— Все так же, — произнесла его супруга холодным тоном.
Затем Викентьев повернулся ко мне.
— Ну что, посмотрел на неё?
— Она в себя хоть иногда приходит? — задал я вопрос.
— Три раза приходила в себя за всё это время, остальное время пребывает во сне. Но она уже стабильна. Моя супруга поддерживает в ней жизнь, у неё слабый дар к регенерации и обмену энергией. Это, конечно, не целительство, но помогает.
Я оценил лицо Луизы. Девушка потемнела лицом, щеки ее впали. Было видно, что она находится в тяжелом состоянии и борется за жизнь.
Да уж, и что тут сделать? Самым правильным решением — достать револьвер и пристрелить ее, чтобы не мучилась. И чтобы избавить себя от будущей опасности. С другой стороны, что это будет за опасность? Рода Викентьевых, считай, больше нет. И да, я приложил к этому руку. Но это не было моей целью. Они полезли сами. И заслужили все те кары, которые свалились на них. Поэтому считаю все справедливо.
Я повернулся к барону.
— Надеюсь на ваше благоразумие. Наш уговор в силе. Тварей мы отвели. Дальше даю вам двадцать четыре часа на исполнение условий капитуляции. И сразу говорю, в случае, если вы попытаетесь устроить какую-то подлость, я об этом узнаю и тогда приду за вами. Думаю, вы понимаете, что я до вас доберусь в любом случае.
Роман аж задохнулся от ярости.
— Отец, — проскрежетал он. В следующий миг в его руке появился клинок. Он сделал шаг вперед. Левая его ладонь осветилась магическим светом.
Викентьев вздохнул и посмотрел на сына.
— Не надо, Рома. Опусти клинок. Мы проиграли.
— Что значит проиграли? Да я же его…
— Не надо, — так же тихо сказал отец. — Убери меч. В этом нет необходимости.
Роман явно успокаиваться не собирался. Но Викентьев Старший перевел взгляд на свою супругу.
— Аглая, — произнес он, — женщина осторожно встала, затем положила руку на плечо сына, и тот вдруг уснул. Прямо так, на месте. И повалился на мягкий ковер, в котором был устлан пол.
— Нам будет разрешено забрать личные вещи? — спросила Аглая, поглядев на меня, своими глубокими синими глазами. Женщина была красива, хоть и далеко не молода. Породистое лицо говорило о высоком интеллекте.
— Мне, по сути, ничего вашего не нужно. Что касаемо отъема вашего имущества, это лишь зеркальное условие, которое требовал ваш супруг. Свои личные вещи вы можете забрать. На них я не претендую. Мне нужны лишь поместье и земли. И ещё… Также предприятия, которые были перечислены в нашем ответном требовании, — добавил я.
Аглая Викентьева перевела взгляд на мужа. Лицо её ничего не выражало, но глаза…
— А сейчас я бы хотела обсудить сложившуюся ситуацию с мужем, если вы, конечно, позволите, господин Пылаев, — произнесла она, обманчиво мягким тоном.
На Викентьева мне даже смотреть было жалко. Выглядел он сейчас не лучшим образом. Только что он потерял всё. И этот взгляд его супруги не сулил ничего хорошего. Однако, стоит признать, выдержка у Аглаи Викентьевой была стальная.
Барон сглотнул.
— Позвольте мне, обсудить с вами пару вопросов наедине, Константин, — попросил он. — Как говорил Дмитрий Александрович, хоть он и является главой рода, вы имеете полномочия для принятия некоторых решений. Позвольте обсудить с вами некоторые решения. Я готов заплатить хорошую виру, чтобы сохранить свое имущество.
Я уже собирался уйти, но передумал. Все-таки мне была не чужда солидарность.
— Да, идемте, обсудим, — произнес я. — В ваш кабинет?
Глава 7Предложение
Я стоял у окна в кабинете Викентьева… Вернее в бывшем кабинете Викентьева.
Я глядел на через окно на улицу — вид открывался шикарный. Сотни разорванных тел тварей разных мастей и калибров: вон и худосочная зеленая змея подрагивает в агонии, и уже изрядно заматеревшая синяя пытается отыскать свои ноги, а вон и похожая на танк оранжевая бестия доживает последние секунды. В основном там были ящеры и зверолюды. Встречались и скелеты — они выглядели страшнее всего, во всяком случае, те, что достигли высоких уровней. Белые костяные пластины, опоясывающие их фигуры, походили больше на танковую броню, чем на скелет.
Артиллерия поработала прекрасно. Хотя удаляющийся хвост из монстров еще виднелся на горизонте. Они преследовали колонну наемников Линдермана, которые улепётывали на всех парах подальше.
— Так, и о чем же вы хотели поговорить, Виталий Сергеевич? — спросил я Викентьева, который сидел на кресле, обессилено облокотившись на спинку. Я обернулся и посмотрел на барона. Вид у него был так себе. Стоит отдать ему должное, он ведь лишился руки. Да и не только руки. Но при этом сохранял какое-то подобие здравого смысла. Не впадал в панику, в горе и другие недостойные аристократа эмоции. Конечно же, я не беру в расчет то, что он три раза пытался на меня напасть. Ну, что ж поделать, сложно винить его в том, что он хотел отыграть назад итоги ситуацию,пускай и создал её сам.
Он молчал еще секунд десять, глядя на меня уставшим взглядом.
— Я не хотел бы унижаться и упрашивать вас, Константин. — Я отметил то, что он наконец-то стал называть меня на «вы», но не стал акцентировать на этом внимание, продолжая внимательно его слушать. — У меня есть накопления, большие суммы. Этого не хватит, чтобы покрыть стоимость всего нашего имущества, но я хотел бы оставить наше поместье за собой. Сумма в один миллион двести рублей думаю должна покрыть все издержки.
Сумма действительно была приличная, это выходит пятьсот пятьдесят тысяч энергоядер. Да, и стоимость этого поместья действительно гораздо меньше, оно не плохое, но не стоит столько. Ценность этих земель в другом, это вдеь стратегическая точка в противостоянии Злобина и Диброва, а это оценить невозможно. Как только Викентьевы её потеряют, у Диброва будет меньше возможностей внезапно атаковать Злобина и дискредитировать его.
— Это всё, что вы можете предложить? — спросил я, вздернув бровь.
Викентьев стиснул зубы и опустил глаза.
— Нет, у меня еще есть поместье в Братске. Оно тоже дорогое. Ничуть не хуже, чем здесь. Земель, конечно, не столь много, но территория знатная, есть где разгуляться, — он поднял на меня глаза, будто ожидая, что я отвечу.
— Какая реальная рыночная стоимость этого поместья? Семьсот-восемьсот рублей? — предположил я. Викентьев выдохнул, а я продолжил: — Вы же сами прекрасно всё понимаете. У нашей с вами войны не было никакого смысла. Я защищаю интересы своего рода, вы потакаете интересом Диброва или Лисина, кого вы там покрываете. И для них эти земли представляют огромную ценность, для господина Злобина тоже. И ваше предложение, безусловно, выгодное, если бы мы решали имущественные вопросы, — объяснял я ему, будто малому ребёнку. — Но здесь ведь идет речь о судьбах людей, о судьбах всей этой губернии. Неужто вы считаете, что это оценивается деньгами?
Вопрос был риторический, но я умолк, будто ожидая ответа.
Безусловно, эти земли были лакомым кусочком, и я очень хотел бы ими владеть, но за миллион двести можно купить себе что-то получше. По крайней мере, можно решить массу своих проблем и не привязываться к этой территоии. Есть о чем подумать. Осталось лишь решить задачку трёх тел. Как получить хороший гешефт, при этом удовлетворить все стороны и сделать это с максимальной выгодой для себя?
Викентьев тем временем молчал. Я же достал магафон и набрал номер Романа Михайловича.
— Роман Михайлович, — громко произнес я. — доброго вечера.
— Что там у тебя? — спросил Злобин усталым голосом. — Виктор передавал, что у тебя жарко? Прорыв тварей?
— Это не главный вопрос на повестке, — произнес я. — Я тут сижу в кабинете у барона Викентьева.
— Как? — воскликнул он. — Ты что проиграл войну? Когда они успели?
— Роман Михайлович, не спешите судить. Пятнадцать минут назад барон Викентьев подписал капитуляцию. Теперь обязан передать мне во владение своё поместье, а также ряд предприятий.
— Ты что, шутишь изволил? — возмутился Злобин. — Вы ведь только-только войну начали. Я следил. Мне никто не докладывал о начале боевых действий. Была только работа артиллерии, но на этом всё.
— А большего не понадобилось, — произнес я. — Я по какому вопросу звоню? — Я перевел взгляд на барона: глаза его бегали от меня к трубке магофона в моих руках, он тяжело дышал. Если до этого он вполне держал себя в руках, то сейчас, казалось, он готов сквозь землю провалиться. Начало положено, осталось подсечь добычу: — Барон Викентьев предлагает мне выкупить право на новое поместье нашего рода за миллион двести рублей. Сумма-то хорошая, подумываю не согласится ли.
У Викентьева даже глаза расширились от удивления и он воззрился на меня.
— Ты что, с ума сошел? Как такое вообще можно обсуждать? Ты что, не знаешь, для чего им эти земли? Для чего им были нужны ваши земли? Они же тут же найдут новый повод и снова нападут, — вдруг, голос Злобина поменялся — Не забывай наш уговор, Костя. Не забывай, кому ты всем обязан. Ты что решил со мной в игры поиграть?
— Роман Михайлович, снова вы делаете выводы раньше времени, — хмыкнул я.
— Тогда я не понимаю.
— Деньги я брать не стану, но компенсацию хочу у вас попросить. Всё таки, хоть я сейчас являюсь ответственным лицом, но вынужден защищать не только ваши интересы, но и отстаивать интересы рода Пылаевых. А в связи с тем, что Викентьевы долгое время травили моего отца, а также брата, мы понесли серьезные убытки. Я бы хотел это как-то компенсировать.
— Ты что это меня, шантажировать вздумал? — взвился он.
— Напротив, хочу усилить свои позиции и крепче встать на ноги. Я поглядл на барона и с нажимом произнёс: — И еще. Викентьев, вы ничего не хотите сказать Роману Михайловичу? — спросил я, переведя взгляд на барона. — Ведь еще не поздно все переиграть. Вы можете принести ему присягу верности, отказаться от работы с Дибровым. Роман Михайлович, вы говорите, что у вас есть какая-то там клятва, которая может обязать человека служить вам? Тогда я возьму выкуп, а эти земли мне уже будут без надобности. У вас и так будет надежный человек. — Я умолчал о том, что этот «надежный» человек потерял свою гвардию и паладинов. Из-за собственной глупости, но это уже детали.