Интересна история создания языков для глухонемых и обучения глухонемых языкам.
Первая школа для глухонемых была основана в 1760 г. в Париже аббатом (настоятелем католического монастыря) де Л’Эпе. В ней было 65 учеников. В этой школе учили обычному французскому языку: читать и писать, и, самое главное, говорить и понимать.
Решить задачу построения языка казалось делом чрезвычайно сложным, ведь говорить и понимать обычную человеческую речь должны были люди глухие и немые. Подопечными аббата были в основном дети, которые росли в семьях среди здоровых, нормально говорящих и слышащих людей. У большинства детей, считал де Л’Эпе, в действительности отсутствует один лишь слух, а горло, голосовые связки, язык, губы, то есть все органы речи работают абсолютно нормально. Глухонемые не пользуются ими, потому что не слышат. Поэтому они и не способны поступать так же, как все дети, а именно имитировать речь родителей, учителей и других окружающих их людей. Нужно было что-то придумать, изобрести специальные приемы, которые позволили бы глухонемому ребенку развить способность к подражанию речи. И такие приемы вскоре были найдены.
Сначала аббат де Л’Эпе решил научить своих воспитанников понимать обычную речь. Он и его помощники занимались со своими ученикам, как врач-логопед — с пациентами, они терпеливо, изо дня в день показывал детям правильные положения языка и губ при произнесении тех или иных звуков. При этом глухонемой ребенок касался пальцами горла своего учителя, стараясь наощупь запомнить степень напряжения гортани и отдельных мышц, понять, как эти мышцы сокращаются, почувствовать, с какой силой выталкивается изо рта воздух, а также увидеть все возможные изменения в положениях языка и губ, происходящие при переходе от одного звука к другому. Со временем ощущения прочно откладывались в памяти глухонемых детей.
Ежедневные многочасовые наблюдения за произношением учителей и самостоятельные практические занятия обычно приводили к успеху. По окончании курса ученики могли свободно читать по губам, а некоторые даже имитировать речь.
Убедившись в том, что их метод обучения помогает глухонемым детям, аббат де Л’Эпе и его помощники приступили к осуществлению второй части своего плана. Глухонемые должны были заговорить на обычном французском языке с помощью жестов.
Де Л’Эпе взял за основу довольно бедный в то время язык французских глухонемых. Тогда в этом языке были лишь жесты для обозначения самых простых предметов и понятий вроде «стол», «мама», «пить» или «болит». Вот его-то и предстояло дополнить многими новыми жестами, причем наиболее трудно было изобрести жесты и мимику для передачи грамматики французского языка. Без грамматики же нельзя разговаривать ни на каком языке.
Расскажем, как аббат придумал жесты для выражения времени глагола. В языке французских глухонемых существовал жест, применявшийся для выражения идеи прошлого. Это короткий и быстрый взмах руки кистью назад через плечо. Но во французском, в отличие, скажем, от современного русского, прошедших времен не одно, а несколько. Есть, например, простое прошедшее, есть «давно прошедшее», есть также «совершенное» прошедшее, обозначающее действие, завершившееся в прошлом, но результат которого важен и в настоящий момент. Так вот, однократный взмах руки назад аббат сохранил для выражения простого прошедшего времени, тогда как для «давно прошедшего» де Л’Эпе ввел новый жест «трехкратный взмах рукой назад» (а для «совершенного» — жест «двухкратный взмах»).
Особые жесты были изобретены им не только для грамматических времен, но также для союзов типа русских «и», «а», «но», для таких предлогов, как «в», «под», «с», «около». Например, роль предлога «для» стал играть новый жест — «прикосновение указательного пальца ко лбу».
Аббат придумывал свой язык так, чтобы один жест всегда обозначал что-нибудь одно и не возникало путаницы при понимании. Благодаря идеям аббата де Л’Эпе и его учеников язык жестов стал не только более богатым, но и более точным и логичным. Постоянная работа над языком жестов открыла для глухонемых, ранее уже научившихся понимать обычную речь, возможность говорить. А вместе с ней они получили возможность полноценного общения.
В России первые школы для глухонемых открылись в XIX в.: под Петербургом — в 1806 г., в Москве — в 1834 г. Сначала, пока особого общения между воспитанниками двух школ не было, петербуржский и московский жестовый языки достаточно сильно различались. Позже, однако, возник жестовый язык, единый для всей России.
Итак, одной из причин, по которой люди не могут воспользоваться языком, являются болезни, а именно те, которые мешают говорить или слышать. Тем не менее даже болезни не в состоянии помешать человеческому общению. Люди находят способ сообщить все, что они хотят. Фактически они создают новые специальные языки. Для общения на таких языках отсутствие голоса или слуха не является помехой.
Существуют и другие внешние, не зависящие от людей причины, препятствующие в конкретной ситуации использованию естественного языка. Это происходит, когда вы общаетесь с существом, не говорящем на вашем родном языке. Например, на Землю прилетают инопланетяне…
Такие ситуации часто встречаются в фантастических романах и фильмах. Их авторы дают всевозможные советы, как общаться с пришельцами. Можно колотить себя в грудь и по другим частям тела, можно подавать особые звуковые или световые сигналы, можно заговорить с инопланетянином на каком-нибудь интеркосмическом языке, известном любому школьнику двадцать первого века. Наконец, среди землян может попасться человек, владеющий инопланетным, а стало быть, иностранным языком, который с удовольствием поработает пару световых лет переводчиком. Но проще всего передавать мысли непосредственно без всякого языка, телепатически. Правда, авторы фантастических романов раскрывают содержание телепатических сообщений все-таки с помощью естественного языка — ведь другой возможности не существует. Фантастические ситуации на то и фантастические, чтобы быть редкими. Гораздо чаще в нашей жизни мы общаемся все же не с инопланетянами, а с жителями Земли.
___
История вторая. О БРАТЬЯХ НАШИХ МЕНЬШИХ
Русские поэты любили животных и часто общались с ними. Владимир Маяковский посещал зоопарк и, уходя домой, обязательно прощался с его обитателями: «До свиданья, зверики!», а на улицах заговаривал с лошадьми и признавался им: «Деточка, все мы немножко лошади…». Сергей Есенин гордился тем, что «зверей как братьев наших меньших никогда не бил по голове». И только Осип Мандельштам был доволен тем, что они не разговаривают:
Ни о чем не нужно говорить,
Ничему не следует учить.
И печальна так и хороша
Темная звериная душа:
Ничему не хочет научить,
Не умеет вовсе говорить
И плывет дельфином молодым
По седым пучинам мировым.
С точки зрения науки поэт был не прав. Животные и разговаривают между собой, и учат друг друга. Общаются они и с людьми.
Если у вас есть собака, с ней хорошо не только гулять и бегать, но играть и разговаривать. И вы с ней разговариваете. Она откликается на обращенные к ней слова (хотя нельзя сказать, что собака говорит по-русски), выполняет команды, прибегает на свист, реагирует на щелканье и причмокивание. В свою очередь и вы понимаете ее. Когда собака рада, она всегда виляет хвостом. Когда хочет войти или выйти, царапается в дверь. Когда хочет есть, скребет свою миску. Когда ей плохо, она скулит. Хотя вы не можете обсудить с собакой школьные проблемы, книжку или фильм, все же общение с ней — это настоящее общение. Можно ли считать его общением на языке? И да, и нет. Да, потому что вы обмениваетесь информацией и всегда используете при этом одни и те же знаки. Нет, потому что способ передачи информации слишком прост, а «круг допустимых тем для бесед» чересчур узок.
Почему же животные не говорят по-человечески? Потому ли, что они такие неспособные? Скорее всего, на этот вопрос можно ответить так. Во-первых, им это действительно трудно, потому что ни их пасть или горло не предназначены для того, чтобы говорить, ни их лапы для того, чтобы писать. Во-вторых, животным вообще ни к чему сложный язык со множеством таких странных слов, как «философия», «банк», «школа», «компьютер» и т. д. Для их жизни и общения нужен совсем другой и по форме и по содержанию язык — более простой и конкретный, а также более наглядный, подходящий для их органов чувств.
Правда, люди не теряют надежды научить животных разговаривать. И самыми способными учениками почему-то оказались не самые умные — попугаи. Некоторые из них выучивают более сотни слов, только говорят их не к месту и невпопад. Дело все в том, что именно попугаям и некоторым другим видам птиц в силу строения их голосового аппарата легче имитировать человеческую речь. Остальные же животные разговаривают только в сказках.
Между тем, когда люди решили учить животных человеческому языку в особой, удобной для животных форме, кодируя при этом слова не звуками и буквами, а иначе, то животные оказались довольно способными учениками. Расскажем о двух самых знаменитых опытах с обезьянами. Обезьяну по имени Уошо научили говорить с помощью жестов, а несколько позднее уже с другой обезьяной по имени Сара ученые общались с помощью специальных жетонов, на которых были нарисованы условные знаки. Каждая из этих обезьян различала около двухсот слов-жестов или слов-картинок. Это не так уж много, особенно если сравнивать со взрослым человеком, зато обезьяны умели говорить целыми фразами, составляя из известных слов новые сообщения, и при этом Уошо жестикулировала, а Сара раскладывала жетоны вертикально на доске.
В этих экспериментах обезьяны занимались трудным и непривычным делом: учили человеческий язык, чтобы общаться с людьми. И, надо сказать, они успешно справились с ним, а именно выучили упрощенный естественный язык в удобной для них форме. Кроме нового «иностранного» языка каждая из них знала также свой родной обезьяний. И вообще почти все животные общаются с себе подобными, используя стандартные сигналы. Так, обезьяны общаются друг с другом с помощью жестов, мимики и поз. Вместе с этими знаками они используют прикосновения и обнюхивания. Дельфины передаю