Блядь, это было здорово.
Я прижимаюсь к нему, и он приветствует это, держа меня в объятиях, поглаживая ладонью мою спину. Несколько секунд спустя он укладывает меня на кровать. Потом накрывает мое тело своим. Его голова находится на уровне моих грудей, и он посасывает их, играет с моими сосками, мнет их так, что они соприкасаются, и никак не может насытиться.
Затем он снова оказывается у меня между ног и входит в меня, наполняя своим наполовину твердым членом. Эйдан лежит, опершись на локти, и смотрит на меня сверху вниз, пока его член медленно твердеет.
Снова.
Он собирается трахнуть меня снова.
На этот раз он наблюдает за мной, пристально смотрит мне в глаза, когда двигается, его брови сходятся на переносице, когда он изучает выражение моего лица.
Интересно, что он видит.
Все мои эмоции испарились.
Потому что сейчас — когда мы прижаты друг к другу — я чувствую себя как в старые добрые времена. Кажется, что он все тот же мужчина, в которого я влюбилась. В конце концов, огонь в его глазах все тот же.
Я думала, что мы не должны смотреть друг на друга. Думала, мы спрячемся за стенами. Я предпочитаю прятаться. Мне нужно прятаться...
Он трахает меня до тех пор, пока я не начинаю извиваться под ним, пока не прижимаю его к себе, впиваясь ногтями в его шею.
Я произношу его имя так, будто уже тысячу раз повторяла его в постели.
Эйдан, Эйдан, Эйдан.
И в этом нет ничего обезличенного.
Я прижимаю его к себе, как спасательный круг, слезы наворачиваются на глаза, когда мне дают почувствовать его в том виде, который я так ценила и жаждала пережить.
Когда кончаю, я вся в смятении, сердце болит с каждым ударом, а он следует моему примеру, его челюсть напрягается, когда тот спокойно преодолевает волну, наблюдая за мной, как будто он знает.
Как будто Эйдан знает все.
26
Айви
Это произойдет.
Правда будет раскрыта. Я чувствую это. Я была бы дурой, отрицая это, если бы он спросил меня снова.
И я неожиданно ужасно боюсь этого.
Хватаю свою одежду и спешу в ванную, чтобы привести себя в порядок. Всю дорогу чувствую на себе его взгляд. Я не спеша умываюсь, надеваю одежду, а потом сажусь на край ванны и жду.
Может быть, когда я выйду, он уже уйдет, и мне не придется с ним сталкиваться.
Я жду еще несколько минут, прежде чем, наконец, выхожу из ванной. Бросаю взгляд на кровать, на долю секунды напрягаясь. Его там нет. Думаю, он действительно ушел…
— Интересная реакция, Айви. — Его голос разрывает тишину, и я резко оборачиваюсь. Он стоит у двери, прислонившись спиной к стене, и наблюдает за мной в темноте. — Ты можешь лгать о многом, но никогда — во время страсти. А ты... ты была очень страстной.
У меня пересохло в горле. Я прочищаю его, произнося:
— Что ты имеешь в виду?
Он медленно ухмыляется, но за этим не скрывается никаких чувств:
— Это уже было. Это... знакомо. Между нами что-то произошло — что-то очень глубокое. Я страдаю, мне больно, я чувствую себя разбитым, будто меня довели до грани боли, и ты в этом виновата. Что ты сделала со мной, Айви Монткальм?
Паника охватывает меня, страх сжимает сердце.
— Ты сказал, что хочет разобраться во всем сам…
— Я передумал, — перебивает он. — Скажи мне.
Но я не отвечаю. Просто смотрю на него, затаив дыхание, глядя в его глаза. Он тонет в моих, ища в них ответ. Я не готова...
Он отталкивается от стены и идет ко мне. Делаю несколько шагов назад, сохраняя дистанцию между нами. Когда Эйдан видит, что я удаляюсь, он останавливается посреди комнаты и протягивает мне руку.
— Позволь мне подойти ближе, — тихо просит он. — Пожалуйста.
Я стою совершенно неподвижно, глядя на его руку, пока он медленно приближается ко мне, сокращая расстояние. Мое сердце бешено колотится, тревога скапливается где-то внизу живота. Эйдан рукой обхватывает мое тело, притягивая меня вплотную к нему. Я таю от его тепла, когда он поднимает другую руку и проводит большим пальцем по моей нижней губе. При этом пристально смотрит на нее, и я закрываю глаза, окутанная его запахом и теплом. Он обнимает меня на несколько мгновений, дыша ровно, а я задерживаю дыхание.
— Эти губы принадлежали мне задолго до этого, не так ли? — говорит он, и это не звучит как вопрос. — Они тоже пробовали меня на вкус. Каждую частичку меня.
Он переводит взгляд на меня.
— Прекрати мои страдания. Скажи мне, кто ты.
Стараясь быть сильной, я слабо отвечаю:
— Я твоя помощница.
— Если ты говоришь правду, — бормочет он, опуская голову, чтобы коснуться моих губ своими, — тогда то, что мы делали, ничего для тебя не значило. Но, насколько я помню, ты не занимаешься бессмысленным сексом, а если бы и занималась, то никогда бы не стала так зацикливаться на тех женщинах, которые приходили ко мне, или на том, что Нина здесь...
— Нина — змея, — отвечаю я, открывая глаза и глядя на него. — Она никогда бы не удовлетворила вас, мистер Уэст. Она обвела вас вокруг пальца…
— Это не так, — спокойно говорит он.
— Она накачала вас наркотиками…
— Только после того, как я выгнал ее.
— Ее вообще не следовало впускать в дом. Ты позволил ей вернуться в твою жизнь, в твою постель, вот она и вернулась. Она обвела тебя вокруг пальца, — говорю ему, не в силах скрыть укор в своих словах. — Было бы легко сидеть и смотреть, как Нина тебя крушит. Ей нравилось твое разрушение, она подпитывала тебя, и ты смирился с этим, потому что тебе нравилось чувствовать себя горящим. Вы оба — хаос, и если это тебя действительно устраивает, то вы достойны друг друга.
Его глаза, не отрываясь, изучают мои.
— Я уже говорил тебе это однажды, Айви?
Я замираю.
Он это замечает.
— Говорил, не так ли? Это потому, что я бросил ее навсегда? Пожалуйста, скажи мне это. Я бы хотел знать, что какое-то время жил без нее. Что я процветал.
Зажмуриваюсь. Я чувствую боль в его голосе.
— Айви?
Я отворачиваюсь.
— Спокойной ночи, мистер Уэст.
— Я бы предпочел тебя сегодня ночью, если ты не против.
Я резко поворачиваюсь к нему.
— Что?
— На этот раз я предпочел бы, чтобы ты была в моей постели.
— Ага, для еще одного бессмысленного траха.
— Так что?
Сердце подпрыгивает, когда я яростно говорю:
— Я не могу заниматься бессмысленным трахом. Ты только что видел это во мне. Я не могу использовать тебя. Я не такая, как Нина или те отчаянные идиотки, которые хотят заполучить кусочек Эйдана Уэста, миллиардера, бога технологий, мудака Востока. Я совсем не такая, как они.
— Что-то мне подсказывает, что ты больше.
Я стою на своем, ничего не выдавая.
Он наклоняет голову в сторону, изучая меня.
— Может, мне стоит пригласить кого-нибудь из этих женщин сюда? Тебя это не смутит?
Я проглатываю ругательство и ничего не говорю.
Он выжидающе поднимает брови.
— Скажи мне не делать этого, и я не буду.
Я поджимаю губы.
— Ну же, мисс Монткальм, — тихо призывает он. — Давайте перестанем играть в игры.
— Я не играю, — отвечаю я.
— Тогда ответь на мой вопрос.
— Меня не касается, с кем ты трахаешься.
— Я беспокоюсь, что это так, — задумчиво шепчет он. — И ты не говоришь мне, потому что тебе не разрешают.
Он слишком умен, или я слишком очевидна.
Мои глаза блестят от страха, грусти, гнева. Я в полном беспорядке, и он начинает по-настоящему замечать трещины.
— Хочешь знать кое-что? — спрашивает он, теперь уже более мягким голосом. — Я никогда не брал Нину в постель. Я и пальцем к ней не прикоснулся. И не испытывал к ней ни малейшего желания. Я знаю, какой она была для меня, и, возможно, до несчастного случая у меня не хватило бы сил отвергнуть ее, но, проснувшись в этих белых стенах, я словно заново родился.
Я ничего не говорю. Просто пытаюсь осмыслить его слова, пытаюсь поверить, что он не прикасался к ней все это время.
— Ты не трогал ее? — шепчу я.
— Нет.
— Ты лжешь.
— Нет, — повторяет он. — С какой целью я стал бы лгать?
Я дрожу, потому что это слишком хорошо, чтобы поверить.
— Я никогда не затаскивал в постель ни одну женщину, кроме тебя.
Я сглатываю, не в силах вымолвить ни слова.
— Что я нахожу странным, так это тебя, — продолжает он. — То, как ты отреагировала на все это... заставляет меня задуматься о чем-то... — Эйдан наклоняет голову набок, внимательно наблюдая за мной. — То, как ты смотришь на меня этими оленьими глазами, немного меня расстраивает. Мне нужно знать...
— Что? — выдыхаю я.
Сбивчиво дыша, он спрашивает:
— Ты моя?
Мои плечи опускаются, признавая свое поражение, а лицо искажается. Мои глаза наполняются слезами, и слеза медленно скатывается по моей щеке. С меня хватит. Окончательно. Не могу больше сдерживаться. Я смотрю на него, разрываясь на части перед ним, и шепчу:
— Да.
На его лице застывает выражение шока. Он в ужасе, словно не ожидал моего ответа. Эйдан замолкает на мгновение, его мысли проносятся.
— Ты сделала мне больно? — затем спрашивает он, пристально глядя на меня.
Я киваю.
— Да.
Он кивает в ответ, побледнев еще больше.
— Я так и знал.
— Тогда почему у тебя такой шокированный вид?
— Потому что ты первый человек, который дал мне прямой ответ с тех пор, как я очнулся в больнице.
Я должна пожалеть о том, что сказала ему это, но я уже чувствую себя свободнее. Я не могла сохранять фасад. Это было неестественно. Я потерпела неудачу, но мне так не кажется. Эйдан выглядит в равной степени облегченным, но потерянным.
— Я был свободен от нее тогда? — снова спрашивает он, ища ответа, глядя на меня. — Я был свободен от Нины?
Я колеблюсь.
Его голос требователен.
— Скажи мне, Айви.
— Да. — Мой голос тих.