Из его горла вырываются стоны. Я слышу, как он ударяется лбом о стену позади меня. Его рука все еще крепко сжимает мои волосы, помогая мне двигаться в его темпе, быстром и глубоком.
— Блядь, да, — ругается он, двигая бедрами. — Этот гребаный рот ощущается так хорошо…
Теперь обе его руки у меня в волосах, и он двигается еще быстрее, приказывая мне сосать его, принять глубже.
— Глубже, чем сейчас, — рычит он.
Я пытаюсь не отставать, но он как будто сам не свой. Уэст использует меня, использует мой рот, его глаза остекленели, губы приоткрыты, на лице выражение крайнего недоверия. Я замечаю, как дрожат его ноги, когда он приближается к своему пику. Его стоны становятся громче, переходя в хриплое рычание, пока использует меня для своего удовольствия.
Затем он внезапно вынимает свой член из моего рта и сжимает его, надрачивая несколько секунд, прежде чем кончить, прижимая головку к моим приоткрытым губам. Сперма покрывает мое лицо, и ее так много, что я ошеломлена. Такого не будет, если постоянно трахаешься.
По крайней мере, я так не думаю.
Его лицо искажается, когда он бросает на меня взгляд. Эйдан смотрит на мое лицо, на результат своего удовольствия, а затем убирает член в брюки. Я начинаю подниматься на дрожащих ногах, пока он спешит к столу, хватая мусорное ведро и коробку с салфетками. Затем возвращается; его лицо пылает, когда он достает салфетки одну за другой и вытирает меня. Уэст проводит салфеткой по моему лицу с виноватым видом.
— Прости, — шепчет он, тяжело дыша. — Я должен был спросить…
Мой взгляд смягчается, когда я наблюдаю, как он стирает с моего лица остатки спермы. Эйдан избегает встречаться со мной взглядом, и его рука дрожит. Он бросает салфетки в мусорное ведро и проводит рукой по волосам, на мгновение выглядя растерянным, словно не знает, как реагировать после этого.
Мне нравится смотреть, как этот элегантный мужчина разваливается.
Я одергиваю платье и прохожу мимо него со словами:
— Я рада, что смогла помочь вам, мистер Уэст…
Он хватает меня за руку, обрывая. Внезапно Эйдан притягивает меня к себе, и когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, удивленная его действиями, его губы снова оказываются на моих. Он покрывает меня нежными поцелуями, полными страсти. Это так неожиданно, что я не готова.
Любовь нарастает в моей груди, когда я ощущаю столько эмоций, скрывающихся за его поцелуем. Чувствую, как в моих глазах нарастает напряжение, когда он снова хватает мое платье и задирает его вокруг талии. Затем поднимает меня и отводит к стене, прижимает к ней мою спину, не отрывая своего рта от моего.
Моя кожа горит, когда Уэст рукой находит мой центр. Он отодвигает мои трусики в сторону и проводит пальцами по моему клитору, медленно поглаживая его, в то время как ртом исследует мою кожу. Я вздрагиваю от его прикосновений, когда его язык касается моего горла, задыхаясь от ощущений, которые он вызывает у меня.
Я полностью поглощена удовольствием, когда он отрывается от меня и шепчет мне на ухо:
— Я знаю тебя. На самом деле, я думаю, что знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.
Я не отвечаю. Мои веки отяжелели, тело напряжено, я жажду разрядки. На короткий миг переношусь в прошлое. Его мягкие движения, его горячее дыхание, его знакомые поцелуи… я снова с ним, с мужчиной, который клялся любить меня вечно.
Я кончаю жестко, мой разум полностью отключен. Его движения прекращаются, и его рука больше не лежит у меня между ног. Он держит меня, вглядываясь в меня, ожидая, когда я, наконец, открою глаза и взгляну на него.
Когда я это делаю, он ловит мой взгляд, его губы поджаты, когда тот изучает меня. Отвожу глаза, чувствуя себя удивительно прозрачной. Мой оргазм давно прошел, и на смену ему приходит сильное беспокойство. Я пошла и сделала это снова. Отбросила свои стены и впустила его в себя, искренне веря, что в его поцелуях была тень его прежнего «я».
Я влюблена в это… в его прикосновения, в его поцелуи, в него самого. И я чувствую себя глупо, потому что он не любит. В любом случае, он догадался, что я, возможно, была его любовницей, и этот разговор все еще ранит, и мне не стоит доводить его до конца…
— Это сожаление, которое я улавливаю, мисс Монткальм? — внезапно спрашивает он, пытаясь прочесть мои эмоции.
Я слабо качаю головой.
— Это не…
— Тогда жалость? — В его голосе слышится укол, и я снова качаю головой. — Тогда что же это?
— Это ничего, — вру я, на мгновение закрыв глаза, добавляя: — Может быть, это не ничего. Я не знаю. Это… делать это, с тобой, это тяжело для меня.
Во мне нарастает грусть, пока я пытаюсь справиться со своими эмоциями. Тем временем Эйдан уходит в себя, становясь холодным, и отвечает:
— Тогда почему твое тело так сильно этого хочет?
Я сглатываю.
— Мое тело очень сильно этого хочет…
Он ждет, что я продолжу, но на этот раз я не могу, потому что у меня перехватывает дыхание.
— Тогда, полагаю, это была еще одна ошибка, — осторожно произносит он, делая паузу в ожидании моего ответа.
— Это то, что ты чувствуешь? — спрашиваю я, затаив дыхание, и прижимаю ладонь к его щеке.
Мое сердце учащенно бьется, когда он закрывает глаза от моего прикосновения, а затем снова открывает их, изучая меня. Эйдан что-то ищет, и это нервирует. Я не знаю, то ли он находит ответ в выражении моего лица, то ли я хорошо скрываюсь.
Затем Уэст говорит.
— Только сегодня утром ты сказала мне доверять своей интуиции.
Я просто киваю, отвечая на его пристальный взгляд, теперь уже настороженный.
— Сказала.
Что подсказывает ему интуиция прямо сейчас?
Он замирает, наблюдая, как я жду, затаив дыхание.
Эйдан хмурится и медленно опускает меня на пол. Когда он отступает от меня, по моему телу пробегает холодок. Быстро одергиваю платье, чувствуя, как меня охватывает беспокойство. Я не должна была этого делать… Боже, я должна была быть сильнее.
Я снова подвела себя.
Когда я ловлю взгляд Эйдана, он задерживается на мне, но его переполняют совершенно новые эмоции.
Боль.
Откуда она?
Мое сердце замирает в груди, потому что я задаюсь вопросом, испытывает ли он те эмоции, которые я в нем вызываю. Будто его интуиция подсказывает, что он все еще ненавидит меня.
«Мне жаль», — хочу сказать я. — «Прости, что не была готова и причинила тебе боль».
Он отворачивается, обрывая момент, и возвращается к своему столу. Потом садится и тяжело вздыхает. Эйдан в смятении, будто потерялся и пытается найти себя.
Я не двигаюсь со своего места у двери. Просто смотрю на него, ожидая его решения, что делать дальше. Это не было запланировано, но мы можем все исправить. Можем притвориться, что ничего не произошло. Снова. Я хватаюсь рукой за дверь, чтобы не упасть.
— Мне нужно, чтобы вы ушли, мисс Монткальм, — внезапно произносит он напряженным голосом.
У меня сжимает грудь.
— Но мы еще не закончили.
— Закончили.
— У нас еще есть работа, мистер Уэст.
— Я могу сделать все сам.
— Но…
— Я отпускаю вас.
— Мистер Уэст…
— Уходите, — сердито шипит он. — Я не хочу, чтобы вы были здесь, мисс Монткальм. Я хочу, чтобы вы ушли.
Он закончил со мной.
Вот так.
Что…
Теперь он холодно смотрит на меня и видит всю мою боль. Разница в том, что, похоже, его это не волнует. Эйдан расколол меня, вселил надежду, поцеловал так, будто ему было не все равно, а теперь между нами ничего нет. Как ему повезло, что он может замкнуться в себе, когда захочет. Если бы только я могла позволить себе то же самое.
— Ты такой холодный, — выдыхаю я, и на глаза наворачиваются слезы. — То вверх, то вниз, то горячий, то такой чертовски холодный, мистер Уэст.
Он смотрит на меня в ответ, ничего не говоря. На его лице нет никаких эмоций. Уэст безжизненно смотрит на меня, ожидая, когда я уйду.
С тяжелым сердцем я ухожу.
20
Айви
Я не просто ухожу.
Я ухожу как можно дальше.
В доме душно, и я больше не могу этого выносить.
Чувствуя приступы гнева, выбегаю через парадную дверь. И целую вечность иду по длинной подъездной дорожке, залитой солнцем. Я не знаю, куда иду. Мне просто нужно почувствовать, что я ухожу.
Я убегаю от него, от этого холодного неприятия. От ощущения, что я действительно ничего не добиваюсь, и мое пребывание здесь было совершенно бессмысленным. Я позволила ему прикасаться ко мне. Позволила ему добраться до меня. Позволила ему поцеловать себя, и в результате он почувствовал мою страсть. Эйдан воспользовался этим, попробовал на вкус, а затем велел мне уйти, потому что не хотел, чтобы я была рядом.
Каждый удар моего сердца причиняет боль, и я потираю грудь, пытаясь ее унять, но она не проходит. Не могу здесь находиться. За все время, проведенное здесь, я проглотила весь гнев, боль и яд, и теперь они снова рвутся наружу.
Я достаю из кармана телефон и звоню Стивену, тяжело дыша, потому что нахожусь на грани эмоционального срыва.
— Айви, — тут же отвечает он.
— Я не могу это сделать! — выдавливаю я, чувствуя, как усиливается боль. — Я, черт возьми, больше так не могу, Стивен! С меня хватит! Ты слышишь меня? Того Эйдана, которого мы знали, больше нет!
— Успокойся, Айви, — успокаивает он, его дыхание учащается. — Расскажи мне, что случилось. Он причинил тебе боль?
— Он причиняет мне боль каждую минуту, пока я нахожусь в этом чертовом доме, — кричу я, проводя рукой по волосам. Я схожу с ума. — Он ломает меня.
— Скажи мне, что случилось.
— Все! И ничего! Ничего, потому что я ничего не добиваюсь. Такими темпами я никогда ничего не добьюсь.
— Мы не видим прогресса, когда живем этим, Айви, — уверяет он меня.
— Не надо так поэтизировать, Стивен.
— Я этого не делаю… но уверен, что ты ошибаешься. Ты чего-то добиваешься.