— Давайте отложим этот абсурд, — поморщился Лисин.
— Абсурд? Разве это мы второй раз перегораживаем вам дорогу? — вздёрнул я брови.
Викентьев гнусно улыбнулся было, но Лисин смерил его взглядом и коротко мотнул головой.
— Пошутили и хватит, — Я признаю, мы тоже хороши.
Лисин поморщился, будто проглотил что-то кислое, а Викентьев уставился на него с распахнутыми глазами, явно собираясь возразить. Но граф смерил его таким взглядом, что тот осёкся, проглотив свои слова. Я же продолжил, не давая им времени на манёвры:
— Неплохо бы извиниться, господа. Всё-таки вы оскорбили Дмитрия, а я, как старший Пылаев, не могу оставить это просто так.
— Пылаев, мы с тобой не знакомы, — отрезал Лисин, но в его тоне уже не было прежней вежливости. — Не знаю, кто ты такой, но не наглей. Мы готовы не развивать этот абсурд, но давай без фантазий. Никто ни перед кем извиняться не будет. У нас с Дмитрием давние отношения, мы старые друзья и любим подначивать друг друга.
Я усмехнулся, скользнув взглядом по брату. Дмитрий, пошатываясь и бледный, как полотно, всё же встал рядом со мной, и в его глазах горела решимость, несмотря на усталость.
— Я согласен, распри сейчас излишни. Но вопрос вашего возвращения через наши территории в таком составе всё еще открыт. Выходит, вы оставите технику здесь и пойдёте пешком? — спросил он, и голос его, хоть и дрожал, был твёрд.
Лисин перевёл взгляд на меня, и в его глазах мелькнула усталость, но не слабость.
— Ты погорячился, Пылаев, и наговорил лишнего. Мы тоже перегнули палку, — произнёс он, чуть понизив голос. — Давай не будем раздувать конфликт. Мы же аристократы, а не базарные мужики, которые не могут остановиться. У вас раненые паладины, у нас тоже есть пострадавшие — их бы к лекарю доставить, а не отношения выяснять.
— Расходится в этой ситуации необходимо. Какие ваши предложения? — спросил я, сложив руки на груди.
— Вас и ваших воинов мы довезём, — сказал он твёрдо. — Я лично прослежу, чтобы всё прошло гладко. Претензий с нашей стороны нет. Надеюсь, и вы не будете держать обиды.
Он посмотрел сначала на меня, затем на Дмитрия, стоявшего рядом, всё ещё бледного, но с решительным взглядом.
Я кивнул, но не удержался от вопроса, глядя прямо на Викентьева:
— А у меня всё же вопрос к барону. Как так вышло, что вы за своими землями не следите и по ним разгуливают культисты? Ещё и нападают на вас же, хозяев этих земель. Это что, теперь так заведено?
Викентьев вспыхнул, как спичка, и шагнул ко мне, набычившись, будто собрался бодаться.
— Ты языком-то поменьше трепи! — рявкнул он, но Лисин тут же остановил его, подняв руку.
— Подожди, — сказал граф спокойно, но с весом. — Вопрос дельный. Мы живём на границе, и если такие, как этот дед, свободно бродят по твоим землям, это серьёзное упущение. Ты уверен, что знаешь, сколько ещё таких «гостей» у тебя там прячется? Я бы на твоём месте уже мчался домой и звонил отцу.
— Без вас разберусь, — буркнул Викентьев, поморщившись, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Отправляйся, — кивнул Лисин, и его тон не терпел возражений. — А вы, — он окинул взглядом наших бойцов и горящий на фоне микроавтобус, — давайте в наши автобусы.
Викентьев, не удержавшись, бросил с кривой ухмылкой:
— А про то, что Пылаевы теперь под Злобиным, батюшке тоже рассказать?
Лисин пожал плечами, не моргнув глазом.
— Как посчитаешь нужным. Но я сейчас вижу проблему поважнее наших распрей. Культисты вроде этого деда — настоящая угроза. Ты не находишь, Роман?
Викентьев лишь фыркнул, развернулся на пятках и зашагал к одному из фургонов, явно проглотив желание спорить. Лисин проводил его взглядом, а затем посмотрел на нас с Дмитрием. Я мысленно усмехнулся — граф явно понимал, что культисты вроде Игната опаснее любых земельных споров, и это был первый раз, когда я увидел в нём проблеск здравого смысла.
Я заметил, как в глазах Дмитрия мелькнула искра — он явно едва держался, чтобы не выдать что-то в своём язвительном духе, способное подлить масла в огонь. Раненое плечо заставляло его кривиться от боли, но всё же он пытался держать лицо.
— Пока наши распри останутся в прошлом, Лисин, — сказал я твёрдо, глядя ему в глаза. — Но мы к ним ещё вернёмся. Вы оскорбили моего брата и вторглись на нашу землю. Однако сейчас не время усугублять конфликт — культисты вроде этого Игната куда большая угроза.
Лисин чуть улыбнулся, но в его взгляде было больше уважения, чем насмешки.
— Рад слышать голос разума в семье Пылаевых. А то ваши обычно слишком импульсивны, — хмыкнул он. — Давайте, загружайтесь.
— Дмитрий, пошли, — кивнул я брату, затем повернулся к Зиновию. — Собирай своих паладинов.
— А как же автобус? — подал голос один из паладинов, помоложе, с тревогой глядя на дымящиеся обломки.
— Здесь припаркуем, — бросил я с лёгкой усмешкой. — Потом заберёте.
— На чём мы теперь ездить будем? — протянул другой, тоже молодой, с ноткой растерянности.
— Разберёмся, — рявкнул Зиновий, с привычной решимостью. — Давайте, возвращаемся.
Мы загрузились в один из автобусов Лисина, и граф, к моему удивлению, сел рядом с нами. Дмитрий, насупившись, скрестил руки на груди, явно не желая ни с кем говорить — его бледность и усталость выдавали, как сильно его вымотал бой. Он то и дело касался раненого плеча, стиснув зубы, чтобы не выдать слабости перед чужаками.
По пути я услышал, как Зиновий, сидевший позади, тихо говорил по магофону, докладывая Пылаеву:
— Подверглись атаке культистов. Движемся к поместью. Требуется лекарь. — Его голос был кратким, но твёрдым, и я кивнул про себя — вот и отлично, значит помощь будет.
В суматохе я забыл кое о чём. На моём пальце блестело кольцо, что некогда вручил мне Злобин. Его холодный металл тускло блеснул в свете люстр, а внутри таилась печать лечения. Я не был уверен, насколько сильна эта штука, но почему бы не попробовать.
— Держись, братец, сейчас станет легче, — сказал я тихо, чтобы не привлекать лишних глаз, и положил ладонь на его плечо, направив в него тонкую струю энергии. Дмитрий вздрогнул, но тут же расслабился, а его лицо чуть разгладилось — боль, похоже, отступила, хоть рана и осталась. Я убрал кольцо, удовлетворённо кивнув: для первого раза сойдёт, а лекарь разберётся с остальным.
Лисин смотрел на меня с любопытством, будто прикидывал, что я за птица, а мой фокус с кольцом и вовсе заставил его брови удивлённо поползти на лоб.
— Не слышал, что у Пылаевых есть родня, — наконец сказал он, когда автобус тронулся и понёсся по дороге к поместью. — И откуда же вы прибыли, спаситель?
Глава 24Дом, милый дом
Я встретил его вопросительный взгляд.
— Издалека, — ответил я, не спеша раскрывать карт. — И учитывая обстоятельства нашего знакомства, я пока не готов делиться подробностями. Вы в ответ на простую перепалку приехали с целой гвардией — друг вы или враг, мне ещё предстоит понять.
Лисин поморщился, но не отвёл глаз.
— На самом деле мы с Викентьевым беспокоились из-за червоточины. Её нужно было закрыть. А Пылаевы, не особо-то расположены к диалогу. Мы хотели отправиться туда вместе с вами, но вы сами начали накалять обстановку.
— Так и будете передёргивать? — усмехнулся я, прищурившись. — Мы справились без вашей помощи. Червоточина закрыта, и точка.
Брови Лисина поползли вверх.
— Закрыта? Без сердца? — спросил он, но тут же осёкся, словно поймал себя на лишних словах и пожалел о сказанном.
— Откуда ты знаешь? — тут же вспыхнул Дмитрий, оживившись. — Ты что, в неё заходил?
— Неважно, — отрезал Лисин, но я не дал ему уйти от ответа.
— Сердце мы нашли, — сказал я твёрдо. — Червоточина больше не активна. Ваша помощь не понадобилась.
Лисин кивнул, задумчиво глядя на меня.
— Значит, ты и правда видящий, как говорил тот старик, — произнёс он, но я лишь пожал плечами.
— Это тоже не ваше дело. Спасибо, что довезёте нас до дома, но конфликт между нами не закрыт. Я, как представитель рода Пылаевых, обязан защищать интересы рода, и я не забуду ни ваших слов, ни ваших действий.
Дальше мы ехали в молчании, и никто не решался нарушить тишину. Паладины сидели позади с каменными лицами, стараясь не вмешиваться в наш разговор, а Дмитрий всё так же молчал, уставившись в окно. Я же прикидывал, что делать дальше — Лисин мог быть полезен, но доверять ему было рано. Я всегда знал, как держать ситуацию под контролем, и сейчас не собирался расслабляться.
Когда мы подъехали к поместью Пылаевых, охрана всполошилась, увидев чужие автобусы, и встретила нас с оружием наперевес. Лисин велел притормозить у ворот.
— В гости вы нас не звали, так что дальше идите сами, — сказал он, поднимаясь.
— Благодарю, — кивнул я, затем посмотрел на Дмитрия. — Идти сможешь?
Рана на его плече выглядела уже не так страшно. Всё еще кровоточила, но жизни и здоровью угрозы не было.
— Всё в порядке, — буркнул он. — Дойду.
Лисин скупо кивнул на прощание и забрался в микроавтобус. Двигатели взревели, и машина умчалась прочь, оставив за собой лишь облако пыли да следы шин на дороге. Ворота поместья Пылаевых распахнулись, и мы двинулись вглубь территории, где, к моему удивлению, нас встречала вся семья. Александр Филиппович стоял во главе, высокий и невозмутимый, рядом — его жена Татьяна, чьи глаза уже искали сына, и Алиса Пылаева, с тревогой вглядывающаяся в нашу потрёпанную группу.
Татьяна, едва завидев Дмитрия, бледного и держащегося за окровавленное плечо, всплеснула руками и бросилась к нему, чуть не споткнувшись.
— Сыночек! Миленький! Что с тобой стряслось? — запричитала она, а затем её взгляд, полный ярости, упал на меня, будто я был виновником всех бед. — Это всё ты, демон! Так и знала, что ты на нашу семью беду накличешь! А ты что стоишь, как столб? — следом набросилась она на мужа, её голос дрожал от гнева. — Сделай что-нибудь! Он нашего сына чуть не угробил, я это сердцем чую, насквозь его вижу!