Однако, духу ему было не занимать, увиденное его не обрадовало и давало сил продолжать возмущаться. Он хотел, видимо, проучить своего сына или слуг, возомнивших о себе бог знает что. Но супруга не оставляла попыток направить его в мирное русло.
— Всё, Сашенька, видишь, здесь всё в порядке. И нечего тут сцену устраивать, — уговаривала супруга Татьяна.
— Ну где же в порядке? Где же в порядке? Меня бог знает сколько не было дома. И тут творится такое. Может еще узнается, что Дима теперь глава нашего рода?
Татьяна Пылаева закашлялась, стрельнув глазами в сына.
— Отец, знаешь ли ты, что произошло? И почему ты жил в доме графа Злобина? — аккуратно начал беседу Дима.
— Нет, не знаю и знать не хочу! А вот, что здесь творится, я бы послушал.
— Так это же взаимосвязано, — мягко произнес Дима. — Видишь ли, на тебя было совершено покушение. Ты едва избежал смерти, и мы решили, что лучше тебя спрятать. Объявить о твоей смерти, чтобы ассасины больше тебя не преследовали. Роман Михайлович Злобин спрятал тебя у себя. Мы инсценировали твою гибель. И даже похороны провели.
Александр Филиппович пошатнулся, схватился за сердце.
— Похороны? Мои? — воскликнул он. — Воды мне! И присесть бы мне куда-то! — Матушка тут же подвела его к столу.
— Но не за стол же со слугами! — тут же запротестовал он.
Но супруга ничего не хотела слушать, а усадила мужа за стол, а подоспевший слуга протянул стакан с водой.
— Вот, ваше благородие, промочите горло, — услужливо предложил он.
— Я уж как-то без тебя разберусь, — он, залпом осушив стакан. Оказалось, что там была не вода, а вино. Но Александр Филиппович останавливаться не собирался. — Еще вина! — потребовал он громогласным голосом. — Оно придаст мне сил, чтобы я навёл здесь порядок.
Я же, пока внимание было отвлечено, поднялся из-за стола и медленно пробирался к выходу.
— Такс, — опустошив второй бокал, спросил «покойный» глава рода, — и кто же пришел на мои похороны? Сильно ли страдали, переживали ли?
Дима тяжело вдохнул.
— К сожалению, пришли только кредиторы, — произнесла Алиса. Она за словом в карман никогда не лезла и любила рубить правду матку, какой бы горькой она ни была.
— И что же, им даже не жалко меня было? — вдруг высоким голосом спросил барон.
— Очень жалко… — произнес Дима, не желая расстраивать отца.
— Что деньги с тебя больше сосать не смогут, — закончила за Диму Алиса. — Тогда я и поняла, нет у нашего рода друзей, кроме Романа Михайловича, хотя и он свои интересы преследует.
— Горе мне, горе! — воскликнул тут же Александр Филиппович, обхватив голову руками.
К слову, сказав колкость, Алиса скользнула глазами по тому месту, где я сидел. Не обнаружив меня, несколько удивилась и, обведя глазами стол, заметила меня удаляющегося. Александр Филиппович поймал её взгляд и, проследив за ним, уставился на меня.
— А этот… — он шумно выдохнул, попытался подняться, но ничего у него не получилось.
— А Костя, между прочим, — быстро произнес Дмитрий, — избавил нас от всех долгов перед Лисиным и Викентьевым и еще помог восстановить наше финансовые положение.
Александр Филиппович раскрыл рот, хотел было что-то сказать, но закрыл его, снова шумно выдохнул, покивал головой, и наконец произнес.
— А этот молодой человек ¬– Молодец!
— Ну, и на этой прекрасной ноте я вас оставлю, — произнес я. — Смотрю, семейная идиллия у вас восстанавливается, а у меня важные дела.
— Но как же это? Я хочу узнать, что ты там сделал и как ты нас от долгов избавил, — потребовал Александр Филиппович.
— Дима вам всё расскажет. А сейчас прошу меня простить. Я рад, что вы в добром здравии и вернулись домой, — я кивнул Татьяне Пылаевой, затем Алисе, помахал рукой и Диме.
Брат спорить не стал, однако в глазах его промелькнула грусть.
И чего он так переживает? Ведь совсем недавно готов был меня убить, а сейчас вон распереживался. Радовался бы, что в семье всё в порядке, а я убираюсь куда подальше.
Развернувшись, я направился к тому месту, где стояла техника Линдермана и его бойцов.
— Все готовы? — спросил я, окинув глазами суетящихся бойцов.
— Да, готовы. Расскажешь суть, что происходит? — подошел ко мне Линдерман.
Медведев стоял рядом.
— Если кратко: я и род Пылаевых обязан графу Злобину жизнью, и пришло время вернуть должок, — произнес я. — Единственный нюанс, который может на что-то повлиять, то, что выступаем мы против князя. Фамилию назвать я не буду, никаких подробностей говорить тоже не стану. Но то место, куда мы сейчас поедем и действия, что мы совершим, будет, по сути, объявлением войны. И если мы не справимся с задачей, скорее всего, и вы попадете в опалу, и мне будет конец. Такая вероятность присутствует. Поэтому подумайте несколько раз, готовы ли вы к этому.
Говорил я это больше для порядка, и так было понятно, что Линдерман не откажется. К тому же, кто-кто, а у него было предпринято достаточно мер, чтобы выступать хоть против самого императора и при этом быть неопознанным. Всё-таки понимание Линдермана, как организовывать подобные предприятия, было на высшем уровне. И он знал, как обезопасить не только себя, но и своих людей.
Линдерман лишь хмыкнул. Медведев покивал.
— Какие водные данные? — спросил бывший полковник.
— Тридцать машин с тяжелой техникой. Количество войск неизвестно. Работать будем вместе с графом Злобиным. Возможно, еще будет какое-то подкрепление, но об этом ничего сказать не могу. Вероятнее всего, боестолкновение будет сегодня. Место перехвата узнаем на точке сбора.
— Тогда чего же мы стоим. Нужно срочно отправляться, чем больше времени потратим на подготовку, тем больше будет вероятность победить.
Я покивал.
— Да, согласен. Просто нужно было соблюсти определенные традиции. А теперь по коням, — скомандовал я.
Я направился к автомобилю и закинул на заднее сидение, (где и так не хватало места), рюкзак со своими пожитками. Затем сел на переднее сидение, рядом уселся Медведев.
Всё-таки это особое чувство, когда ты несешься по дороге в хорошей машине, смотришь в зеркало заднего вида и видишь целую колонну военной техники и транспортников, полных элитными бойцами. И знаешь, что все эти бойцы едут именно за тобой следом, чтобы выполнять твою волю, побеждать твоих врагов, сражаться за тебя. У меня на лице появилась улыбка. Вот такая жизнь по мне. Это мне более привычно, чем политика и манерность аристократов. Сейчас я пока что еду прикрывать Романа Михайловича Злобина. Но чувствую, пройдет время, и точно так же я буду ехать на захват земель, побеждать врагов, других баронов или графов, а может ещё что-то большее.
Император местной Российской империи боялся, что Злобин свергнет его или отделит кусок от империи, сделав отдельную державу. Злобин утверждает, что такого никогда не хотел. А вот я такое вполне могу устроить, это в моем духе. Я об этом знаю, чувствую это. И очень скоро я начну работать над подобным вариантом. Кто знает, может однажды Злобин будет помогать мне.
Дорога обещала быть длинной, и чтобы занять чем-то время, я развернулся к рюкзаку и, достав оттуда блокнот, принялся писать распоряжение. Уж не знаю от чего, но это сейчас мне показалось очень даже кстати. Нужно было закрыть ряд вопросов. Вернее, не так. Я-то их закрою. Но если что-то пойдет не так, надо быть уверенным, что ничего не ускользнет от моего внимания.
Писал долго, исписал, наверное, листов тридцать. Подумал сначала передать Медведеву, но, опять же, внутреннее чутье подсказывало, что это будет неверное решение. Поэтому, когда мы доехали до нужного перекрестка, я вышел из автомобиля и подошел к Линдерману.
— У меня к вам будет небольшая просьба.
— Да сколько ж можно, ваше благородие? — усмехнулся он.
Проигнорировав его шутку, я открыл багажник, выудил оттуда два мешка с энергоядрами и вручил Линдерману.
— Что там? — спросил он.
— Энергоядра, — бросил я, брови Линдермана поползли вверх. — Отсюда возьмете часть в пользу своего гонорара. Остальное передайте моему брату Дмитрию, в случае, если со мной что-то случится. И вот здесь мои пожелания. Я их не запечатываю специально, если хотите, можете прочитать. Я верю, что вы человек чести и сделаете так, как я вас прошу. Поэтому и доверяю вам. Тем более, что такие дела вы и сами захотите проконтролировать.
Линдерман кивнул, нахмурившись.
— Вы так это говорите, будто бы завещание оставляете. Неужто столь опасное дело нам предстоит?
— Кто ж его знает? Но готовиться всегда нужно к худшему, а уповать на лучшее.
Несмотря на то, что мы приехали за сорок минут до назначенного времени, машины Злобина не было. Однако очень скоро и его машины показались на горизонте. Он явно хотел приехать раньше меня.
Спустя минут пять колонна из двадцати боевых машин остановилась поодаль от нас. Артиллерийские установки, бронетраспортёры и два танка оказались выполнены из артеыактных сплавов. Причём такой мощи, что от них веяло энергией за десять метров.
Да и бойцы подобрались такие, которых я раньше в рядах Злобинских вояк не видел. Пару из них показались подозрительными, я просканировал их истинным взглядом и заметил большое обилие печатей. Не знаю, кто это был, но они явно вышли из застенков Злобина, будучи гомункулами. Вот только один из них был аж красного уровня, а второй оранжевого, но от уровня энергии, исходящей от него, волосы вставали дыбом.
Изучив полчище злобинских бойцов, обнаружил ещё десятка четыре таких же, бывших гомункулов. Почему бывших? Да потому что теперь они люди, пускай и рождены были не естественным путём.
— Вы что, собрались Братск штурмовать, — хмыкнул я.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — тряхнул головой Злобин. Рядом со мной стояли Медведев и Линдерман, и ещё трое наёмников из командирского звена. — Итак, готовы слушать задачу? — спросил Злобин, оглядев моих бойцов.
— Готовы, ответил я за всех.
Злобин обернулся на Дмитрия.