Моя сестра брюнетка с очень милым лицом. У нее отличная фигура, и вообще все отлично, но сама она считает, что природа очень сильно над ней пошутила, потому что она маленького роста, хотя ни одного парня вокруг нас это никогда не смущало.
— Ты не шутила. — Смотрит она на Алёну. — Тут красный уровень опасности.
Моих моральных сил никогда не хватит на то, чтобы выставить их за дверь, но на то, чтобы прокомментировать это заявление их тоже нет, поэтому молча отхожу в сторону, пуская их в дом.
— Вы что, электричество экономите? — Цокает сестра, включая в коридоре свет.
Щурюсь и закрываю за ними дверь.
Натянув на ладони рукава водолазки, ежусь от холода, который мучает меня изнутри.
В руках Алёны пакет из супермаркета, и она опускает его на пол, бросив на меня этот невыносимо жалостливый взгляд.
Пока они раздеваются, делая вид, будто все в порядке вещей, плетусь на кухню и ставлю чайник.
Через пять минут они наполняют своим присутствием каждый уголок дома.
Моют руки, обсуждают погоду, вываливают на столешницу фрукты, колбасу и мой любимый сыр. Гремят посудой и холодильником, перемещаются, тесня меня к столу.
Опустившись на стул, смотрю в окно, в отражении которого вижу свое лицо. В общем и целом, в нем нет никаких изменений, кроме того, что оно бледнее обычного.
— Хочешь сдать за меня математику летом? — интересуется Карина, выставляя на стол тарелки. — Я слышала, ты у нас теперь эксперт по закрытию сессии в одну неделю.
Алёна делает вид, будто источник информации моей сестры — для нее большая загадка, но я прекрасно знаю откуда она у нее.
— А ты что, собираешься прогуливать? — спрашиваю хрипло.
— По прогулам чемпионка у нас тоже ты. — Ставит передо мной стакан с густым красным вином внутри.
Глядя на него напряженно, чувствую мгновенный протест своих внутренностей. Наверное, это заложенный природой инстинкт, даже несмотря на то, что я совсем не осознаю своего “положения”.
Заняв стул напротив, Алёна берет с тарелки кусочек колбасы и медленно его жует.
Усевшись между нами, Карина наливает вина ей и себе, а я кусаю губы, глядя на проклятый стакан и сыр, от запаха которого меня вдруг начинает мутить.
Прикрыв ладонью рот, бросаюсь к раковине и открываю воду.
— Блин… — Дышу часто и громко.
— Ты что, себя до булимии довела? — Мрачно тянет сестра. — Из-за этого козла?
Мое нутро разрывает желание спросить ее. О том, что ей известно про… ту блондинку, но внутренний голос скулит о том, что лучше мне вообще ничего не знать.
— Ань… — тонко зовет Алёна.
— Все нормально, — сиплю, смачивая ладонь и поднося ее ко лбу.
Развернувшись, вижу два вцепившихся в меня взгляда.
Стыд кроет с головой, но вид их обеспокоенных лиц вынимает последние силы.
— Мне нужны деньги, — выпаливаю, прикрыв глаза. — В долг.
— Эмм… — бормочет Алёна. — Ладно…
— Ты что, хочешь пистолет купить? — Фыркает Карина.
— Нет… я…
Черт!
Бегая глазами по их лицам, лепечу:
— Я… в общем… мне нужно.
Переглянувшись, они выглядят не очень довольными.
— Ты вроде все сдала, или я чего-то не знаю? — осторожно спрашивает Алёна.
— Угу… — киваю.
— Так, эммм…. сколько тебе нужно? Свяжусь со своим “банкиром”, — шутит она.
— Пока не знаю.
— А. Окей.
— Какая интрига. — Глаза моей сестры сужаются.
— Не интрига, — отрезаю, хватаясь за кухонное полотенце, чтобы хоть чем-то занять руки.
— Расскажи, раз не интрига, — просит деловым тоном.
— Не хочу я рассказывать! — злюсь. — Закроем тему?
Замолчав, она смотрит на меня удивленно.
Я знаю, что веду себя странно, но это не значит, что нужен допрос.
Сев за стол, хватаю с тарелки мандариновую дольку, чтобы зажевать привкус желчи во рту.
— Эммм… кхм… — Подняв свой стакан, Алёна предлагает. — За закрытую сессию, что ли…
— Мне нельзя, — бормочу на автомате, толкая в себя еще один кусочек новогоднего фрукта.
— Ты что, беременная? — буркает сестра.
Сердце бухает по ребрам.
Проглотив мандарин, в панике решаю, как не выдать себя слишком поспешным или слишком долгим ответом.
“Открытая книга”, вот я кто!
Мое молчание превращается в звенящую тишину за столом. Когда поднимаю глаза, на лицах моих гостей изумленные выражения.
— Я… нет, — ерзаю по стулу, глядя то в потолок, то в окно.
— О-фи-ге-ть… — чеканит Карина.
— Что? — вскакиваю со стула. — Нет! Сказала же…
Рот Алёны приоткрывается, и зависшая в воздухе рука расплескивает стакан.
О, Господи…
Закрыв руками лицо, уношусь в свою комнату, но забравшись под одеяло точно знаю, что уходить они не собираются.
Глава 5
Аня
— Он знает? — Мрачный голос Алёны долетает через одеяло, под которым прячусь от них и от себя.
— Меня этот вопрос тоже очень интересует. — Бормочет Карина.
Несмотря на то, что я не хотела компании, их присутствие вдруг… успокаивает меня. Их волнение настоящее. Напряжение в их словах — тоже. Но переложить гири со своих плеч на чужие я все равно не смогу. Мне придется справиться с ними самой.
— Нет, — отвечаю приглушенно.
— Почему нет? — Тут же взвивается Карина. — Если не можешь сказать сама, скажу я!
— Нет! — откинув одеяло, смотрю на нее в панике. — Он не узнает! Мы расстались, и я сама все решу.
Усевшись по-турецки на краю постели, она сверлит меня возмущенным взглядом.
Стоя у окна, Алёна терзает зубами кончик своего большого пальца. То, что у нее в прямом смысле “нет слов”, говорит мне о том, что забеременеть в девятнадцать могла только такая идиотка, как я.
Я не хочу говорить о том, почему мы с Дубцовым расстались. Пусть то, что я бездомная, останется моим секретом. Это то, о чем говорить я не хочу, потому что мне стыдно.
— И как же ты решишь? — спрашивает с вызовом сестра.
— Обыкновенно… — бормочу, подтягивая к груди колени.
Мое решение, оно самое очевидное.
За все те часы, пока пялилась в потолок, пыталась найти хоть какой-то выход из “ситуации”, поняла, что любой из альтернативных вариантов ведет меня туда, где мне придется обо всем рассказать Кириллу.
Если я расскажу ему про беременность, мне придется рассказать и другое, а я не могу!
Ему двадцать один.
Ему… не нужен ребенок. У него ведь практика в престижной ИТ-фирме.
Господи, ему не нужен этот ребенок, а мне?
Мне тоже не нужен…
— Гм… то есть, ты… эммм… — заправив за уши волосы, Алёна подбирает слова. — Избавишься?
Кивнув, прижимаюсь лбом к коленям.
— Ань, ты… ммм… уверена? — все также осторожно интересуется подруга.
— Я… — Сглотнув застрявший в горле ком, сознаюсь. — Вообще ни в чем не уверена.
Но что еще мне остается?!
— Может… ну… нужно ему сказать? — предполагает она.
— Нет, — отрезаю звонко.
Они обе молчат, а я чувствую ужасную усталость.
Я не переодевалась, но тот холод, который мучил меня последние дни, вдруг оставил в покое.
Может, это потому что у меня есть план?
— Ты была у врача? — мрачно спрашивает Карина.
— Нет… — пожимаю плечом.
— Хочешь, я схожу с тобой? — предлагает Алёна.
— Да… — выдыхаю, подняв на нее глаза.
Час спустя, закрыв за ними дверь, я заталкиваю в себя бутерброд с колбасой и целую вечность лежу в ванной. Пока горячая вода расслабляет мышцы, я делаю то, что тысячу раз клялась себе не делать — листаю ЕГО фотографии, с потяжелевшим сердцем представляя, каким… мог бы быть его ребенок.
Упрямым, умным, красивым.
Мой внутренний радар сумасшедший, раз я с какой-то сверхъестественной уверенностью чувствую, что ЭТО мальчик.
Чушь!
Я ничего не чувствую, ничего…
Прикрыв глаза, отправляю телефон на пол. Подальше от своих непослушных пальцев.
Уже лежа в постели я слышу, как хлопает входная дверь и тихий скрип половиц сопровождает тихие дедовы шаги.
Полоска света ложится поперек кровати, но, зажмурив глаза, я притворяюсь спящей.
Чтобы научиться делать вид, будто у нас все, как раньше, мне нужно еще немного времени. Немного времени, чтобы поверить в то, что у нас и правда все, как раньше.
Глава 6
Кирилл
— Передай, пожалуйста, соль.
Подняв глаза, нахожу ими соль и двигаю солонку в центр обеденного стола.
— Спасибо, — бормочет мама, а я возвращаю внимание своей тарелке.
Пару дней назад на хоккейной тренировке я с трудом мог оторвать ноги ото льда уже через пятнадцать минут после начала игры. Это прямой признак того, что мои мышцы недополучают белка, и я стараюсь пихать его в себя весь сегодняшний ужин, потому что быть немощным очень сомнительное удовольствие…
— Как у тебя дела?
Помешивая в тарелке салат, достаю из-за щеки кусок помидора.
Этот день не мог вывернуться через одно место сильнее, чем вывернулся. Виной всему одна маленькая рыжая ведьма, которую не выжечь из-под кожи даже паяльником.
Месяц ни слуху, ни духу.
“Прошла любовь”, так она это называла.
Я конечно на многих вещах повернутый, но выслеживать по городу девушку, которая четко и ясно дала понять, что не хочет меня больше видеть — не мое кредо.
Судя по всему, ей со мной тупо не понравилось, несмотря на то, что мне так ни фига не показалось. Но я видимо ошибся, иначе как еще это объяснить? Я знаю, что ей было больно, но у нее был оргазм.
Ей нравилось. Все. Мои прикосновения, мое тело.
Я… вообще нихрена не понимаю.
У меня есть мужское эго, но в этот раз мне не до него. У меня дырища в груди. Здоровенная такая дырища, и это… было больно.
На фиг она объявилась?!
Вопрос охренеть какой терзающий.
Теперь меня раздражает абсолютно все. Стук приборов о тарелки, присутствие рядом других людей и необходимость на это реагировать, в то время, как все, чего я хочу — просто, твою мать, поесть.
— Нормально, — отвечаю хрипловато, не глядя на маму.