Лисиным, во время которых они играли в карты Луиза подливала барону Пылаеву одно неприятное зелье. Лисин предлагал азартные игры, а Пылаев не мог отказаться. И остановиться не мог. В итоге, каждый раз проигрывался, всё глубже залезая в долги.
Алису Пылаеву она особо не трогала, однако оставалась с той в хороших отношениях память о возможной судьбе, которая могла её постичь, не оставляла её. Они ведь могли быть сёстрами.
Ну а Дмитрий Пылаев, он должен был стать просто ничтожеством, не обладающим силой слабаком без будущего и без надежд. Это тоже решалось зельями. К слову, девственности Луиза лишилась именно с ним, да и его лишила девственности. Это тоже была этакая ирония в честь несостоявшейся судьбы, которая должна была ждать их двоих. Такого указания не было, но Луиза сделала это назло. Для благородных дам важно хранить свою честь, для убийц нет, у убийцы нет чести, у убийцы есть лишь цель.
Но пока она выполняла свою цель, ей ничего не мешало хоть немножечко пожить в своё удовольствие, пускай она и была лишь служанкой.
Потом появился он…
Луиза не знала, что она способна влюбиться так страстно и безумно. Так, что даже подумывала послать к чертям гильдию, обязательства и печать, наложенную на неё. Позволить себе пожить хоть чуть-чуть. Открыться, рассказать обо всём, попытаться исправить ситуацию.
Но он сам всё испортил. А потом ещё попытался её убить. И не один раз. Как она себя ненавидела. Презирала себя за слабость, за глупость. И единственным способом исправить свою ошибку была месть: кровавая, жестокая.
Она этим грезила, пока лежала скованная в постели. Это жгло её изнутри. Когда Луизу похитили культисты и несли на алтарный камень, она думала лишь об одном, что её мести не суждено сбыться.
Константин Пылаев будет жить, а она нет. И это несправедливо. Она не молилась. Она не просила небо или тьму о том, чтобы её проклятия сбылись. Она просто готовилась к смерти — решительно и без сожалений.
Всё-таки она любила его. И, наверное, хорошо, что он будет жить. Хоть он и сделал ей очень больно. Но сейчас эта боль прекратится. По крайней мере, она этого ждала.
Однако тьма, что была по ту сторону червоточины, открытой младшим жрецом, считала иначе.
Видимо, цели их в каком-то роде сошлись. Всё-таки у тьмы по ту сторону и у Луизы была одна цель — личная цель. Цель, которая была превыше всего: жизни, смерти, долга перед кланом. Эта цель заключалась в Константине Пылаеве.
Луиза хотела его убить, и сама погибнуть вместе с ним. А тьма хотела забрать его себе. Зачем тьме нужен был Константин Пылаев, Луиза не знала. Но понимала, что после попадания в тьму, дни Константина в этом мире будут сочтены и её это вполне устраивало.
Все печати, которые были в теле Луизы, сгорели за один миг. А тьма, говорящая с нею, вселила в неё новые силы.
— Что происходит? — спросил верховный жрец, округлившимися глазами, глядя на девушку, что выронив мёртвое тело младшего жреца, медленно подходила к нему.
— Я больше не баронесса Викентьева, и я не танцующая под черной луной. Теперь я — посланница изнанки, а ты — ничтожество, которое не способно ни с чем справиться…
Первая цель обновленной Луизы была достигнута — верховный жрец захлебывался кровью. Девушка разорвала ему горло голыми руками. И никто из жрецов, стоявших рядом, даже не подумал ей помешать. Все понимали, что здесь вершится воля изнанки и на её пути лучше не стоять.
Над головой Луизы сияла черная метка, её аура полыхала оранжевым, почти красным. И силы её, хоть и медленно, но росли.
Она оглядела стоявших вокруг жрецов, вытерла тыльной стороной ладони кровь, что забрызгала её лицо. Жрецы тут же упали на колени.
— Приказывай, госпожа!
— Созывайте общий сбор! — приказала она. — Изнанка сказала, что Лисин не убит, а жить он не должен! Я исправлю это недоразумение, — произнесла девушка, а затем рассмеялась. — Я осуществлю всё то, что не смог сделать мой отец. И как хорошо, что у нас с Изнанкой сходятся интересы.
Глава 18На круги своя
И вроде бы мы сделали большое дело…
Злобин прижал Лисина так, что тому уже сложно отвертеться. А еще граф вернул имущество Пылаевам. Вот всё же хорошо. Вон, гвардейцы и простые люди собираются во дворе поместья, чтобы праздновать.
А мне вот почему-то не по себе.
Потому первым делом пошел в свою комнату за найденным артефактным блюдцем. Вот именно сейчас захотелось во что бы то ни стало держать его при себе. Не разоружаться, не идти принимать ванну, чтобы отмыться от всех переживаний дня. А наоборот, как можно больше амуниции при себе держать. К чему бы это? Будто бы предчувствие какое-то.
Уселся на кровать, взял в руки блюдце, найденное когда-то в червоточине.
— И где мне тебя носить? — размышлял я вслух.
Из-под полы пиджака вылезла Белка и с любопытством принюхалась, будто на этом блюдце должны быть какие-то лакомства для неё.
— Знаешь, что это? — спросил я, указывая на блюдце, посверкивающее синим светом ауры.
Белка ткнулась мордочкой сначала мне в лицо, потом снова в блюдце, мол, вкусняшки давай. Я почесал её по маленькой головке и повертел блюдце в руках, пытаясь понять, куда бы мне его приспособить. Во внутреннем кармане брюк будет неудобно и топорщиться станет. Решил положить блюдце во внутренний карман пиджака вогнутой стороной к телу. И очень удобно стало, будто пластина нагрудника.
Я отчего-то тут же почувствовал себя беззащитным в простом костюме без брони. Будто мне более привычно носить бронированный нагрудник или кольчугу, а на голове шлем. Может, отголоски старой жизни во мне всплывают, той, о которой я совершенно ничего не помню.
Вновь пронеслись в голове воспоминания, как в меня летит стремительный росчерк божественного клинка. Попытался вспомнить, что же там было, за что меня хотели убить и кто? Но в голове лишь пустота, только виски стало саднить. Ласка вновь ткнулась мне в щеку мокрым носом, затем лизнула в переносицу, будто чувствуя мое смятение и пытаясь успокоить.
В дверь постучались.
— Кто там? — спросил я, порывисто поправляя полу пиджака.
— Костя, ты там долго ещё? Ты ведь главный виновник торжества, — в комнату зашел Дима. — Там даже Алиса спрашивала, куда ты запропастился.
Я хмыкнул.
— Сейчас спущусь, — а сам поглядел на магафон, будто тот должен был зазвонить. Но нет, он молчал. Что же мне так тревожно-то?
— Всё, пойдем-пойдем. Там тебя уже все заждались.
— Дима, скажешь тоже! — окликнула его из коридора Алиса. — Ничего я там не спрашивала — возмутилась сестрица.
— Ага — хмыкнул братец, — Так, что аж сама пришла проверять, где же там наш Костя?
— Я тебя вообще не о том спрашивала. А уместно ли это, чтобы господа со слугами вместе за одним столом сидели? Это ж уму непостижимо. Кто узнает, нас же засмеют.
— Да, подождала бы ты сестра со своими нравоучениями. Такое дело сделали. Это ж праздник не только для нас, но и для людей простых. Сколько Лисин нам крови попил? Да и плевать мне на то, что другие скажут. Вон, мы раньше на Викентьевых и Лисиных ровнялись. И где они теперь? К чему они нас чуть не привели? Нет, баста, — произнес Дима. — А Динара с нами с самого рождения. Пускай даже это будет разовая акция, но считаю, этого все заслужили.
— Ну, Динара ещё ладно, — проворчала Алиса. — Динара еле выжила. Но остальные-то…
— Остальные пускай помнят, что Пылаевы такие господа, за которыми идти хочется и умереть за таких не жалко, — гордо произнес Дима.
Эх, какой же он всё-таки ещё юнец.
Я поднялся, проверил, на месте ли кобура, заряжен ли барабан. По привычке положил ладонь на рукоять клинка, будто проверяя, на месте ли он. И зашагал на выход из комнаты.
— А куда ты при полном-то параде? — удивился Дима. — Ты с кем-то воевать собрался или дуэль устраивать?
— Нет, — качнул я головой, — так, пускай будет на всякий случай, — произнес я.
И в этот момент зазвонил магафон. Внутри что-то ёкнуло. Дима тоже нахмурился, будто почувствовал угрозу. Я посмотрел на экран. Там высветилось имя — Роман Михайлович Злобин.
Не сводя глаз с Димы, ответил на звонок.
— Здравствуйте. Уже что-то случилось? Недавно же с вами виделись, — ехидно произнёс я.
— Нет времени объяснять. Первое, — тут же перешел к делу Роман Михайлович, — ваш батюшка исчез.
— Что значит исчез? — нахмурился я.
— Слуги говорят, в себя пришел и тут же помчался домой. Охрана его удерживать не стала. Да и куда бы им удерживать барона с боевым даром? Вместе с супругой так и отправился обратно.
— Понятно. Кажется, не будет у нас торжественного застолья, — хмыкнул я.
— Не до застолий сейчас, — одернул Злобин. — Вторая новость уже для тебя лично. И надеюсь, что ты к ней подготовишься. К Лисину скоро прибудет Дибров, прямо в его поместье.
— Вот как. Это вам Лисин сказал? — уточнил я.
— Нет, Лисин молчит, — хохотнул Злобин. — Этого хитреца так просто не проймешь. Что думал? Он сразу будет мне доклады строчить. Этого дикого мустанга ещё объезжать и объезжать. У меня своя агентура в городе. Дибров сам сказал, что едет к Лисину, даже в городе не задержался. Примерно через пять часов будет у Лисиных, едет большим кортежем, в тридцать машин. И вот, учитывая все минувшие события, подумываю о том, чтобы перехватить князя на половине пути.
Я набрал полную грудь воздуха. Дима стоял дальше и явно не слышал слов Злобина. Я же сделал пару шагов назад и уселся на кровать.
— Думаете действовать настолько радикально?
— А почему бы и нет? Надо только подготовить кое-что, да свою агентуру в рядах культистов предупредить, чтобы и они готовились. А то как-то рано мы отпустили Пылающего взора. Хорошо бы, если бы он чуть подзадержался, но уж как вышло. В общем, если без долгих объяснений, было бы неплохо, если бы ты меня поддержал.
— И как же?
— Вместе со своими наемниками отправляйся на перекресток дороги, ведущей от твоего поместья к Лисиным. Мы там как раз можем пересечься. Часа этак, через два, через три.