Дима лишь кивнул.
— Да, брат, как скажешь. В любом случае, это всецело твоя заслуга.
— И вот еще. — я выложил сто пятьдесят тысяч рублей. — Это на покрытие основных расходов на погашение долговых обязательств, — объяснил я.
Дима поморщился.
— Ну да, когда мы проводили показательное прощание с отцом. Прибыли все кто угодно, кроме его друзей, одни лишь кредиторы, требующие возвращения долгов. Хоть бы постеснялись, ведь такое трагическое событие.
Я лишь усмехнулся.
— В любом случае, доходные дела остаются за вами. У меня за ними следить пока нет времени, а тебе предстоит заняться управленческой деятельностью. Ну и думай, как из-под гнета Лисиных возвращать деревню Колодцево и другие ваши предприятия.
Нет, в любом случае, рано или поздно я собираюсь заняться каким-то доходным делом, но право слово, не гробы же мне точить, это точно не про меня. Ну а в целом, мне всё нравится. Жизнь налаживается. Не скажу, что можно расслабиться. Я лишь организовал себе неплохой плацдарм для старта, а значит можно начинать игру по-крупному.
Дима вздохнул.
— Неделю назад я думал, что с нашим родом покончено. Да, что там говорить, когда ты появился, я думал, что мы позора не оберемся. А оно вон как вышло. И в войне победили, и славу снискали, еще и свои проблемы решили. Мы в долгу перед тобой. То, что ты забираешь поместье, это меньшее, что мы можем тебе предложить. И я горд тем, что ты носишь фамилию Пылаев, — произнес он.
Я улыбнулся лишь уголками губ. В этот момент на столе завибрировал магофон. Я подтянулся за аппаратом и приложил трубку к уху.
— Слушаю, — произнес я. Как ни странно, в трубке раздался голос Викентьева, старшего. И он явно пребывал в панике.
— Мы же договорились! Мы ведь договорились! — вопил он в трубку.
— Я не понимаю, о чем вы, — произнес я. — Давайте обстоятельно.
Но Викентьев, будто не слышал меня.
— Мы договорились, — вновь закричал он, явно пребывая в панике. А в следующий миг, он и вовсе умолк на полуслове. Голос барона исказился, он захрипел. Дальше в трубке раздавались лишь хрипы, затем звук падающего тела и больше ничего. Я внимательно слушал, в надежде, что смогу услышать еще хоть что-то, рык тварей, шаги убицы… Но ничего.
Было ясно, что Викентьев убит или умирает. Но по какой причине, это было куда важнее. Что же могло произойти и кто мог убить Викентьева?
Неужто Злобин решил избавиться от бесполезного союзника? Прибывая в таких мыслях, набрал номер Романа Михайловича.
— Мне Викентьев звонил, — произнес я без приветствия.
— Правда? — устало спросил граф. — Что сказал?
— Ничего конкретного, в основном хрипел, судя по всему умирал.
— Вот как? — голос Злобина изменился. — Да, не дают мне обзаводиться союзниками. Ты, Костя, сам поосторожнее будь раз Викентьева так легко убрали, вполне возможно ты будешь следующим.
— Принято, спасибо за предупреждение, — произнес я, и закончил диалог. Затем перевёл взгляд на Диму: — Позови Алису, пожалуйста. Нам предстоит серьёзный разговор.
Глава 9Последствия
Можно попытаться уличить меня в кощунстве, но я же считаю себя прагматиком. Первым делом, после того как я позвонил Злобину, я набрал телефон нотариуса Федора Павловича с основным вопросом. Проведена ли сделка по передаче мне бывшего поместья Викентьева. Федор Павлович заверил, что все в порядке. Сделка уже одобрена и на подписи в канцелярии. В рамках этого дня я вступлю в права собственности и радоваться приобретению, как новый хозяин прекрасного поместья.
— Поздравляю вас, Константин Александрович! — изображая радость, произнес нотариус.
— Видите ли, Фёдор Павлович, у меня есть один вопрос.
— Конечно, конечно, Константин Александрович, что вас интересует?
— А вот если так выйдет, что барон Викентьев скоропостижно умрёт? Или, скажем, уже умер. Может ли это как-то воспрепятствовать моему приобретению?
Нотариус задумался.
— Так, сделка уже заверена, при том, что барон Викентьев сам присутствовал при её заключении. Никаких препятствий быть не может…
— Ага, а вот передача денег, а именно 1 200 000 в мою пользу. Она проведена?
— Да, уже проведена. И, предупреждая ваш вопрос, отозвана она быть не может.
— Благодарю вас, — выдохнул я облегченно. Вы меня очень успокоили.
— Так, — насторожился тут нотариус, — не хотите ли вы сказать, что у барона Викентьева возникли проблемы с его благосостоянием или жизнью?
— Федор Павлович, я такую информацию разглашать не могу, но вам, исключительно по дружбе и потому что испытываю к вам глубочайшее доверие, так уж и быть расскажу. Мне стало известно, что барон Викентьев минувшим днем был убит. Я к этому отношения никого не имею, но информацию получил. Поэтому и решил удостовериться, что все в порядке.
Нотариус промолчал, потом произнес.
— Благодарю за информацию. Мне нужно бежать. Знаете ли, дела не ждут.
Я положил трубку и выдохнул. Прислушался к себе. Неужели мне настолько всё равно на их семейку, и на Луизу?
Нет, не всё равно, я был правдив, когда говорил что каждый род на счету. Да и Луизу я уже один раз почти убил.
Но что бы я не чувствовал, я туда не поеду. И без меня есть кому разбираться. Мне о другом нужно думать…
Ну что ж, скоро я покину уютное гнездышко Пылаевых. Я и так им немало добра сделал. Разве что дождусь, когда Александр Филиппович вернется из забытья. Ну или не буду дожидаться. Зависит от времени и событий.
Следующим, кто меня интересовал, был Зиновий. Этот старый воин в последние дни ходил сам не свой, будто его что-то сильно беспокоило. Сколько я его не спрашивал, он лишь отмахивался. А если глава паладинов беспокоится, это лучше не оставлять без внимания. Тем более, что сейчас ему есть за кого переживать. Он детишками занялся, да и похоже личную жизнь налаживает.
Зиновий, как ожидалось, находился в бараке, где разместились городские детишки и деревенские жители. Стоило мне приблизиться, как навстречу вышел Клим, один из деревенских мужиков.
— Ваше благородие, разрешите обратиться?
Конечно, шёл я к Зиновию, но пару минут могу уделить.
— Здравствуй, обращайся. Рассказывай, что-то произошло?
— Нет. Ничего такого, что нельзя было бы исправить. Вот только всё переживаю я за наших, кто остался в деревне Колодцево. Лисин, небось после нашего ухода, всерьёз ужесточил там порядки. Думаю, наши серьёзно пострадали. А оставлять это дело так — жалко. Если вы вдруг решитесь отправиться в деревню Колодцево, воевать с Лисиным, вы знайте, мы с вами поедем, будем сражаться, наравне со всеми.
— Хорошо, — кивнул я, — это достойно.
— Ещё, — добавил он, — мы последние десять лет на заводе пахали, но, видите ли, стали мы с Борькой, ну, с другом моим, ходить порой за пределы города и нашли червоточину. Вы ведь нас из-за нашей одарённости сюда прислали, не так ли? Поняли ведь что мы обладаем силой. Так вот, мы, тварей, убивать научились, — произнёс он, будто какое признание делал.
— Это хорошее дело, — покивал я.
Клим с удивлением посмотрел на меня.
— Но ваше благородие, это ведь не поощряется, мы ведь должны были сдаться паладинском ордену. Но если что мы готовы…
— Паладинский орден — это школа для тех, кто сомневается, куда свою новую силу направить: на благо людей али против, — раздался голос Зиновия, тот как раз выходил из барака и, видимо, услышал наш разговор. Клим тут же поёжился, искоса глянув на Паладина. — А ты не переживай, парень. Ты себя уже показал — тварей бил, людей не обижал. Человеческий облик сохранил — это куда важнее.
Я посмотрел на Клима и произнес.
— В общем, не переживай. В долгий ящик откладывать это дело я не собираюсь, если что, всех спасем, — успокоил его я.
Тот благодарно кивнул и снова искоса взглянув на Зиновия, отошел в сторону. Но на последок произнёс:
— Вы нас привлекайте если что, мы знаем с какой стороны за меч браться и с какой дырки стрелять.
Я лишь кивнул, сдерживая усмешку.
Тем временем Зиновий подошел. Он приветливо улыбался, но было видно, что червячок сомнений его гложет.
— Расскажешь, что у тебя случилось?
Зиновий удивленно вздернул брови.
— С чего вы взяли, что что-нибудь случилось? — ухмыльнулся он, старательно изображая, что всё в порядке, но я прекрасно видел, что на душе у него неспокойно.
— Да ты уже третий день сам не своей ходишь, — произнес я. — Что тебя беспокоит?
Зиновий вздохнул.
— Благое дело вы замыслили, Константин Александрович. Людей вон спасаете, на землях порядок наводите. Но после того, как вы к Викентьевым съездили, у меня душа не на месте, то что мне потом понарассказывали, — он мотнул головой, — побаиваюсь я, как бы и на наши земли такая орда не пришла.
— Не придет, — заверил я, — я этого не допущу.
— Я вам верю, — кивнул Зиновий. — И более того, даже если пойдет что-то не по плану, буду верить всем сердцем, потому что вы не отступите. Я по вам это вижу.
Ну что ж, у меня ничего не оставалось, как только кивнуть. Во всяком случае, когда дела наладятся, я планировал городских детишек забрать себе и начать их обучать. Надо правда решить, как это все оформить, чтобы паладинский корпус на них не претендовал. Уверен, что в законе есть какие-то лазейки и не обязательно всех усыновлять.
Тем временем Зиновий вдруг произнес.
— Я хочу уйти из паладинского корпуса.
Я удивленно воззрился на него.
— А разве можно? — спросил я.
— Конечно, — ответил он, — правда, после десяти лет службы, — он криво усмехнулся, — когда паладинский орден будет уверен, что в орденце не осталось соблазна перейти на темную сторону и начать людей убивать. Я уже 18 лет отслужил — имею право.
— Вот как, — удивленно произнес я, — расскажи-ка поподробнее. Что-то я раньше не слышал про паладинов, что оставили службу в ордене.
— Потому что мало кто доживает. В