— С детства не каталась, — призналась Катя. — Надо брать пример с моей соседки — ей за пятьдесят, а она и на горке с внуками катается, и на велике гоняет, и на море два раза в год стабильно выбирается.
За разговорами друзья поднялись на вершину снежной горы. И тут Катерине почему-то стало боязно. Она смотрела вниз, на накатанную ледяную полосу, с лёгкими изгибами, на которых точно придётся подскочить, а потом «мягко» приземлиться, и всё меньше горела желанием спускаться.
Ник заметил в стороне ледянку — тюбинг (или попросту — «ватрушку»), и тут же договорился с молодёжью о безвозмездном прокате их средства перемещения по горке. Троица уже вошла в раж, и съезжала на пятой точке паровозиком.
«Ватрушка» оказалась очень удобной, и Котя бесстрашно махнул вниз первым. Доехал он ровно, не завалившись в снег.
Катя вздохнула и решила, что была не была, и следующий визг принадлежал мчащейся ей, а не молоденькой девчонке.
Полчаса безудержного веселья выбили воздух из лёгких, разрумянили щёки и намочили куртки и штаны. Ах да, ещё и снежка в обувь подсыпали.
И снова они ехали дальше. Печка в машине работала на полную мощь, отогревая и укутывая уютом. По салону струился аромат мандаринов, корицы и хвои. Ник любил покупать автомобильные ароматизаторы в тему.
— Борька сейчас сказал бы, что я сдурела, что могу заболеть… — не удержалась Катя, чтобы не вспомнить своего горе-парня. Она чертила пальцем непонятные фигуры на запотевшем стекле, но потом резко бросила это занятие — Борис всегда бубнил, что потом долго приходится оттирать её художества.
— А, Ольга тоже не пошла бы ни за что! — махнул рукой Ник. Он стянул шапку, и теперь его волосы торчали забавными клочками.
Катерина посмотрела на друга и улыбнулась.
«А ведь он и вправду симпатичный», — подумала девушка. Все подруги ей твердили об этом, но она никогда не замечала. Вернее, не хотела думать о его внешности. Друзей мы ценим не за внешние данные, а за душевные качества.
К тому же, Катя почему-то всегда считала, что нехорошо обращать внимание на красоту чужих мужчин, если у тебя есть свой — один-единственный и неповторимый. Впрочем, её подруга Люба была категорически с ней не согласна: будучи замужней и счастливой в браке, она никогда не упускала возможности восхититься актёром, певцом или просто симпатичным молодым человеком на улице. Этот факт не казался бы столь забавным, если бы и Любин муж не думал так же, и порой они вместе могли обсудить кого-то, по их мнению, красивого, и неважно какого пола был этот объект.
Деревни с кособокими снеговиками, слепленными заботливыми детскими руками, фонарями и, пока ещё редкими гирляндами на окнах, закончились, и дорога потянулась сквозь лесок, укутанный снежным пледом. Изредка, выхваченные светом фар, выглядывали мохнатые ели и сосны в кружевных шапках, но чаще попадались лиственные деревья — переплетённые между собой тёмными ветвями припорошенными снегом.
Почему-то Кате стало хорошо. Какое-то умиротворение улеглось на душе и тихо замурлыкало. Будто она попала в сказку, где можно исполнить все свои заветные желания. Она почувствовала себя не брошенной, а свободной.
— Коть, а ты можешь остановиться где-нибудь на обочине? — с опаской спросила Катерина, боясь получить в ответ страшное «зачем?».
— Да, запросто, — отозвался друг. — Вот тут нормально можно встать, — он съехал чуть-чуть с дороги, стараясь не увязнуть колёсами в снежном месиве.
Катя хихикнула, подумав, что Ник решил, что причиной её просьбы является физиологическая потребность.
Катерина вышла из машины и задрала голову: снежинки сыпались на лицо. Было тихо-тихо. По этой дороге ездили только местные, так как она шла в обход основной трассы. Лес молчал, но продолжал жить своей жизнью. Иногда едва заметный ветерок покачивал долговязые сосны, и с них шлёпались снежные комочки, издавая странные чмокающие звуки.
Девушка открыла глаза, которые стали чуть мокрые от подтаявших снежинок. Её интересовало, почему Ник притих. Она не слышала, чтобы хлопала дверца автомобиля, и также не слышала его удаляющихся шагов.
Катя расплылась в довольной улыбке: Котя, как и она ранее, ловил лицом снежинки, запрокинув голову. На душе стало приятно от чувства, что не надо никому ничего объяснять, всё и так понятно без слов. Они были слишком похожи.
Накатило непонятное желание подойти и обнять друга. Просто так. В благодарность за понимание.
«Нельзя так делать! — подумала Катерина. — Френдзона. Я столько сил потратила, чтобы его Оля перестала смотреть на меня как на врага народа и смирилась с моим существованием!»
Эти рамки чуть-чуть пообломали крылья свободы, которые Катя расправила ранее.
— Едем? — мягко уточнил Ник, а Катерина лишь кивнула в ответ.
Глава 2
У диджея, который вёл радиоэфир, был очень чарующий приятный голос. Он не надоедал, изредка вклиниваясь между песнями. У сладкоголосого мужчины явно присутствовало предновогоднее настроение, и он с завидным постоянством ставил хорошо известные тематические композиции, чуть изменённые новыми ритмичными аранжировками.
Катя и Котя снова запели, а потом и вовсе начали выдавать замысловатые движения руками: Катерина от души и активно, Ник — насколько позволяло вождение.
— Эх, сейчас бы чашку горячего шоколада и яблочный штрудель как в «Ко`Фее», — мечтательно проговорила Катя.
Кофейня «Ко`Фея» была излюбленным местом Катерины, пока существовала в её городе. Но возникли проблемы с франшизой, и заведение благополучно закрылось год назад.
— Хм… — задумчиво ответил Котя. — Так, где у нас ближайшая кофейня? Если вырулить на трассу, то километров пятьдесят. Всего-то.
— Всего-то? — удивлённо, но с надеждой уточнила Катя.
— А то ж! Что нам, зимним матёрым волкам, пятьдесят километров? Едем пить шоколад со штруделем. Снежок, фонари, пирожки — всё по плану, — подмигнул друг.
Трасса сразу сажала на скоростной крючок и тянула вперёд. Но не очень хорошо почищенный снег всё же не давал возможности сильно разгоняться.
— Хочется наделать глупостей! — заговорчески и восторженно, словно ребёнок, проговорила Катерина. — Не каких-то непоправимых, а шаловливых, безбашенных, о которых под старость буду вспоминать с улыбкой.
— И я того же мнения! — отозвался друг, умело спародировав ослика Иа.
Катя с нежностью посмотрела на Ника: насколько же он был ей родным и близким. Тем, кто понимает без слов.
Борис всегда считал Катиного друга «не от мира сего». Спокойный, радующийся мелочам, романтичный и порой даже ранимый Ник не укладывался в образ настоящего мужчины в понимании Бори. Но навешанные ярлыки не мешали Коте неплохо разбираться в ремонте машин, умело удить рыбу и держать квартиру в полном порядке: без капающих кранов и недоклеенных обоев.
Они снова проезжали сквозь деревню. Очень много придорожных деревень в нашей стране выглядят как одна улица с трассой посередине. Из череды уснувших и готовящихся ко сну домиков выделялся один — обвешенный гирляндами и с мигающей красавицей ёлкой за забором. Причём ёлочка была живой.
Катя с горящими глазами: и от восхищения, и от отражающихся в них огоньков, проводила чудо-дом, словно сошедший с экрана телевизора, когда там показывали старый американский фильм в стиле «Один дома».
Ник притормозил и сдал назад. Они не собирались выходить, а просто сквозь окно машины смотрели на это новогоднее чудо.
— Борька не остановился бы! — с горечью сказала Катерина. — Большее, на что я могла бы надеяться, так это на слова: «ничего так» или «во, понавешали-то».
Катя испугалась своего голоса, потому что не планировала говорить это вслух.
— Он же мужи-и-и-ик! — протянул Ник, и они засмеялись. У парочки друзей были свои словечки, понятные только им. За время их дружбы таковых накопилось немало.
И снова Катерина подумала, что с Борей, несмотря на то, что знала его теснее и дольше, чем Котю, у неё не появилось никаких фирменных фишек.
— А у меня вот что есть! — с хитрющим и довольным видом Ник достал из бардачка мандарин. Подарочек явно оказался там не случайно.
Катя радостно потёрла руки и сразу начала чистить оранжевый цитрус: тонкая кожица с лёгкостью отходила. Салон автомобиля наполнился вкусным мандариновым запахом, перебив искусственный — от ароматизатора. Девушка положила дольку в рот и прижала языком к нёбу, сразу почувствовав приятный кисло-сладкий вкус, знакомый с детства и всегда ассоциировавшийся с новогодними праздниками, и неважно, что сейчас эти фрукты были на прилавках магазинов круглый год.
— А, наряжу-ка я завтра ёлку! — решительно сказала Катя, поддавшись настроению. Она рассматривала мандариновую кожуру, цвета моркови и осенних кленовых листьев, если взять и смешать эти цвета. Девушка не знала, куда деть то, что осталось от цитрусового подарочка.
— Вместе нарядим! — тут же отозвался Котя. Катерина знала, что друг любит это торжественное событие не меньше чем она. А учитывая габариты её новогоднего дерева, то помощь парня ей точно не помешала бы. — Положи под ноги на коврик, — усмехнулся он, наблюдая за нелёгкими взаимоотношениями Кати и кожуры мандарина.
Время неслось вперёд, оставляя за собой шлейф снежинок, ставших серебристыми от усилившегося морозца.
За дружеской болтовнёй они добрались до места. Кофейня показывала себя во всей красе на главной улице небольшого городка. Друзья сразу ринулись внутрь. Даже ночью тут было достаточно посетителей, но и свободных мест — много.
Ёлка в центре, смешные шапочки гномов на официантах, новогодний клип на большом экране и нестерпимо манящий запах кофе и булочек.
Ник посмотрел на уткнувшуюся в меню Катерину и, став серьёзным, спросил:
— Кать, можно задать тебе нескромный вопрос? Даже интимный!
Катя сглотнула. Её большие карие, как шоколадные конфетки, глаза выглянули из-за меню, а потом она кивнула.
— Тебе так же мокро, как и мне? — спросил Котя, поёрзав, а потом рассмеялся.