– Разве плохо быть добрым? – удивлялась я.
– Это прекрасно, когда ты – младший сын. Младшего лорда всегда любили все слуги, да и вообще все окружающие. У него всегда для каждого было припасено доброе слово. Но теперь он – граф Динли! И должен строить свою жизнь в соответствии со своим статусом! Он не может просто взять и простить должнику годовую просрочку аренды!
– У этого человека были сломаны ноги! – воскликнула я, вспомнив одно из разбирательств мистера Динли, которое, к сожалению, произошло на улице, где провинившийся должник буквально бросился под копыта лошади графа, когда тот пытался отъехать по делам. – Он остался без жены, один воспитывает двух сыновей, и получил травму во время сенокоса, упав с оврага. Я считаю, что мистер Динли правильно поступил, простив его долг и выдав несколько мешков зерна и картошки для его семьи!
– Правильно, – проворчала Герда, – правильно заботиться о поместье! Хотя, что с тобой говорить – ты же смотришь, как одна из них, а не учитываешь интересов самого графа, правильно? Или думаешь, что деньги у аристократов бесконечные?
Я покраснела, мысленно признаваясь себе, что вообще об этом не думала.
– Ладно, – махнула рукой экономка, – главное, чтобы в доме слуги не начали наглеть. Но здесь, слава Богу, я еще могу проследить за тем, чтобы нашего хозяина не давать в обиду! Никому не дозволено наживаться на доброте рода Динли!
Я с уважением посмотрела на пожилую женщину, с которой наши отношения сначала были очень натянутыми – сразу после оглашения соглашения с графом. Только потом, видя, что я искренне хочу помочь и очень стараюсь не упасть в грязь лицом, Герда оттаяла и сменила гнев на милость. Она, грешным делом, подумала, что я действительно имею виды на её хозяина, и была готова буквально грудью встать на защиту его честного имени и доброго сердца.
Но, к её счастью и спокойствию, я прекрасно осознавала своё место и не пыталась хоть как-то повлиять на мужчину, тем более, что я его до сих пор безумно стеснялась. Особенно в моменты, когда нужно было обратиться к нему по имени. Мне казалось, каждый раз сгорю со стыда!
Так что, чтобы не надумывать себе лишнего, всё свободное время, что не было занято обучением, я бросила на то, чтобы превратить прекрасное здание загородной виллы в уютное семейное гнёздышко.
Мистер Кринлич действительно оказался мастером с золотыми руками. Он не только привёз с собой огромное количество ковров и дорожек, но и подсказывал, какие лучше смотрятся в той или иной комнате.
Чтобы подчеркнуть величественность здания, а также готовность к празднику, теперь весь холл и широкую лестницу пересекала длинная ковровая дорожка благородного винного оттенка. В гостиную мы положили пушистые мягкие ковры, по вечерам на которых валялся Мартин в обнимку с одной из собак графа. Кстати сказать, этих животных мужчина любил больше всего, но они были исключительно добродушного вида. Даже я, что боялась собак до дрожи, иногда нет-нет, да гладила одного из питомцев хозяина.
Мартину же больше всех нравился уже старый сенбернар, что любил развалиться на новом ковре у камина и снисходительно поглядывать за мальчиком, бесконечно ползающим по нему туда-сюда.
Весь дом был чисто вымыт и украшен к приезду гостьи, а уж когда мы поставили большую ёлку в парадную гостиную, то атмосфера праздника передалась всем домочадцам, включая слуг и даже собак. Что уж говорить про нас с Мартином, которые в тайне ждали праздника, словно малые дети…
Всё было готово, и, наконец, ровно через неделю после того, как мы заключили соглашение с мистером Динли, в холл нашего общего, на данный момент, дома, вошла герцогиня Дантаре.
Глава 6 Знакомство и первое испытание
Герцогиня оказалась пожилой женщиной невысокого роста. Её седые волосы были заплетены в простой пучок на затылке, а чёрное платье, пусть и из дорогой ткани, было довольно простого, строгого покроя.
Она величественно зашла в дом вместе с порывами холодного зимнего ветра. Я прикрыла собой Марина, чтобы он не простудился. Следом за герцогиней вошла лишь её камеристка. Все остальные слуги, что несли чемоданы и саквояжи, направились к чёрному входу.
Дворецкий помог женщине снять плащ и с поклоном отступил.
Только тогда она посмотрела на нашу ненастоящую семью, ожидающую её около лестницы.
Мистер Динли отделился от нас и пошёл навстречу своей родственнице.
– Ваше Светлость, добро пожаловать в Конри-Холл!
Он поцеловал руку женщины и указал на нас с Мартином.
– Позвольте представить вам мою супругу миссис Монику Динли…
– Добро пожаловать, Ваша Светлость, – обливаясь потом от неловкости, я присела в глубоком поклоне, который учитель этикета называл реверансом, а как по мне – это было орудием пыток над собственным телом. До этого, видя титулованную особу, я делала лишь книксен. Никогда бы не подумала, что, изображая дворянку, мне придётся опускаться в поклоне куда ниже.
– …и моего сына Уильяма, – между тем продолжал улыбающийся, но при этом порядком нервничающий хозяин дома.
– Уильяма Динли, – педантично поправил Мартин, а я чуть не упала в обморок от страха.
Племянник сделал два шага к герцогине и церемонно поцеловал ей руку, совсем малость переигрывая, пытаясь казаться очень важным и взрослым.
Герцогиня неторопливо вытащила из ридикюля лорнет и внимательно на нас посмотрела.
– Какой милый ребёнок у тебя получился, Фридрих. И совсем на тебя не похож.
Я в ужасе вытаращила глаза, изо всех сил стараясь не смотреть на мистера Динли.
– Вы думаете? – переспросил он довольно спокойным тоном.
– Думаю. Всё лучшее он взял от матери. Правда, я думала, что вы, дорогая, брюнетка.
Я скосила глаза на свои каштановые кудри, что мягкими локонами спускались по плечу из сложной причёски и вымученно улыбнулась.
– Этим летом мои волосы сильно выгорели на солнце, Ваша Светлость.
– Вы должны всегда брать с собой зонт, – наставительно произнесла достопочтенная леди, – неправильно, когда образованная молодая женщина позволяет своей коже загореть, а волосам выгореть. В следующий раз, Моника, берегите свое здоровье.
Тут она перевела взгляд на Мартина.
– Что же касается вас, лорд Уильям Динли… Нехорошо перебивать отца, когда он ведёт беседу с другим взрослым. Попроси своего гувернёра получше растолковать тебе свод правил, касающихся общения между детьми и родителями.
– Мистер Скотт учит меня читать! – возмущённо парировал мальчик.
Я просигналила глазами Фридриху, умоляя вмешаться, но герцогиня меня опередила.
– Читать? По-французски?
– Нет, конечно, – фыркнул мальчуган, – я хочу читать интересные книжки, а на французском всё только скучные романы!
– И то верно! – вдруг неожиданно согласилась она, чуть заметно улыбаясь. – Тогда передай мистеру Скотту, чтобы он научил тебя читать как можно скорее, чтобы ты мог начать изучать другие предметы.
– Хорошо, мадам, – кивнул Мартин.
Герцогиня развернулась обратно к собственному внуку, а я незаметно выдохнула.
Обошлось!
Осталось пережить ужин, и я смогу со спокойной совестью засесть в своей комнате и не выходить из неё до уезда гостьи. Мне даже притворяться больной не надо – после таких переживаний у меня сама собой температура поднимется!
Тем временем женщина знакомилась со своим единственным родственником, что остался от её младшего сына. Мистер Динли занял женщину светской беседой и предложил пройти в выделенную ей на первом этаже комнату, чтобы отдохнуть и переодеться перед ужином.
Я же, как только стало можно, и гувернер увёл Мартина, подхватив юбки, бросилась в выделенную мне спальню и плашмя упала на кровать, стараясь восстановить сумасшедшее сердцебиение. Всегда старалась не врать, а изображать из себя бывшую маркизу, а ныне – хозяйку дома было не просто неуютно, а по-настоящему страшно.
Герцогиня казалась женщиной суровой и строгой, чтущей правила, и я с ужасом думала о предстоящем ужине и об этикете, которого нам с Мартином придётся придерживаться.
Мистер Динли обещал во всём нам помогать. Он так же уверил меня, что сам займёт женщину разговором, так что мне не придётся ничего говорить.
И я искренне надеялась, что это будет именно так.
Когда подошло время, пришла горничная помочь мне собраться на ужин. Мне переодели платье, надели на меня фамильные жемчуга и поменяли прическу. Я с небольшим недоумением принимала положенную помощь, понимая, что сама просто не справлюсь со всеми этими завязками. Хватит и того, что во всех этих корсетах было тяжело дышать. Хорошо хоть, жалея меня, горничные не затягивали их слишком туго…
Раньше мне казалось безумно красивым, когда титулованные господа появлялись в городе каждый раз в новом наряде. Я много раз слышала, что они меняют платья, как минимум, трижды за день, и думала, что это очень увлекательно.
Сейчас же я понимала только то, что это – жутко утомительно…
Как только я была готова, один из слуг проводил меня до столовой, зная, что я обязательно заблужусь одна, и открыл для меня резную дверь.
– Дорогая! – подскочил со своего места мистер Динли, подбегая ко мне и припадая поцелуем к моей руке. – Вы прекрасно выглядите!
Я испуганно посмотрела на него, не понимая, зачем он говорит такие странные вещи, но потом увидела, что за столом уже сидит герцогиня, и растянула губы в вежливой улыбке.
– Благодарю, мистер Динли.
Мужчина сверкнул на меня взглядом безумно красивых карих глаз, безмолвно напоминая о том, что я обещала называть его по имени.
Я виновато улыбнулась, в который раз признавая свою слабость и послушно позволяя меня усадить за стол… Как раз напротив герцогини.
Мартин сидел тоже напротив, как раз подле неё, и сейчас был занят тем, что гипнотизировал взглядом закрытую крышку первого блюда.
– Моника, вам нужно больше есть мяса, – нахмурилась женщина, рассматривая меня в лорнет, – вы вся бледная! Наверняка и обмороки часто бывают?