— Ну, здравствуй, «друг», — произнёс он с лёгкой иронией в голосе. — С чем пожаловал?
— А можем мы остаться наедине? — спросил я начальника тюрьмы. — Дело такое деликатное… Проститься хочу.
— Исключено, — категорически отрезал генерал.
В этот самый момент на моём предплечье внезапно материализовалась ласка.
Медведев вскинул брови, удивлённо уставившись на зверька. Благо я стоял таким образом, что ни полковник, ни офицер не заметили момента появления. Однако ласка запрыгнула мне на плечо и с нескрываемым любопытством принялась оглядывать камеру, принюхиваясь к спёртому воздуху.
— Это что такое⁈ — воскликнул начальник тюрьмы, отшатнувшись.
Офицер мгновенно среагировал: выхватил из-за пояса револьвер и навёл прямо на меня.
— Что здесь происходит⁈ — потребовал он ответа, взводя курок.
— Это мой питомец, прошу простить, — спокойно объяснил я. — Это несносная ласка. Любит гулять где захочет, видите ли. Она уснула у меня под пиджаком, и я про неё забыл.
— О таком нужно было предупреждать заранее! — строго ответил начальник тюрьмы, не сводя глаз с животного. — И боюсь, что я погорячился, устроив вам это свидание. Как бы вы ничего дурного здесь не устроили, а у меня заведение образцовое! — проворчал генерал, нервно поправляя ворот мундира. — Этот Мартынов вечно меня в какие-то сомнительные истории втягивает.
Я переглянулся с Медведевым и еще раз обратился к генералу, стараясь говорить как можно увереннее:
— Простите, такого не повторится. Да и зверюшка эта сейчас успокоиться.
Будто подтверждая мои слова, Белочка юркнула под пиджак, зацепившись за рубашку коготками, и её нос любопытно выглядывал из-за полы пиджака.
Генерал задумчиво потер подбородок, на котором уже проступала седая щетина, придававшая ему еще более суровый вид. Затем, словно приняв решение, произнес:
— В общем, вы поговорите, но в моём присутствии. Думаю, сами должны понимать — дело деликатное. Через три дня расстрел Медведева, — он многозначительно посмотрел на заключенного. — И люди в таком положении на любые отчаянные меры готовы пойти.
— Ничем вас не обижу, — хмыкнул Медведев, однако в его глазах мелькнула горестная решимость.
— Разговорчики! — повысил голос генерал. — Вы же офицер в первую очередь, а ведёте себя будто…
— Преступник, заключённый, — хмыкнул Медведев, пожимая плечами. В его жесте читалось безразличие человека, которому терять нечего. — Думаю, уже могу себе позволить, — он провел рукой по своим давно не стриженным волосам. — Давайте не будем время терять. С чем пожаловал? — посмотрел на меня.
Я выпрямился, чувствуя на себе пристальный взгляд генерала, буравящий мой затылок. Комната, казалось, стала еще меньше и душнее, чем была.
— Наш общий знакомый, — произнёс я, — Роман Михайлович Злобин сказал мне о твоём положении, — старался я тщательно подбирать слова. Внутренне благодарил Медведева за сообразительность, надеясь, что он правильно поймёт мои слова. — Как только я узнал, в каком положении ты оказался, то очень опечалился. Ты ведь мог бы служить нашей семье в качестве начальника гвардии, а вот как всё вышло. Вот как всё вышло, — я развел руками с притворным сожалением. — Теперь у меня человека не будет. И твоя судьба незавидна.
Медведев смотрел на меня не мигая. После моей фразы повисло долгое молчание, пронизанное лишь редким капаньем воды в соседней камере и приглушенными звуками шагов где-то за дверью. Он что-то соображал, сверля меня взглядом и машинально потирая шрам на левой скуле.
Наконец он ответил, тщательно подбирая слова:
— Ну, коли был бы свободен, возможно, и пошёл бы. Но, как видишь, обстоятельства не позволяют, — произнёс он и снова с интересом посмотрел на меня, будто ожидая продолжения.
Я сделал глубокий вдох и продолжил игру:
— Ну, судьба — вещь такая. Как мне стало известно, Злобин уже походатайствовал о помиловании, — я бросил быстрый взгляд на генерала, ища подтверждения своим словам. — Говорит, что помилование будет. Вот только через неделю.
— Это шутка, надеюсь? — спросил Медведев, нахмурившись. Генерал же и вовсе никак не отреагировал, лишь прочистив горло и отведя взгляд к окну высоко под потолком, за которым еле пробивался свет.
— Нет, не шутка, — серьёзно ответил я. — Но судьба она такая. Если не брать её в свои руки, обязательно подкидывает вот такие фортеля.
— В свои руки, значит… — медленно произнёс он, словно пробуя эти слова на вкус.
— В свои руки, — кивнул я, делая особое ударение на эти слова.
Генерал, до того молча наблюдавший за нашим разговором, внезапно встрепенулся:
— Мне непонятны ваши речи! — вдруг заявил он. — И не похоже что-то это на встречу старых друзей. Давайте-ка заканчивать нашу аудиенцию, а Мартынов мне еще ответит за такие подставы. Всё, прощайтесь и идём.
Я посмотрел в глаза Медведеву, тот выдержал мой взгляд. Из-под рубахи мордочку высунула ласка и тоже уставилась на Медведева, будто оценивая его. Затем посмотрела на меня, и мне показалось, что в ее маленьких черных глазах блеснуло понимание.
Медведев произнёс:
— Ну, бывай. А свою судьбу я держу в руках и распоряжаюсь ей по своему усмотрению. В армии мне уже не бывать, — он усмехнулся, проведя рукой по своим кандалам. — Ну а дальше посмотрим, как карта ляжет.
— Обязательно, — ответил я, слегка кивнув. — Я думаю, мы друг друга поняли, — сказал я, направляясь к двери. — Прощайте.
Стоило двери защёлкнуться, как генерал уставился на меня, его лицо побагровело. Мы отошли по коридору на приличное расстояние от камеры, и тут он остановился, преграждая мне путь своей грузной фигурой.
— И что это было? Ради этого вы меня беспокоили? Что за глупости? О чем вы говорили? — его усы нервно дрожали, а глаза сузились. — Побег готовите? Что это были за перемолвки? Это был какой-то код, или шифр? — он понизил голос до свистящего шепота. — Смотрите, не шутите со мной, иначе я здесь вас вместе с Мартыновым до самой казни продержу и только потом выпущу! Что вы задумали? Ну-ка, выкладывайте!
— Право, ничего такого, — устало произнёс я, чувствуя, как силы покидают меня.
Однако внезапно я почувствовал, как под моей рубахой исчезла ласка. Знать бы ещё куда она опять отправилась?
Глава 21Вслед за Белкой
В итоге, Полковник Горин мурыжил нас вопросами ещё пару часов. Все ему не давало покоя появление ласки, да и наш не совсем внятный диалог. Он был твердо уверен, что мы что-то замышляем и хотим спасти Медведева из заключения каким-то незаконным способом, например, организовать ему побег.
Но как бы настойчиво полковник ни пытался вывести меня на чистую воду, я отвечал спокойно, односложно и неоднократно уверял, что ничего противозаконного не замышляю. Мои ответы были лаконичны, но убедительны — по крайней мере, достаточно, чтобы не дать полковнику зацепиться за какую-либо несостыковку. С каждым вопросом я чувствовал, как его подозрительность постепенно переходит во фрустрацию.
В итоге полковник и сам устал от этого бесконечного и бесплодного допроса. К тому же, удачное стечение обстоятельств сыграло нам на руку — к нему подошёл один из сотрудников тюрьмы с срочным донесением. В блоке временного содержания заключённые устроили настоящий бунт, недовольные тем, что их слишком плохо кормят. Ситуация требовала немедленного вмешательства руководства.
Видимо решив, что мы не представляем угрозы, начальник тюрьмы поручил офицеру сопровождения вывести нас за пределы заведения. Напоследок он смерил меня хмурым, полным подозрения взглядом, словно пытаясь запомнить каждую черту моего лица, и поспешно отправился разбираться с возникшими, в связи с бунтом, проблемы. К нашему облегчению, он напрочь забыл о Медведеве и о странностях, которые заметил во время нашего разговора.
К слову, про ласку он тоже ни разу не спросил, но это только потому, что не видел, как она появилась. Если бы он разнюхал, что моя Белочка — магический зверь, к тому же со способностью к перемещению, он бы с нас точно не слез. Уверен, полковник исполнил бы свою угрозу, заключив нас под стражу до самой казни Медведева, а может и дольше.
Мы с Дмитрием расположились в небольшом уютном кафе неподалёку от здания городской тюрьмы. Заказав по чашке кофе, мы принялись обсуждать наши дальнейшие планы и, конечно же, Медведева.
— Значит, Злобин предложил тебе такого человека на роль нашего начальника гвардии, — произнес Дмитрий, аккуратно помешивая ложечкой в чашке. — Ничего не скажешь, только смертника нам ещё не хватало. Ты представляешь, какие проблемы могут возникнуть, если его узнают?
— Ну ты же сам видел, Дим, он выдающийся мужчина, к тому же герой! — заступился я за Медведева, отпивая глоток обжигающего напитка. — А ещё, судя по рассказам Мартынова, имеет твердое понятие о чести, и даже генерал ему не стал препятствием. Такие люди очень ценны, потому что если уж что-то себе в голову вобьют — от своего не отступят и будут идти напролом. Вне зависимости от того, кто перед ним стоит. Это редкое и очень хорошее качество в наше время. Сейчас многие готовы прогнуться под давлением власти или денег.
Братец покивал.
Я, если честно, сочинял на ходу. Не знаю я какое сейчас время, но подобные проблемы существуют во все временя в каждую эпоху. В общем, я не боялся ошибиться.
Дмитрий задумчиво посмотрел в окно, наблюдая за прохожими.
— Вот только я никак в голову не возьму, с чего ты взял, что он вообще станет работать с нами и служить нашему роду? Человек его склада, военная косточка, вдруг начнет верой и правдой служить аристократам?
— От обиды, Дим, от обиды, — пояснил я, наклоняясь ближе. — Его ведь уязвили по-настоящему, ударили по больному. Теперь он в армию больше не вернётся, просто потому, что его предали, а генерал, который позволил сказать лишнего, не только не извинился, да ещё и наказал его не по делу. Такое не прощают, я бы точно не простил и обязательно отомстил бы. Да, не попался бы так глупо, как Медведев, но, скорее всего, генерал бы на этом свете уже не ходил.