Однако антивоенные протесты не оказали большого влияния на общество. Официальные СМИ замалчивали их, а прогосударственные публичные деятели писали о своем презрении к протестующим. Философ Любомир Тадич (отец будущего президента страны) сказал, что «мир любой ценой и пацифизм» приведут к геноциду сербов; поэт Матия Бечкович назвал антивоенных активистов «отбросами» и «ненастоящими сербами», а художник и писатель Момо Капор заклеймил Белград как «город „пятой колонны”», который приходится тащить остальной Сербии на своем горбе. Словом, «второй Сербии» пришлось на время замолчать и ждать своего часа.
Воевать и показывать
Просербская демонстрация во время переговоров об автономии Косово, 1999
Фото: MANOOCHER DEGHATI / AFP
Этот час настал в начале 2000-х годов. Началась и схлынула буря югославских войн. Погибли десятки тысяч людей, миллионы остались без крова и родины. Единая страна перестала существовать. После двух болезненных военных поражений, многолетних санкций, экономических кризисов у режима Милошевича заканчивался внутренний ресурс поддержки. Весь стиль правления страной Милошевича был сознательным провоцированием одного кризиса за другим — от войны к инфляции, от санкций снова к войне.
Но оказалось, что бесконечно совершать такие пируэты невозможно. Режим Милошевича, переживший взлеты и падения, был свергнут в ходе протестов после президентских выборов 2000 года — протестующие и часть элит обвинили власти в фальсификации результатов. Толпа протестующих на бульдозере прорвалась в здание сербского государственного телевидения, символически сокрушив правительственную пропаганду. Через полгода Милошевич был выдан в Гаагу, успев на прощание заметить: «А знаете ли вы, что сегодня Видовдан?»
Все началось в Косово и закончилось в Косово — в 2008 году регион объявил о своей независимости от Сербии и был поддержан в этом значительным количеством западных стран. Для самих сербов, впрочем, косовский вопрос не закрыт до сих пор. Несмотря на то, что за последние годы был подписан ряд соглашений, которые обозначали де-факто признание Сербией Косова, официальная позиция на этот счет неизменна: для сербов Косово — это часть Сербии. Позиция не меняется даже с учетом того, что само признание — необходимый и требуемый шаг, без которого с трудом можно представить будущее вступление Сербии в ЕС.
Размышляя о том, что же это было, Живкович пришел к выводу, что ключевым источником конфликта была «преувеличенная, невероятная, страдающая манией величия история Сербии как невинной жертвы. Эта история началась в Косово и закончилась в Косово — Косово как конкретном месте и как ключевом воображаемом топосе сербского этнонационалистического мифа». Все, что осталось сербам после этой бури,— приспособиться к новым обстоятельствам, найти свое место в мире и попытаться осмыслить происходящее.
В 1991 году, за несколько месяцев до начала югославских войн, Милошевич сказал: «Может, мы и не умеем работать, но мы знаем, как воевать». Спустя восемь лет после бомбежек Югославии силами НАТО сербский социолог Стоян Церович ответил сербскому президенту так: «Наконец, не пора ли все-таки сербам показать, на что они способны, когда они доказали, что воевать не умеют?»
Weekend. 17.06.2022