— Поподробнее, — сказал он, внимательно глядя на меня.
— Скажем так... Я знаю одного человека. Он может показать, каким может быть мир за пределами стен — свободным, чистым. Там каждый может заниматься тем, чем хочет. И никому нет дела до твоего прошлого. — Я, конечно, говорил о себе.
Мужики переглянулись. Нас окружили. Главный слегка наклонился ко мне, взгляд его потемнел.
— И где же этот человек?
— А с чего бы мне вам доверять? — я поднял кирку и сделал вид, что хочу вернуться к работе.
— Э-э-э, погоди-ка, — он схватил мою кирку, не давая продолжить. — А как нам доказать, что мы действительно хотим уйти? Что надо сделать?
— В лагере есть казармы. Стража часто там оставляет оружие, патрули расхлябанные. Там есть чем разжиться. Достать сможешь?
— Бунт? Ты хочешь захватить шахту? Да ты безумец, — он уже разворачивался, чтобы уйти.
— А почему бы и нет? Заявим о себе. Или ты не хочешь придать смысл своему существованию? Хочешь сдохнуть здесь, с киркой в руках, как собака, даже не попытавшись изменить свою жизнь? — бросил я ему вслед.
Он остановился. Медленно повернулся.
— А ты, парнишка, дерзкий. Мужики, за работу. А ты — пошли. Надо поговорить с глазу на глаз.
Мы отошли глубже в тоннель. Он огляделся, потом повернулся ко мне.
— Ну и что ты хочешь услышать?
— Меня зовут Кай Грин, — сказал я и снял маску. Риск — колоссальный, но разве у меня есть выбор?
Он присмотрелся, и в его глазах промелькнуло узнавание.
— Чёрт... Так и думал, что в твоих словах есть что-то большее, чем просто болтовня. Ну что, Кай Грин, рассказывай. Что ты задумал? И что за место, где все могут быть свободны?
Я коротко, но ясно обрисовал план. Рассказал о «Фениксе», о поселении, где живут такие же, как мы, те, кто больше не верит в ложь столицы. Умолчал о координатах, но дал понять, как всё устроено и как плохо там, где мы сейчас.
— Хм. Ты хочешь воспользоваться нашей рабочей силой? — он упёр руки в бока. — Мы ведь можем сами захватить шахту и держать оборону. Зачем тебе помощь? Что ты нам дашь?
Он был прав. Частично. Но есть вещи, которые он не сможет контролировать.
— Да пожалуйста, занимайте. Только вот армия генерала объявится через пару недель, как только узнают, что добыча кристаллов прекратилась. Перебьют вас, как крыс. А если и покинете шахты — куда пойдёте? Мир за пределами королевства — враждебен. Там другие расы. И, как я уже говорил, они нас не любят. Вы и месяца не протянете. А там, — я кивнул в сторону выхода из шахты, будто за ней простирался другой мир, — можно построить новый дом. Да, придётся работать. Добывать, строить, учиться… Но появится шанс. Начать всё с чистого листа.
— Звучит хорошо, не спорю. Но ты ведь знаешь, среди шахтёров хватает психов. Бывшие убийцы, насильники... Ты и их готов взять с собой в этот «новый дом»? — прищурился он.
— Для этого ты мне и нужен. Ты всех тут знаешь, как и начальник. Укажешь, за кем приглядывать, а кому можно доверять.
— Нелогично и опрометчиво. Почему ты решил, что мне можно доверять? Если ты тут — значит, твои люди в отчаянии. Такой риск, раскрыть себя… Что мне мешает сдать тебя страже? — в его голосе зазвенела сталь.
— Да, мы в отчаянии. Но ты не сдашь меня. Не настолько ты глуп. Стражники присвоят себе все лавры, а тебя либо уберут, либо сделают крайним. Награды ты не увидишь. А помочь мне… Думаю, ты уже решил это сделать. Иначе бы не говорил со мной. — Я был уверен в каждом слове. Не знаю, что это было — интуиция или опыт — но нутром чувствовал.. я прав.
— У некоторых здесь есть семьи в столице. Если узнают, что они предали королевство… боюсь представить, что с ними случится. Как быть с этим? — он впервые по-настоящему задумался.
— Придётся уничтожить шахту. Сжечь всё до тла. Подстроим всё так, будто здесь произошла бойня — нападение враждебной расы. Такое уже случалось в истории. Сделаем вид, что вы не предатели, а жертвы. Тогда у всех появится шанс уйти вместе со мной.
— Это безумие. Ты понимаешь, что придётся убить всех стражников? До единого. Иначе они расскажут правду.
— Понимаю. Но мы дадим им шанс. Пока не знаю, как… но придумаю.
— Ладно, — он выдохнул. — Хуже моя жизнь уже не станет. К слову зови меня Номад. Ну так, что ты задумал?
Отлично.
Я рассказал ему подробный план. Завтра к ночи должна прибыть новая группа шахтёров. Нас же, нынешнюю смену, посадят в повозки, набитые кристаллами, и отправят в столицу. Это даст нам перевес в силе и численности — против стражи.
Да, новая партия шахтёров ничего не будет знать о плане. Но, возможно, увидев, что происходит, они присоединятся. Хотя надежды мало.
Номад со своими людьми должен пробраться в казармы и достать оружие. Но не всё — слишком быстро поймут, что оно исчезло.
По сути, главное оружие шахтёра — его кирка. Они владеют ею лучше, чем некоторые воины мечом.
Перед сменой будет ужин. К этому моменту как можно больше людей, верных Номаду, должны быть в курсе. Именно тогда всё и начнётся. В шахтах никого не останется — вся стража будет занята приёмом нового конвоя.
Все будут как на ладони. Все… но не все.
Номад возьмёт свою бригаду и скажет стражникам, что добыл больше кристаллов, чем обычно, и их нужно срочно загрузить. Повозку они подготовят заранее — она будет полна не только кристаллов, но и запасных кирок.
Когда стража отвлечётся на новый конвой, Номад и его люди ударят сзади. Остальные шахтёры бросятся на стражу с голыми руками. Придётся. Эффект неожиданности — наш единственный шанс…
Но будут жертвы. Много жертв.
Настал момент последнего ужина. Сейчас всё начнётся. Я сидел за длинным столом, среди остальных, на лице — маска. Не ел. Не мог. Нервничал, хоть и не показывал этого. Моя генетическая природа подавляла страх, да и вообще любые сильные эмоциональные всплески. Но… полностью они не исчезали.
Мне до сих пор сложно к этому привыкнуть. Вроде бы и пугаюсь чего-то, или испытываю лёгкий стресс… но это длится лишь миг. А потом — пустота. Словно кто-то выключает эмоции изнутри. Я не понимаю, как это работает. И, если честно, не хочу понимать.
Вот он, момент.
Смена составов шахтёров.
Стража и солдаты столпились возле повозок, доверху набитых кристаллами.
Сейчас или никогда.
— ВПЕРЁЁЁД!!! — разнёсся по шахте оглушительный голос Номада где-то вдалеке.
А затем всё закрутилось слишком быстро.
Лишь часть шахтёров — совсем небольшая часть — сорвалась с места и рванула на стражу с голыми руками. Я заметил, как в их глазах горела решимость — не надежда, не отчаяние, а именно решимость. Они знали, что могут погибнуть. Но всё равно шли.
Стража растерялась. Их оружие — в ножнах, броня — тяжёлая, движения — медленные. Они не ожидали, что шахтёры решатся на такое. И тем более не ожидали, что нападение будет настолько яростным.
Месиво. Иного слова не подобрать.
На одного стражника погибало по двое шахтёров. Иногда трое.
Новая группа рабочих, только прибывшая, в замешательстве смотрела на бойню. Они ничего не понимали. Но Номад уже оказался рядом, объяснял, кричал, убеждал. Сначала они махали руками, кричали, что это безумие, что всех перебьют. И, возможно, были правы. Но… они всё же присоединились. Не все, конечно. Но многие.
Я не стал отсиживаться.
Поднял меч одного из мёртвых стражников и кинулся в гущу сражения.
Похоже, опыт боёв начал сказываться. Особенно та битва с рыцарями хаоса. Я стал думать иначе, движения стали точнее, удары — вывереннее. Я не метался вслепую. Я бил там, где это имело значение.
Земля вскоре оказалась усыпана телами. Бой не прекращался.
И тут я встретился взглядом со своим бывшим начальником.
Он стоял в стороне, прижавшись к стене, и смотрел прямо на меня.
Я знал, о чём он думает.
«Безумие… Невинные жертвы… Смерть…»
Я тоже об этом думал.
Я тоже понимал, что этого не должно было быть.
Но выбора не было. Либо так — либо «Феникс» не проживёт и пару лет.
Шахтёры начали уставать. Им было тяжело.
Они сражались против вооружённых, закованных в броню солдат. Кто-то с мечом, кто-то голыми руками.
Нужно было что-то делать. Срочно.
Я огляделся. Выбор был очевиден.
Я опустился на колени перед телом одного из павших стражников.
— Встань, — тихо прошептал я, касаясь его груди.
Из моих глаз на мгновение вырвался синий отблеск.
И мёртвый открыл глаза.
— Защити шахтёров. Живо! — скомандовал я.
Он встал, как будто и не был мёртв, и направился в бой.
Я поднял ещё одного.
И ещё одного.
— Нежить! Тут нежить! — закричал кто-то из шахтёров.
Началась паника. И среди наших, и среди врагов.
Но постепенно… люди начали замечать.
Нежить не трогает шахтёров.
Она бьёт только врага.
И тогда — несмотря на страх — шахтёры начали сражаться рядом с мёртвыми.
Я видел, как у них тряслись руки, как расширялись глаза, как они вздрагивали при каждом прохождении ожившего мертвеца мимо.
Но они не отступали.
Я должен был усилить удар.
Я бросился к ещё одному телу — крупный солдат в хорошей броне. Сильный. Потенциально ценный.
Склонился, прикоснулся к его руке.
— Встань…
И тут… что-то пошло не так.
Голова… её начало будто разрывать изнутри.
Не боль… хуже.
Картинки. Воспоминания. Но не мои.
Лица. Женщина. Маленькая девочка.
Рынок.
Дом.
Смех.
Что за…?
Это не мои воспоминания.
Стоп…
Это его воспоминания.
Почему? Почему я это вижу?
В прошлые разы такого не было. Почему именно сейчас?
Голова… лопнет. Сейчас лопнет…
— Защити шахтёров… Иди! — выдохнул я сквозь адскую головную боль.
И в тот же миг кто-то схватил меня и оттащил в сторону. Прижал к стене одного из полуразвалившихся домиков.
Лицо в нескольких сантиметрах от моего — перекошенное от ярости.