— Почему это? — удивился я, продолжая гладить свою новую подругу.
— Говорят, они убивают из удовольствия, или спортивного интереса, — пояснил он с лёгкой насмешкой.
— Правда? — я ухмыльнулся, посмотрев на ласку. — Ты такая кровожадная?
Зверек вскинул мордочку, глянул на меня с комичной обидой, будто говоря: «Я? Да это всё инсинуации!» Я расхохотался, а хищница в ответ ткнулась носом в мою руку, требуя продолжения ласки. Ну чисто котёнок!
— Далеко до второй червоточины? — спросил я, усаживаясь на пассажирское сидение и поглаживая зверька.
— Минут сорок, — ответил Дмитрий.
— Хорошо, — кивнул я.
Следующая червоточина лежала в стороне от деревни, и мы сначала обогнули небольшое селение, а затем ещё двадцать минут петляли по ухабам. Я так увлёкся своей новой подругой, что не сразу заметил, как воздух сгустился, пропитанный знакомой энергией. Зверек, всё это время, будто котёнок, играл с моей рукой, то покусывая пальцы, то перебирая лапками, но стоило приблизиться к червоточине, как ласка тут же навострила ушки.
Червоточина была близко — и, судя по пульсации энергии — она была активная. Ласка замерла, её разные глаза уставились в ту же сторону, куда тянуло и меня.
Энергия, разлитая повсюду, гудела, словно невидимый улей, и её пульсация отзывалась в моей груди. Воздух был густым, пропитанным силой, что тянула к себе, как река — к водопаду.
— Вот же ж! — выругался Дмитрий, указывая пальцем на центр поляны. — Червоточина активна, зелёным светится, видишь?
Я уже смотрел туда, прищурившись. Обычным зрением я видел небольшой зелёный шар, мерцающий над травой, будто пойманный в сеть сгусток света. Но в истинном зрении — это было маленькое солнце, бурлящее, жадное, втягивающее в себя потоки энергии из окружающего мира. Его зелёный свет пульсировал, и я чувствовал, как мой дар отзывается, дрожа от возбуждения.
Я взглянул на свою двуцветную подругу, но её не оказалось на плече. Ласка исчезла, будто растворилась в воздухе.
Глава 7Сюрпризы от новой подруги
— Эй, а где Ласка? — спросил я, оглядываясь. В машине было не так много мест куда можно скрыться. Посмотрел на брата: — Ты не видел?
— Нет, — удивился Дмитрий, нахмурившись. — Она ведь только что была у тебя на руках.
Но чёрно-белой зверюшки не было.
— Любопытно, — протянул я. — Ладно, пойдём, посмотрим на червоточину. Ты готов к зачистке?
— Вдвоём? — Дмитрий вскинул брови, и в его голосе мелькнула тщательно скрываемая тревога.
— Она ведь зелёная. Если что, сами справимся, без гвардейцев, — усмехнулся я, искоса глянув на него.
— Ладно пойдём, — решительно заявил он. Он нахмурился, и я заметил, как его пальцы сжались в кулаки.
— Вот и прекрасно, заодно и с даром твоим попробуем разобраться.
— Ты знахарь что ли? — буркнул он.
— Нет, но тоже кое-что вижу, — произнёс я.
— Видит он, — хмыкнул братец, но я понимал, что он за своей бравадой скрывает сомнение. — Я уж разберусь в этом не сомневайся.
— Не сомневаюсь, — кивнул я. — Но времени тоже терять не стоит, скоро сбор будет. Как бы тебя не мобилизовали в поход к Иркутску, но ты ведь не готов.
Взгляд Дмитрия потемнел. Он знал, что я прав, но говорить об этом не хотел.
— Слушай, Дима, — продолжил я, понизив голос, пока мы шагали к зелёной червоточине. — Лучший способ разобраться с силой — начать её применять. Убивать тварей — это лучший способ. При их смерти обмен энергии идёт быстрее. Ты же знаешь.
— Я о таком слышал, — нехотя согласился он, в его тоне мелькнула искра интереса.
Мы приближались к разрыву, и зелёный свет становился ярче, почти осязаемым. Энергия текла, касаясь кожи, словно лёгкий ветер. Я сжал руку, согнутую в локте, по привычке, будто Ласка всё ещё сидела там. И вдруг — она появилась, будто изниоткуда. Чёрно-белая шерсть, разные глаза, нахальная мордочка. Зверек смотрел на меня с такой уверенностью, будто никуда и не исчезал.
— Да что за магия такая? — вырвалось у меня, и я замер, глядя на неё.
Дмитрий, заметив мою заминку, тоже вытаращил глаза.
— А вот и она! — хмыкнул он. — Где она пропадала?
— Не знаю, — ответил я, разглядывая Ласку.
Она ткнулась мордочкой в мою руку, будто извиняясь, и я невольно улыбнулся.
— Ты где пропадала, разбойница? — спросил я, поглаживая её.
Ласка лишь фыркнула.
Мы подошли ближе к червоточине. Её зелёный свет отражался в траве, и я чувствовал, как энергия сгущается, обволакивая нас. Мой дар бурлил, требуя действия, но я заставил себя сосредоточиться. Истинное зрение показывало, как потоки силы вливаются в разрыв, питая его.
— Если твари полезут, будь готов, — сказал я Дмитрию, не отводя взгляда от разрыва.
— А ты уверен, что мы вдвоём справимся? — спросил он, и в его голосе мелькнула неуверенность.
— Уверен, — твёрдо ответил я. — Ты Пылаев, а я видящий. Если что, я их увижу раньше, чем они нас, ну а ты всех победишь.
Он хмыкнул, но кивнул, и я заметил, как его рука легла на рукоять меча.
Ласка вдруг насторожилась, её уши дёрнулись, и она уставилась на червоточину.
— Что, подруга, чуешь что-то? — тихо спросил я.
Ласка посмотрела на меня своей умной острой мордочкой, ткнулась в плечо, и вдруг… исчезла! Растворилась в воздухе, будто её и не было. Пропала в один миг.
— Ты это видел? — выдохнул Дмитрий, вытаращив глаза. — Она что, одарённая? Впервые такое вижу! Слышал, бывают животные одарённые, но видеть таких не доводилось…
Я лишь пожал плечами, но внутри всё кипело от вопросов. Истинным взглядом я уставился на место, где только что была Ласка, но ничего не увидел. Ни вспышек энергии, ни следов ауры — пустота. Это сбивало с толку. Мой дар, привыкший улавливать малейшие колебания энергии, молчал.
Надо будет внимательнее её рассмотреть, когда вернётся. Что-то тут нечисто.
— Ну что, готов? — спросил я, глянув на Дмитрия.
Он нахмурился, но кивнул.
Мы шагнули вперёд одновременно.
Переход в изнанку отличался от червоточины. Если червоточина была как зелёное желе, через которое тебя протаскивает, то изнанка — пропасть, в которую будто падаешь с моста, и воздух свистит в ушах. В следующий миг мы стояли на лесной поляне, окружённой плотным частоколом деревьев.
Воздух здесь был густым, пропитанным энергией, что струилась, словно невидимый туман. Истинное зрение вспыхнуло, открывая картину: ни одной твари поблизости.
— Твари тут мелкими стайками кучкуются, — хмыкнул я, оглядывая поляну истинным зрением. — Придётся за ними побегать. Вон одна группа, — я кивнул на холм, где в зелёном мареве мерцали тусклые зелёные ауры. — Другие в той рощице, — указал на густые заросли, где тени шевелились, будто живые. — И ещё у реки, вон там.
— И правда река, похоже, — заметил Дмитрий, прищурившись. — Видишь, трава как растёт? Овраг будто размыло.
— А сердце где-то за линией деревьев, в чаще прячется, — добавил я, глядя вдаль. Истинное зрение улавливало его пульсацию — глубокую, ритмичную, как биение далёкой звезды.
— Трава больно густая, — поморщился Дмитрий, шагая рядом. — Если твари подберутся, не заметим.
— Я увижу, — спокойно ответил я. Уже сканируя истинным взглядом окрестности, высматривая каждую ауру.
— Это да, ты же видящий, — хмыкнул он.
Я сорвал стебелёк травы, показавшейся мне смутно знакомой и растер в пальцах. Мятный аромат ударил в нос — свежий, с горьковатым эвкалиптовым оттенком, будто лес после дождя. Название ускользало, но память шептала: эта трава — редкость, алхимики её очень ценят.
— Червоточина любопытная, — произнёс я, разглядывая стебель. — Полезная. Эта трава стоит довольно много.
— Ты что, ещё и травник? — усмехнулся Дмитрий, но глаза его загорелись.
— Нет, но знаю, что это не сорняк, — ответил я. — У вас нет алхимика или травника? Может, знакомые? Надо бы эту траву показать.
— Только в городе, — пожал плечами Дмитрий. — Отец когда-то с травником возился, зелья мешал, ему нравилось. Но потом дела навалились и быстро забросил это хобби.
— Понятно, — кивнул я. — Значит, в город съездим. И деревья, кстати, тоже непростые. Кажется, стволы светятся зелёным, от них энергией фонит. Если я не ошибаюсь, это не просто дрова, а вполне хороший материал для артефактов.
— Эх, жалко такую червоточину закрывать, — вздохнул Дмитрий, оглядывая поляну.
— А мы её не будем закрывать, — сказал я.
— Как это? — он уставился на меня, будто я предложил Лисиным поместье подарить.
— Потом обсудим, — отмахнулся я. — А сейчас не тянем. Пойдём к тем тварям, на холме. Они послабее, разберёмся быстро.
Ласка на моём предплечье насторожилась, вздёрнув ушки. Её чёрно-белая мордочка повернулась к холму, и она принюхалась, будто почуяла добычу. Я искоса глянул на неё.
— Чувствуешь их, разбойница? — спросил я.
Она не ответила, а в следующий миг — пфф! — растворилась в воздухе. Я поморщился. Опять не успел поймать её истинным зрением.
— Ладно, успеется, — тихо сказал я, повернувшись к Дмитрию. — Ну что, братец, готов?
Он настороженно смотрел вперёд, сжимая рукоять меча. Видно, на слово мне не верил, а пытался сам что-то уловить. Я хмыкнул: Ну пусть старается.
Твари заметили нас через пару секунд. Из зарослей высунулись две острые морды — рыжие, похожие на лис, но крупные, с бочкообразными телами и пастями, что могли бы коня перекусить. Устрашающие, но всего лишь зелёного уровня. Они не столь опасны, как кажутся.
Дмитрий побледнел, но меч уже был в его руке, а в левой он сжимал револьвер. Я усмехнулся. Ишь, какой прыткий! Раньше он так в бой не рвался, а тут, без паладинов за спиной, разошёлся.
— Не тушуйся, Дима, — подбодрил я. — Они слабые, разберём их, как орехи.
Я прицелился в голову первой твари и выстрелил. Синий артефакт сработал чётко — аккуратная дырочка во лбу, и тварь рухнула. Помню, в синей червоточине таких разрывало на куски, но тут я силы вливал под завязку, специально дозировал.