— Я думал, это ваших рук дело — всё так чётко сработано, так профессионально! Давно не видел такой работы. Кроме вас, как по мне, никто такую операцию и не мог провернуть.
— Не понимаю, о чём вы говорите, — ответил я с напускным недоумением — точно, записывает. Вот ведь… Одно слово — чинуша. ПОжтому принялся осторожно отвечать: — Я ведь выслушал ваш план, ну что сам-то я могу сделать? Я всего лишь маленький барон, а у вас ведь в руках вся мощь государственного аппарата Братской губернии!
Видимо, мэр запаниковал и сейчас ищет крайнего — оно и понятно. Кажется, из-за этой сорванной казни и всего происходящего в городе поднимется большой шум, и прилетит, в том числе, и мэру.
— Нет! — наконец произнёс Слуцкий решительно. — Я к этому не имею абсолютно никакого отношения! Ни о каких планах никогда не слышал, никому ничего не говорил! — Произнёс он, видимо опасаясь, что я тоже записываю разговор. А затем добавил: — К слову, вы слышали — генерал Петрищев пытался покончить с собой?
— Серьёзно? — удивился я, хотя новость меня не особенно поразила.
Слуцкий выждал, будто надеясь, что я еще что-то скажу, но потом разочарованно продолжил:
— Да нет, конечно, — ответил мэр, тщательно вслушиваясь в каждое моё слово. — Он лишь звонил мне и жаловался, что поглядывает на свой наградной пистолет. Хотя после всего, что он натворил, туда ему и дорога!
— Не могу сказать того же, — возразил я спокойно. — Генерал Петрищев показался мне весьма достойным человеком.
Мэр, мне показалось, даже выругался себе под нос.
— По какому поводу звоню? — перешёл я к делу. — Медведев, как я слышал, скоро будет освобождён. Мне бы узнать, когда это произойдёт, и, если возможно, ускорить процесс.
— С Гориным решайте! — буркнул мэр раздражённо. — Я здесь не помогу. И вообще, я очень занят, извините!
С этими словами он разорвал связь.
Решайте, значит, с Гориным? Да уж, красиво послал, ничего не скажешь. С Гориным вообще ничего решить, как мне кажется, невозможно. Что ж, наверное, сам наведаюсь к Медведеву, дам ему расклад по ситуации, а потом отправлюсь в деревню.
— Мы здесь будем жить? — протянула Марьяна восхищённо, оглядывая огромное поместье широко распахнутыми глазами.
У Пети тут же загорелись глаза алчным блеском.
— За этим следи, чтобы он ничего не стащил, — предупредил я Марьяну.
— Да вы что такое говорите, ваше благородие! — тут же забеспокоился парень, пытаясь изобразить на лице невинность. — Я же даже об этом не подумал!
— Ага, видел я, как у тебя глаза блестели, — произнёс я с усмешкой. — Приучайтесь жить как нормальные люди — больше вам нет необходимости ни красть, ни выживать, перебиваясь с хлеба на воду. Ваша задача — учиться… Ну и делать для меня кое-какую полезную работу.
— Будет исполнено! — заявил Петя, вытянувшись по стойке смирно.
— Спасибо вам большое, — произнесла Марьяна дрожащим голосом, а на её глазах вновь появились слёзы. — Если честно, мне кажется, что это всё сон — очень хороший, приятный сон. Вот только грустно, что он скоро закончится, что придётся проснуться…
— Никакой это не сон, — заверил я её. — Ты мне лучше вот что скажи: среди вас ведь есть одарённые? Та девочка Даша — она в меня ведь шаром энергетическим запустила, и неплохо так запустила. И другие ребятишки тоже одарены, я заметил.
Марьяна внезапно опустила глаза, словно я затронул болезненную тему.
— Я не пойду в паладинский корпус, — произнесла она решительно.
Я не сразу понял о чём она.
— Мне всё объяснил Миша — тот мужчина, он был паладином, ведь так? И вы детей увезли в их орден?
— Нет, — произнёс я, — не в орден, а к себе в поместье. Я вообще подумываю о том, чтобы перевести их обратно сюда, в город. Нечего им в деревне делать, а здесь же — вон какое раздолье! — заявил я.
— Это да, — Марьяна тут уже поуспокоилась, оглядывая просторные комнаты. — Ну а зачем вам одарённые вообще? Я знаю, что по закону, как только дар проявляется, нужно докладывать местному управлению. Но стоит это сделать, нас бы сразу распределили по разным корпусам. Но я не думаю, что это хорошо, да и с ребятами не хотелось расставаться. Как бы они без нас там были?
— Это в тебе родительские инстинкты говорят, — хохотнул я. — Но это похвально, что ты так беспокоишься о своих — это хорошее качество. А пока что обосновывайтесь здесь, обживайтесь. Вот вам подъёмные, — я выдал Марьяне двадцать рублей, — это на еду и другие расходы.
— Здесь же очень много! — произнесла девочка, широко раскрыв глаза.
— Много? — удивился я, не привыкший ещё к местным деньгам и их покупательной способности.
— Конечно! Здесь месяца на три хватит, если экономно тратить.
— Вот и прекрасно. Приведите себя в порядок, вымойтесь как следует, одежду прикупите приличную, а я скоро к вам вернусь. Мне нужно уехать на неопределённое время по делам.
Девочка огляделась по сторонам и поёжилась:
— А нам здесь точно можно находиться? Нас потом не осудите за самовольство?
— За что вас судить? — спросил я, недоумевая.
— Ну, я разные слышала истории про аристократов и их причуды…
— Эти истории были не про меня, — махнул я рукой. — А теперь мне пора идти.
Я вывалился из изнанки прямо в камеру к Медведеву.
Тот удивлённо вскинул брови.
— Я ждал, что вы раньше появитесь, господин Пылаев, — произнёс он, поднимаясь с нар. — Ну что ж, не ожидал от вас такого. Всё, что вы там провернули… я только сейчас начинаю осознавать, сколько вы для меня сделали. Я теперь ваш должник, причём обязан вам жизнью.
— Потом это обсудим, — произнёс я деловито. — Я так и не понял, когда именно вас освободят, чтобы встретить вас как полагается, поэтому поступим следующим образом, — я протянул Медведеву небольшую бумажку. — Вот здесь адрес поместья, там пока квартируйтесь, приходите в себя после всего пережитого. И по возможности присмотрите за детишками — там трое ребяток, они сироты. Я их поселил туда временно.
Медведев удивлённо посмотрел на адрес, и его лицо просветлело:
— Я знаю это поместье, это же особняк Вавиловых! Это старые друзья нашей семьи, я, когда ещё совсем маленький был, там бывал в гостях. И там вы поселили трёх подростков-беспризорников?
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Да, им жить негде было. Попросил у Мартынова подыскать помещение получше, он это и предложил.
— Да уж, ну Мартынов, ну хитрец! — рассмеялся Медведев. — Видимо, он пытается уйти от своих обязательств. Ему же было поручено следить за поместьем и содержать его в порядке. Вот только он все выделенные деньги потратил не туда, куда нужно. Видишь, какой ловкач — решил, видимо, за ваш счёт вести дальнейшее обслуживание имения.
Я поморщился от осознания, что Мартынов так фелигранно меня облапошил. И ведь дал то, что мне было необходимо!
— Разберёмся с этим обязательно, — произнёс я с нотками раздражения.
— А куда вы так быстро уезжаете и почему мне нужно идти в это поместье? Ведь вы хотели, чтобы я стал командиром гвардии рода Пылаевых. Так почему бы мне сразу не поехать в ваше поместье? — спросил он логично.
— Ну, есть ряд нюансов, — я замялся. — У нас намечается небольшая война с родом Викентьевых, и, в связи с этим, нужно решить ряд неотложных дел. К тому же, как вы понимаете, я не просто так искал главу родовой гвардии. Большая часть гвардии Пылаевых, вместе с прежним главой были… Кхм, уволены в полном составе, как я вам уже говорил. И воевать просто будет просто некому.
Медведев дёрнул бровями, и в его глазах загорелся боевой огонёк:
— И вы решили меня оставить в стороне от подготовки? Это же моя основная задача — обеспечивать безопасность! Война — это моя работа, моя стихия! — он оскалился в хищной улыбке. — Мне это даже нравится. Не успел освободиться из заключения, а сразу дело подвернулось серьёзное. Я всё сомневался, не будет ли мне скучно после армейской службы, служить какому-то мирному роду. А у вас, как я вижу, намечается настоящее веселье. Это по мне!
— Ну, всё бы хорошо, но вдвоём с вами мы особо не навоюем — гвардейцев-то у нас нет, — вздохнул я.
Медведев поморщился и задумался:
— Да, жалко, что никого из своих старых товарищей я быстро не смогу привлечь к делу. Можно было бы постараться сколотить прежнюю команду, кого-то, быть может, переманить с государственной службы обещанием хорошего жалованья. Но это всё время займёт, а нам нужно действовать быстро.
Он помолчал, обдумывая варианты, затем его лицо озарилось:
— Есть у меня одна идея, как можно поправить ситуацию…
— Вот как? — вскинул я брови. — И какая же?
Глава 14Исправление и возможности
— Полковник Герман Борисович Линдерман, между прочим, один из моих наставников, причём, самый важный.
— Да уж, имя не совсем русское, как по мне, — хмыкнул я.
— Не без этого, он немец, — развёл руками Медведев. — Но семья их уже больше трёх веков в этих землях обитает, так что можно сказать, местный. Корни пустил здесь крепкие, — произнёс капитан с уважением в голосе.
— Вот как… И чем мне поможет этот ваш полковник? — спросил я, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Он в отставку ушёл три года назад, аккурат за два года до того, как твари пошли на Курск, — принялся рассказывать Медведев. — Признаться, многие мои подчинённые вспоминали Линдермана добрым словом и сожалели, что его с нами нет. Нет, меня, конечно, тоже уважали, но полковник был очень силён как воин, настоящий профессионал старой закалки. И что вы думаете — в самый разгар битвы, когда твари порвали первую линию укреплений, нам на подмогу пришёл Линдерман! Он к тому времени уже обзавёлся частной военной компанией и выполнял кое-какие заказы для купцов и дворян, ведущих дела с востоком, зарабатывал неплохие деньги на охране караванов и защите торговых путей.
Медведев говорил всё более воодушевлённо, словно вспоминая те времена с особой теплотой.