– У нас в роду все такие. И женщины тоже.
Слова Димы вызвали всеобщий взрыв смеха. Солнце светило ярко. Позади билось море, посылая на сушу прохладу. Умы подростков впитывали каждую мельчайшую деталь, которую дарило это северное лето.
– Погодите.
Все остановились и взглянули на Дэгни. Она толкнула свой велосипед Франку, после чего шагнула к Диме и крепко обняла его. Мальчик ощутил мягкие девичьи груди. Его лицо залила краска смущения.
– Спасибо.
– Вроде не за что.
– Скромняга, да?
Подчеркивая важность благодарности, Дэгни поцеловала Диму в щеку, отчего едва заметный пушок у его губ еще ярче выделился на фоне пожара румянца. Франк и Арне глупо рассмеялись.
– Тили-тили тесто! – противным голоском пропел Арне.
Рот Франка захлопнулся, а сам он резко посерьезнел.
– Мы про это расскажем?
– Расскажем? – переспросил Арне. – Чтобы нам вообще запретили на улицу выходить? Шакальник и сам молчать будет, если не хочет у Полицайки в камере гнить.
Дэгни, Франк и Арне посмотрели на Диму. Они словно предлагали решить, каким дальше будет его август: с нескончаемой родительской опекой или с ревом бухты Мельген, брызгами и приключениями. Ничего лучше не придумав, он протянул руку тыльной стороной ладони вверх.
Франк первым накрыл его руку своей, затем то же самое сделали Дэгни и Арне.
– Пусть это лето пройдет без надсмотра! – провозгласил Дима, вызвав всеобщий рев восторга.
Ему и в голову не пришло, что он вскоре сильно пожалеет об этих словах.
9. Добро пожаловать на танцпол, детка
– Святотатство, святотатство, святотатство, – раз за разом повторял Микаэль.
Свершенное на его глазах кощунство лишило его остатков рассудка. Он не мог поверить, что всё впустую; что часы, проведенные в плену у камня, ничего не стоили. Микаэль знал о сплетнях, которые ходили по Лиллехейму. Говорили, что он псих, идиот, недоумок, свихнувшийся на волках. И что с того?
– Да что они знают, Сифграй? – всхлипнул Микаэль. Он лег на осколки статуэтки, будто на растолченную гранитную подушку. Действие таблеток не давало боли достучаться до отупевших нервных окончаний. – Что они понимают, милая?
Ему почудилось, что камни под щекой вздохнули, и он хихикнул. Раскинул руки и нагреб себе под голову всё, до чего мог дотянуться, включая дворовый мусор. Почти так же четыре года назад он распластался в «Гунфьеле». Образы, всплывшие из колодца памяти, до сих пор сверкали, потому что то было знакомство с Сифграй.
Он и братья Бротен как раз закончили возиться с проходческим комбайном, чья конструкция позволяла агрессивно врезаться в горную породу. Комбайн отключили и подготовили к завтрашней разборке с последующим подъемом на поверхность. Тогда-то он и услышал свою крошку. Она скулила и царапалась где-то в толще камня.
Микаэль рванул на звук. Туре и Айнар не пошли за ним. Их напугала одержимость, с которой он помчался в законсервированный западный штрек, разработку которого прекратили еще три месяца назад. И братья Бротен не прогадали, сохранив тем самым свои шкуры целыми.
Тоскливый вой доносился из пласта кристаллического сланца. Микаэля охватила сладкая дрожь. В камне билась живая женщина! Он принялся молотить кайлом по сланцу. Удар. Еще удар. А потом его руки сами всунули в пробитую выемку баллон технического кислорода, использовавшегося для сварки. Безумие? Только не для него.
Последующий удар стал последним.
Машинное масло у клапана дало необходимую искру, и всё потонуло в яркой вспышке. Но даже тогда, находясь в полубредовом состоянии, под грохот оседавшей породы, Микаэль успел обнять кусок кристаллического сланца, напоминавший формами волчицу.
Его завалило с головой, передавив тело сразу в шести местах. Он словно оказался под траком застывшего бульдозера. Но всё это было сущей ерундой: в его руках нежилась она. Когда его откопали, от прежнего Микаэля Скоглунна ничего не осталось. И никто не смог доказать, что обвал произошел по его вине.
Микаэль, давясь слезами, поцеловал остатки сланца:
– Моя крошка… уничтожена. Как я без тебя? Буду загнивать на пиве и обезболивающем?
Его ушей коснулся знакомый, позабытый звук. Микаэль вскинул голову. Его тонкие губы скривились в улыбке неверия. Вой женщины-волчицы набирал силу. Мягкая рычащая вибрация шла ниоткуда и отовсюду разом.
– Сегодня, сегодня, я знаю, ты придешь сегодня. Под луной, под бледной луной мы займемся любовью, – пропел Микаэль полушепотом. – Этой ночью мы потанцуем, малышка. О да, добро пожаловать на танцпол, детка.
И он оскалился.
10. Явление бога метеорологии
Лео и Диана наслаждались прогулкой. На самом деле они наслаждались сладким послевкусием секса, приведшим тела в тонус и поднявшим настроение. Хоть это никогда и не было соревнованием, Диана неизменно обставляла Лео по количеству заброшенных мячей. На то она и хозяйка баскетбольной корзины, как он любил выражаться.
Они двигались вниз по Гренсен, выискивая бакалейную лавку «Аркадия», о которой сообщил полицейский. Людей на улице было мало, и Диане то и дело на ум приходили мысли о катастрофе, оттянувшей население Лиллехейма к очагу бедствия. То чесалась шкура жителя мегаполиса, привыкшего ежедневно плыть по стремнинам толпы.
– Так мало машин и людей. – В голосе Дианы прозвучало не до конца оформившаяся жалоба.
– Весь август твой, мамуля. Только ты, тишина и телескопы, торчащие из горных склонов.
– Мне кажется, я хочу домой.
Лео пристально посмотрел на нее, потом взглянул на ясное небо, насыщавшееся синевой по мере приближения вечера.
– Летающих тарелок не видно. Дождь из лягушек пройдет только утром. Я смотрел прогноз погоды, так что верь мне, милая. Значит, причина только одна: ты боишься полюбить это место.
– А я смогу?
– С такой же легкостью, с какой обскакала меня на сегодняшних постельных соревнованиях с разгромным счетом.
Диана ахнула и зашипела, приложив указательный палец к губам. Лео кивнул ей с самым серьезным видом, и они рассмеялись, вполне довольные собой, друг другом и жизнью.
Вскоре показалась «Аркадия». Бакалейная лавка, представлявшая собой магазинчик с темно-коричневыми стенами и широкими витринами, находилась сразу за пошивочным ателье «Игла и ножницы», пользовавшимся у населения Лиллехейма не меньшей популярностью. Запахи внутри «Аркадии» не отличались от запахов любых других бакалейных магазинов мира, где торговали крупами, пищевыми концентратами, развесным кофе и такими нетребовательными к хранению овощами и фруктами, как морковь и яблоки.
Стоявшая за прилавком Ингри Орхус расплылась в широкой улыбке, отчего морщины у ее губ образовали четкое сердечко, в центре которого промелькнули сероватые искусственные зубы. Легкий свитер с обтрепанными рукавами, чуть засаленные джинсы, тугая коса белоснежных волос, убегавшая к пояснице. Было видно, что Ингри, несмотря на свои шестьдесят с хвостиком, оставалась в хорошей физической форме, чему немало способствовало отсутствие в лавке других работников.
– Ингри Орхус, – представилась она и заняла за прилавком позу бармена, решившего выпытать у клиента всю подноготную. – Вы, должно быть, Леонид и Диана?
– А в Лиллехейме слухи расходятся быстро, не так ли? – усмехнулся Лео, и Диана дернула его за рукав ветровки.
– Мой сын не так болтлив, как может показаться, но от матери секретов не держит.
– А ваш сын? – спросила Диана.
– Кристофер. Тот полицейский, что встречал вас, милая. Пройдитесь, осмотритесь. «Аркадия» к вашим услугам.
– Да, спасибо.
Лео уже было собрался присоединиться к супруге, начавшей исследовать полки магазинчика, как Ингри поманила его пальцем. Бросив недоумевающий взгляд по сторонам, мужчина послушно подошел к прилавку. На витринное стекло, за которым виднелись различного рода зажигалки, батарейки и лампочки, выбивавшиеся из ассортимента бакалеи, шлепнулась потрепанная книженция.
«Песни малиновых глубин», 2019 года выпуска, впервые переведенные на английский язык еще в 2017-м. Автором романа ужасов значился не кто иной, как Леонид Хегай. В книге рассказывалось о человеке, к которому посреди ночи заявились неизвестные твари. И каждая поведала ему ужасную или трагическую историю. Впрочем, сам Лео не особо был доволен творением. Слишком уж раздутым и кровожадным оно казалось. Он поднял глаза на Ингри.
– Я бы узнала вас и без помощи сына. – Она трогательным жестом приложила книгу к груди. – Могу я получить ваш автограф?
– Конечно, само собой.
Авторучка, явно заготовленная для такого случая, возникла как по волшебству. Лео взял ее и склонился над разворотом книги.
– Э-э, на каком языке расписаться?
– На английском. Для аутентичности.
Лео пристроил поудобнее локоть, и на белом поле появилась ироничная надпись: «Вот они и встретились: мой корявый почерк и ваши прекрасные глаза». Далее – число и размашистый росчерк.
Ингри прочитала оставленное послание, и ее лицо породило еще одно сердечко из морщин.
– Никогда не сомневайтесь в себе и любите каждую свою работу, даже если она и кажется вам грязью на окне. Через это окно люди смотрят на мир, тогда как разводы замечаете только вы.
– Похоже, я выиграл куда больше от нашей встречи, – с удивлением ответил Лео. Наставление каким-то образом принесло успокоение, которого так не хватало.
– Похоже на то, герр Хегай.
Из-за стеллажа с крупами и макаронами выглянула Диана:
– Звонил Дима. Всё в порядке. Он уже направляется домой.
– Вот видишь, – сказал Лео, – первый звонок на новом месте – маме.
– Ой, да брось. – Диана взяла корзинку для покупок и окинула взглядом полки.
– Не забудь кофе. – Лео повернулся к Ингри, любовавшейся автографом. – Скажите, у вас найдется что-нибудь от крыс?
– Мешают спать? – Ингри знала, что семейство Хегай еще не провело ни одной ночи на новом месте, но на подсознательном уровне искала возможность рассказать о своем ночном кошмаре. О страшных тварях, что выглядели как волки. Она бы даже сказала, что обмочилась, спроси у нее кто-нибудь, как она провела эту ночь. – Есть мумифицирующая отрава и живоловки. Что вам?