то, что ты пришел с запахом пива, завтра, что из-за работы не ночевал дома… Дальше-то что? Работу менять?
— Ой, ладно тебе, — махнул я рукой, чувствуя, как внутри все-таки что-то напрягается. — Тоже мне, большой специалист по семейным отношениям выискался. Вот встретишь девушку, тогда посмотрим, как ты у нас запоешь…
— Андрей, а ты вообще собираешься рассказать Светлане, чем занимаешься? — сегодня Максу явно удавались неудобные вопросы
Вопрос был интересный, и я сам частенько задавал себе его в последнее время. По-хорошему бы надо, но я абсолютно не мог представить себе ее реакцию на новость о том, что мир не такой, как кажется. И будет ли она жить спокойно, зная, что соседка вполне может оказаться практикующей ведьмой, а красавчик с работы по ночам любит пить кровь у случайных прохожих?
С другой стороны, все тайное рано или поздно становится явным. И чем дольше я буду скрывать правду, тем оглушительнее может быть скандал, когда все вскроется. А терять Светку мне совсем не хочется, я успел привязаться и к ней, и к ее дочери.
Алиска сейчас отдыхает в Артеке, Эдик с путевкой немножко помог, так у меня сердце кровью обливалось, когда я девочку провожал на вокзале. Даже сам удивился, раньше за собой такой сильных чувств не замечал. А тут прямо-таки папой себя почувствовал.
Хотя, ко всему прочему, есть подозрение, что Алиска-то потустороннее чувствует, не зря говорят, что дети видят гораздо больше, чем взрослые. При Светке мой домовой Степан шастает по квартире абсолютно не стесняясь, и она даже не подозревает о его присутствии, а вот маленькую девочку он боится, как огня. А рано или поздно мне придется объяснить спутнице жизни, кто убавляет газ под кастрюлей с супом, чтобы он не выкипел или почему в нашем санузле всегда стерильная чистота.
— Не знаю, — честно ответил я на вопрос Мерзкого. — Сложный вопрос, просто так нахрапом не решается.
— А я решил, что ничего говорить не буду, — выпустил струйку дыма Мирон. — В мире и так много всякой мерзости, зачем грузить любимую женщину дополнительными подробностями…