«Думаю, этого хватит на несколько таких автобусов, — прикинул я, взвешивая на ладони золото. — На очень хороший автобус и еще много чего полезного».
Вернувшись в кабинет, где меня терпеливо ждали Дмитрий и Зиновий. Алиса тоже присоединилась к ним, сидя в углу с книгой, но явно прислушиваясь к разговору. Я вручил Зиновию монеты.
У Дмитрия глаза поползли на лоб при виде богатств. Он даже привстал, чтобы лучше рассмотреть золото.
— Купи хороший автобус, а если есть возможность, то лучше не один, — произнёс я, кивая на монеты, лежащие на ладони Зиновия. — Нам понадобится надежный транспорт.
— Но здесь же очень много, господин, — произнёс он, ошеломленно разглядывая содержимое. — Это же… настоящее золото?
— Как я знаю, господин должен снабжать свою гвардию, — улыбнулся я. — А вам ещё необходимо обновить обмундирование и сделать гербы Пылаевых на амуниции, — произнёс я, поглядывая на Дмитрия.
Дима молча кивнул, соглашаясь — он явно всё еще был под впечатлением.
— Будет сделано, ваше благородие, — произнёс Зиновий, всё еще рассматривая монеты в ладони. — Займусь этим немедленно.
— И, Зиновий, смогу я попросить вас о небольшой услуге? — добавил я, остановив его движением руки.
— Все, что угодно, господин Пылаев. Помогу всем, чем смогу, кроме, естественно, ваших распрей с другими аристократами, — серьезно ответил он.
— Это да, — покивал я. — Надо съездить в деревню, где завод железобетонных изделий и стекольное производство, — я хлопнул себя по карманам, ища блокнот. — Там нас должны ждать двенадцать селян, возможно, с семьями, надо организовать им переезд сюда, к нам. Они нам понадобятся для особых работ.
— Это что ещё за новости? — резко спросила Алиса, захлопнув книгу и подняв на меня недоуменный взгляд. — Каких еще крестьян ты собираешься привезти в родовое имение?
— Так надо, сестра, — тут же произнёс Дмитрий, бросив на меня многозначительный взгляд. — Поверь, на то есть веские причины.
Сунув за пазуху, монеты, Зиновий почтительно поклонился и покинул помещение. Не успел он выйти, как раздался звонок. Магофон завибрировал на столе, его экран вспыхнул голубоватым светом. На дисплее высветилось имя — Злобин.
«Быстро же он,» — подумал я, поднимая трубку. Интересно, что такого срочного у него могло возникнуть после нашего недавнего разговора.
— Да, Роман Михайлович. Вы что-то хотели? Вы так быстро решили? — спросил я, присаживаясь в кресло.
Роман Михайлович смеялся на другом конце линии. Его низкий, раскатистый смех всегда казался немного неуместным, особенно когда речь шла о серьезных делах.
— Скажу я тебе, Костя, тебе несказанно везет, — произнес он, и я почти физически ощутил, как он довольно улыбается. — Правда, тебе придется съездить в город. Во-первых, тот человек, о котором я тебе говорил, что занимается торговлей артефактами и материалами из червоточин, готов тебя встретить.
— Его очень заинтересовало твое предложение, — продолжал Злобин, не дожидаясь моей реакции. — Он прямо-таки ждет тебя, не дождется. Мартынов его фамилия, Григорий Степанович. Человек непростой, со связями. Обычно к себе никого не допускает, а тут согласился на встречу.
Я невольно улыбнулся. План начинал работать быстрее, чем я рассчитывал.
— А еще нашел для тебя человека на должность начальника гвардии, — добавил Злобин, и в его голосе появились нотки гордости, словно он лично подобрал для меня редкую жемчужину.
— Вот как, — удивился я, выпрямляясь в кресле. — И кто же это? — спросил я.
— Один мой старый знакомый, — ответил Злобин, — хороший мужчина, офицер старой закалки. Вот только есть одно маленькое недоразумение.
— Какое это? — спросил я, чувствуя, что Злобин сейчас выдаст очередной перл. День и без того был полон событий, а теперь, похоже, предстояло решать ещё одну головоломку от графа.
— Характер у него прескверный, — произнёс он с лёгкой улыбкой. — Прямой как стрела, режет правду-матку без оглядки на чины и звания, чем многим при дворе он как кость в горле.
— Справимся как-нибудь с этим недоразумением, — отмахнулся я, пожимая плечами. — Мне сейчас нужны люди, на которых можно положиться, а такая порода людей как раз из той области.
— Так вот недоразумение состоит не в том, — расхохотался Злобин. — Видишь ли, три дня назад он едва не избил одного генерала на приёме у градоначальника. И за это он приковорен к расстрелу. — Надо придумать, как его спасти. Рекомендую не затягивать и прямо сейчас отправляться в город.
— Как же я его спасу-то? — спросил я удивлённо, представляя себе серьёзность «недоразумения». Это же не шутки — вытащить человека из-под расстрельной команды.
— Это мы решим, есть у меня мыслишки на этот счёт, а сейчас подготовь образцы всего, что ты собираешься продавать в городе, — неожиданно сменил тему Злобин. — Заодно это послужит отличным прикрытием.
Пока я осмысливал сказанное, граф продолжил:
— Где разместиться, я тебе помогу, — добавил он. — У меня там есть поместье и гостевой дом на окраине, там безопасно. И гостиница найдётся, где переночевать, если придётся задержаться.
— Тогда не буду терять времени, — кивнул я.
Стоило Злобину отключиться, как вошёл начальник гвардейцев.
— Ваше благородие, — картинно поклонился он, сначала Дмитрию, потом Алисе, потом и мне. Было в этом что-то неискреннее, словно он выполнял ритуал, в который сам давно не верил.
Алиса выпрямилась в кресле. Дмитрий продолжал перебирать какие-то бумаги, но я заметил, как напряглись его плечи.
— Вопрос есть, который мы с вашим батюшкой так и не разрешили перед его… — он запнулся, подбирая слово, — кончиной. Видите ли, нам уже год не платили жалование. — Как я знаю, у вас есть затруднения со средствами. Но надо бы этот вопрос как-то порешать. Мы же уже давно служим вам, ведь ваша семья… — начал он, поглаживая свой идеально выбритый подбородок.
— Вы уволены, — произнёс я, не дав ему договорить, и встал из-за стола.
Тишина, наступившая после моих слов, была такой плотной, что можно было услышать, как где-то в соседней комнате тикают настенные часы.
— Что значит уволены? — непонимающе уставился на меня
— Это значит, что отныне вы свободны и дальше делать все, что угодно, только не на этой территории, — продолжил я. — Прошу вас освободить бараки в течение сегодняшнего дня. Людей, которые решат пойти с вами, забирайте с собой, они нам здесь не нужны.
Дмитрий молчал, но я видел, как дрогнул уголок его губ — он явно одобрял мои действия, хотя и не решился бы на такой шаг сам. Алиса прикрыла рот ладонью, скрывая удивление.
Гвардеец потерял дар речи.
— Что значит свободный? — спросил он, будто не веря тому что услышал. При этом его лицо стало почти белым, как известь. Вены на его шее вздулись от напряжения.
— А существует какое-то другое толкование этих слов? — спросил я. — В ваших услугах мы больше не нуждаемся.
Гвардеец пошатнулся, словно получил удар под дых. Его лицо осунулось, такого он явно не ожидал. Гордая осанка исчезла, плечи поникли, а глаза лихорадочно забегали по комнате, словно ища поддержки.
— Но как же, ваше благородие? — спросил он, глядя на меня, затем перевёл взгляд на Дмитрия. — Мы вашей семье столько служим, сотню лет уже служим! Мои предки… мой прадед ещё служил Пылаевым!
Его голос дрожал, а пальцы нервно теребили пуговицу на мундире.
— Служил, — кивнул я, прищурившись. — И вам исправно платили жалование, ведь так?
— Так, — осипшим голосом произнёс он, опустив взгляд в пол.
— И стоило всего один год семейству Пылаевых столкнуться с трудностями, как вы показали своё истинное лицо, — я подошёл к нему вплотную, чувствуя, как гнев поднимается внутри, словно приливная волна. — Где вы были, когда на поместье напали? Где была ваша доблестная стража, когда наследников рода пытались убить?
Гвардеец молчал, кадык на его шее дёргался, но он не мог выдавить ни слова, но все же решился:
— Но постойте! За целый век работы у нашего рода сложилась такая репутация! — гвардеец вскинул руки, лицо его покрылось красными пятнами, а голос начал срываться на фальцет. — Мы столько лет служим вам, — снова пытался возразить он, сжимая и разжимая кулаки.
— Все верно, — я подошел ближе, глядя прямо в его глаза. — Ваши предки больше ста лет строили репутацию вашей семьи. А вы за один год ее разрушили, — припечатал я.
— Даю вам один день, — продолжил я, выдерживая паузу после каждого слова. — Завтра с утра… — я посмотрел на часы, прикидывая время, — нет, завтра к обеду вас быть здесь больше не должно. Соберите своих людей и все пожитки. Еще какие-то вопросы у вас имеются? — спросил я, обводя взглядом комнату. — Дмитрий, может, тебе есть что сказать? Алиса?
Дмитрий медленно поднялся из кресла, расправил плечи и посмотрел на гвардейца холодным взглядом.
— Мне сказать нечего, — произнес Дмитрий, не отрывая тяжелого взгляда от гвардейца. — Кроме того, что решение брата я полностью поддерживаю. Вы не оправдали доверия, которое оказывала вам наша семья столетиями.
Алиса и вовсе удивленно хлопала глазами, явно не ожидая такого резкого поворота событий.
— Вы можете быть свободны, — произнес я, делая жест рукой в сторону двери. — И советую не задерживаться.
Гвардеец задержался на миг, будто хотел еще что-то сказать. Старая жизнь рушилась на его глазах, а новая еще не началась. Но, не найдя ничего лучше, он попросту развернулся и, чеканя шаг по паркету, вышел из комнаты.
Алиса привстала со своего места, переводя взгляд от меня к Дмитрию, а потом снова ко мне. В её глазах читался страх, смешанный с недоумением.
— И что мы будем делать без гвардии? — голос её звенел от напряжения. — Нас всего трое. Если сейчас кто-то из соседей решит объявить нам войну, нам придет конец, — завелась она, вскочив с кресла и начав ходить по комнате. — Ты хоть понимаешь, что творишь?
Дмитрий молча наблюдал за нашей перепалкой, постукива