Докопаться до места в очередном подвале за день не удалось, и Минкин объявил шабаш.
— Завтра добьём. И можно будет вообще эту кротовью работу закончить. Возвращаемся.
Пролезал он сквозь колышущуюся серебристую пелену последним. И, разогнувшись, почувствовал, как его крепко схватили под локти и завернули руки за спину.
— Последний, кажется, — пробасил над ухом голос, и Андрея толкнули к стенке. Возле которой в полумраке уже стояли двое его соратников.
— Не выключай, Володя.
От голоса, давшего команду, Андрон вздрогнул. Панкрат!
— Андрей, они, оказывается, давно за нами следили.
А это уже Фофан.
— Давно. С того самого момента, как ты, Андрюша, монетами из клада расплатился. Очень уж нам интересно стало: а не осталось ли у тебя ещё немножко беленьких и жёлтеньких кружочков, утаённых от государства? А когда я понял, в чём тут суть, то даже решил: да пусть хоть вообще с нами этими добытыми ими кружочками не делятся. Если у нас будет возможность пользоваться тем, что Вова придумал, то мы их насобираем столько, сколько никому и не снилось. И зелёных бумажек с портретами американских президентов заработаем немеряно.
Панкрату лет пятьдесят. Говорят, что он когда-то сидел, но никаких тюремных татуировок никто у него не видел. И вообще «зоновских» замашек за ним не замечается. По манерам поведения — этакий начальник финансового отдела горисполкома: всегда собранный, всегда сдержанный и благожелательный с собеседником. Вот только эти сдержанность и благожелательность чисто внешние, поскольку ему приписывают очень жёсткие и даже жестокие меры в отношении тех, кто осмеливается не признавать его авторитета.
— Для этого нам, по большому счёту, только Вова и нужен. Не ты, Андрюша, не его любвеобильный одноклассник, не этот деревенский олух, к которому ты проникся сочувствием, а именно этот гениальный парень, придумавший такую замечательную вещь, как машина времени. Ты понимаешь, что я имею в виду, Андрей?
— Понимаю, — прохрипел Минкин, горло которого моментально пересохло.
Их сейчас просто снова засунут в «дыру», грянет три пистолетных выстрела, и не нужно будет даже трупы прятать. И искать никого не станут: он же сам всех известил, что вместе с Жилиным и Барбариным уезжает в Доминикану.
— Плохо понимаешь, — вздохнул бандит. — Моя задача — пресекать беспредел, а не плодить его. А то, о чём ты подумал, как раз и есть беспредел. Ни за что. По моему приказу. Никто. Не убивает! И я сам прикажу наказать любого, кто кого-то убьёт ни за что. Даже если этот кто-то просто оказался нежелательным свидетелем, как вы. Ну, а если вы и так собирались исчезнуть, то я выполню ваше пожелание: вы исчезнете.
6
В общем-то, житьё-бытьё в этом самом бывшей профилактории было неплохим. Стационарный корпус, двухместные палаты, раковина в каждой, хотя туалет и душ общие, в отгороженном тупичке крыла первого этажа. Кормёжка — с общей кухни, «стандартная» советская. Разрешили даже посещать тренажёрный зал, в который переоборудовали большую палату. Там «качались» и бандюки, непосредственно охранявшие пленников, и «спецконтингент», приезжавший в качестве охраны «вип-персон».
Бежать? Ну-ну. На окнах решётки, которые Беспалых оценил как надёжные, отдельный вход в крыло постоянно охраняется парой громил, сидящих в отгороженном от коридора ещё одной решёткой «предбаннике». Да и Панкрат объявил, что вся компания тут пробудет ровно до тех пор, пока Фофан не запустит новую, более мощную установку, проделывающую «дыру» в другое время.
Что потом?
О, а этим «смотрящий» удивил всех! Им предложено работать «в туристическом бизнесе». Со своим московским «компаньоном», через которого Вовке в мгновение ока добывались самые дефицитные компоненты аппаратуры (а иногда и изготавливались целые печатные платы управляющих узлов), они решили заняться развлечением богатеньких иностранцев и высокопоставленных чиновников, «нужных людей». Тех, кому наскучила стрельбы по беззащитным зверушкам в охотхозяйствах, и захотелось более острых ощущений. Причём, относительно безопасно.
Семён Егорович был хорошим психологом, поэтому, делая предложение компании, сыграл на их патриотизме.
— Вы же рвались помочь родной стране в отражении нападений внешних врагов? Вот и поможете. Мы выстроим базу там, в прошлом, с которой и будут отправляться группы охотников… Нападающие, скажем, на отряды всевозможных монголо-татар, когда они придут. А до этого потренируются на всяких половцах, которых монголы прищучат, когда полезут на Русь. Они, насколько я помню, тоже постоянно на русские земли лезли со всяческими набегами. Ты, Серёжа, получишь возможность вернуться к этакому подобию службы по защите Родины. Пусть даже силами иностранцев и так нелюбимых тобой продажных чинуш, которых ты будешь инструктировать. Ну, иногда хорошие люди, которым в России стало слишком опасно находиться, будут у вас гостить. Андрюша имеет опыт управленца, поэтому будет заниматься хозяйственной частью и выстраиванию деловых отношений с соседними князьями. Ты, Костик, любишь строить и в земле ковыряться? Вот тебе в твои руки обеспечение базы продовольствием, а её территории — укреплениями. Хочешь — новые сорта пшеницы или каких-нибудь помидоров среди местных крестьян внедряй, а хочешь — советуй князьям, как их города сделать неприступными, мы не возражаем.
— А остальные?
— Водители и стрелки там тоже будут нужны. Ну, а Вова… Вот передаст все свои секреты нашим человечкам, и волен сделать выбор: то ли к вам присоединиться, то ли продолжать тут, в профилактории отдыхать. Как видите, я постарался всё решить так, чтобы и вы, мирные овечки, были сыты, и мои волчары, которым тоже иногда надо развлечься, целы. А придёт время — можно будет и начать объединять русские земли вокруг этой базы. Только вы, мальчики, учтите: я понимаю, что у вас на руках будет оружие. Достаточно много хорошего оружия и техники. Поэтому гарантией того, чтобы вы не сбежали, когда их получите на руки, будут ваши родные. Запомнили? Вот и хорошо!
Собственно, после этого им разрешили даже пользоваться стрельбищем. И на обязательных занятиях на нём настоял Беспалых.
— Жить нам придётся буквально в обнимку со «стволами», поэтому они должны стать продолжением ваших рук.
Тренировались с оружием, которое тоже рекомендовал Сергей. И затребовал он у Панкратова не абы что. Пистолеты «Глок-17», немецкие пистолеты-пулемёты «Хеклер-Кох МП-5», автоматы АК-74М с подствольными гранатомётами ГП-30, пару пулемётов РПК-74, карабины СКС, снайперские винтовки Драгунова, оптические и ночные прицелы.
— Не многовато ли, Серёжа? — удивился «смотрящий». — И не слишком ли «кучеряво»?
— Семён Егорович, вам нужна надёжная защита базы? Вот и смотрите. Пистолеты должны быть у каждого. И не «макарки», которые с двадцати пяти метров лист фанеры не пробивают, а мощные, чтобы могли и кожаный доспех, и кольчугу прошить. Вечно с «веслом» не побегаешь, поэтому, в случае неожиданного нападения, нужно лёгкое и мощное автоматическое оружие, желательно пистолеты-пулемёты. И чтобы не плодить разнобой в патронах, под тот же боеприпас. На дальних подступах по конной толпе следует работать из пулемёта. РПК в этом плане оптимален: и патрон с калашниковским один, и убойная сила по живой силе в лёгких доспехах достаточная. Можно, конечно, и ПКМ использовать, но у них боеприпасы более тяжёлые, а значит, носимый запас меньше. Нам ведь, я так понимаю, придётся не с десятками врагов иметь дело, а с тысячами. На смотровых вышках караульные обойдутся и «симоновыми». Да и патронов СКС, стреляющие одиночными, меньше жгут. Снайперки нужны, чтобы снять командиров, обычно не лезущих в первые ряды, и расчёты осадных машин. Подствольники обеспечат взрывами гранат панику у лошадей, которые пугаются от резких звуков. Нам ведь не обязательно «чистые» стволы иметь, можно уже и «засвеченные», которые на-амного дешевле «чистых».
«Крёстный папа» недовольно пожевал губы, но в целом согласился с доводами.
— И подскажи ещё, Серёжа, какую технику использовать для «выездов на охоту» наших гостей.
— Бронированную. На «Чероки», если у них нет желания после единственной вылазки выбросить джип, соваться нет смысла.
— Это почему же?
— Да потому что после первого же столкновения с кочевниками любой гражданский джип превратится в подушечку для иголок. А стрела с бронебойным наконечником легко прошьёт навылет не только лобовое стекло, но и дверь машины. Не говоря уже про всякие модные на западе багги с пулемётом. Что-нибудь вроде бронированного дерьма, вроде «Хамви».
— Почему сразу дерьма?
— Да потому что этот, с позволения сказать, «вездеход» мгновенно встанет, заехав в первую же степную речушку. Минимум — БРДМ-2, а оптимально — боевая машина десанта: на гусеницах, плавает, с тремя пулемётами и пушкой. Хоть хреновой, но пушкой, которых в то время ни у кого нет. Для «разгонных» нужд можно какую-нибудь инкассаторскую «Ниву», но с дизельным двигателем. И вообще всю технику, включая мотоциклы, грузовики, тракторы, генераторы — с дизельными моторами. Чтобы разнобоя в топливе не было.
— Про генераторы ты хорошо напомнил! А то я забыл проконтролировать, что там эти сраные архитекторы проектируют. В следующий раз я привезу чертежи базы, посмОтрите вместе с этим… Зильбером, что добавить нужно, а что можно убавить.
В общем-то, нарисовано было толково. Забор из бетонных плит обеспечивает защиту от стрел для тех, кто ведёт огонь сквозь бойницы в нём, и гарантирует, что всадник не перескочит через него. Колючая проволока по верху, наклоненная наружу, не позволит перебраться лазутчику. Четыре вышки по углам периметра блиндированы распиленными вдоль половинками шпал, что гарантирует не только защиту от стрел, но и не будет превращать дежурство в мучения летом на раскалённой сковороде, а зимой — в ледяном аду. Спущенные с крыши вышки козырьки предотвратят захлёстывание наблюдателя косым дождём, а при нападении — попадание пущенных навесом стрел. Обшит (правда, только досками-сороковками) сам металлический каркас, поддерживающий «смотровую площадку» вышки. За 150–200 метров от забора — ряд направленных вовне наклонных двухметровых кольев.