— Вижу, вижу, — пробормотал он. — Сработано кривовато, конечно. Так можно и ткани неправильно срастить, а то и навредить. Но в целом правильно: рану закупорили, кровотечение остановили. Молодец, барон, для любителя неплохо.
Я кивнул, внутренне усмехнувшись. Похвала от лекаря — не то, чего я искал, но приятно. Дмитрий к слову тоже чуть расслабился.
— Работы тут, однако, ещё ого-го, — продолжил Вениамин, открывая саквояж и доставая инструменты, поблёскивающие в свете люстр. — А вы, господа, прогуляйтесь, подышите воздухом. Дайте мне сосредоточиться.
Я не стал спорить — возможность уйти была как нельзя кстати. Мой рюкзак, набитый трофеями и золотом из подземелья, изрядно давил на плечи, а ещё я жаждал принять горячую ванну, смыть пыль с дороги, а заодно обдумать всё произошедшее. До этого было как-то не до размышлений.
Впереди ужин, а с ним — новые разговоры, и я хотел быть готовым. Необходимость в отдыхе — это не слабость, а способ держать себя в форме.
Я направился в свою комнату, но предстоящий ужин не дал мне долго наслаждаться одиночеством. Стоило лишь привести себя в порядок, как и время подошло.
Столовая, освещённая мягким светом, уже гудела от шагов слуг, расставляющих блюда. Первым явился Дмитрий, всё ещё бледный, но уже с перебинтованным плечом. Он скользнул по мне взглядом, кивнул и, к моему удивлению, бросил:
— Приятного аппетита.
— И тебе, братец, — отозвался я, не скрывая лёгкой усмешки, и занял своё место напротив.
Дмитрий не смотрел на меня, но, едва слуги подали еду, принялся уплетать за обе щёки, будто не ел неделю. Я отметил, что усталость и голод брали своё, но он держался молодцом — не каждый после такой передряги будет сидеть за столом с прямой спиной. Следом вошли Александр Филиппович с Татьяной под руку. Их лица были напряжёнными, а взгляды то и дело скрещивались, выдавая, что их разговоры — а скорее, споры — не утихали с позавчерашнего дня. Я мысленно хмыкнул: семейные разборки в этом доме, похоже, были такой же традицией, как ужин порознь.
Я чувствовал, что Александр Филиппович всё же уговорил Татьяну, что от меня есть толк — всё-таки я вытащил Дмитрия из передряги. Потому она, хоть и не проронила ни слова, бросала на меня жеманные улыбки, которые, впрочем, не скрывали её настороженности. Было видно, что она хочет завести беседу, но я не горел желанием болтать. В комнате меня ждал рюкзак, набитый кристаллами и золотом из подземелья червоточины, и я уже прикидывал, как распорядиться добычей. Александр Филиппович, сидя во главе стола, то и дело поглядывал то на жену, то на Дмитрия, то подмигивал мне, будто пытаясь разрядить напряжённую тишину, что повисла в столовой.
— К слову, Алиса так и не явилась? — спросил он у Дмитрия, отхлебнув вина из бокала.
— Нет, не было, — покачал головой Дмитрий, всё ещё бледный, но уже чуть бодрее после работы лекаря. Он держался за перебинтованное плечо реже, но я заметил, как он иногда морщится, когда думает, что никто не смотрит.
— Что ж она, совсем исхудает? Кто её замуж-то возьмёт? — рассмеялся Александр Филиппович, оглядывая нас, словно надеялся, что кто-то поддержит его шутку.
Я промолчал, продолжая есть, и лишь слегка приподнял бровь. Шутка была неловкой, но за семейным столом, где все собрались вместе, было что-то умиротворяющее. Татьяна поджала губы, явно не оценив веселья мужа, а Дмитрий уткнулся в тарелку, будто еда могла спасти его от разговора.
Пылаев не сдавался и продолжал наладить светскую беседу:
— Хорошо все-таки за семейным столом, когда все вместе…
И тут в дверях столовой появилась Алиса. Она замерла, её взгляд, острый, как лезвие, пробежался по каждому из нас.
— За семейным столом? — едко бросила она. — Всем вместе?
Не дожидаясь ответа, она развернулась и стремительно ушла, её шаги гулко разнеслись по коридору. Я едва сдержал усмешку — похоже, Алиса и правда решила голодать, лишь бы не сидеть с нами. Её выходка была почти театральной, но я отметил про себя: эта девчонка не просто затаила обиду, она что-то замышляет, и мне стоит держать ухо востро.
— Константин, передашь соль? — вдруг спросил Александр Филиппович, явно пытаясь сменить тему и разрядить неловкость.
Я окинул стол взглядом. Солонка стояла прямо перед ним, поблёскивая в свете свечей.
— Она же у вас под рукой, — сказал я, не скрывая лёгкой иронии.
— Ах, точно! — хмыкнул он, взяв солонку и подмигнув мне. — Спасибо, а то без тебя бы не разобрался. Видите, какой у нас глазастый в семье появился? Видящий! — он назидательно поднял палец, и в его голосе мелькнула гордость за удачно использованную шутку.
Татьяна бросила на мужа очередной недовольный взгляд, но промолчала, а Дмитрий, кажется, впервые за вечер слегка улыбнулся, уткнувшись в тарелку. Я кивнул, едва скрыв усмешку. Александр Филиппович явно старался выстроить мосты, и я не возражал — пока. Но мыслями я уже было в комнате, где лежали трофеи, и я прикидывал, как использовать их с умом.
Глава 25Незваные гости
Наконец, покинув столовую, я добрался до своей комнаты. Дверь тихо скрипнула, и я, сбросив одежду, остался один с собой. В зеркале отражалась моя фигура, окружённая ярко-зелёной аурой, мерцающей, как свет в глубине леса. Убийство твари оранжевого уровня и поглощение синего сердца червоточины не прошли даром — я чувствовал, как сила пульсирует в венах, готовая вырваться наружу.
Синий уровень всё ещё казался далёким, как горизонт, что отступает с каждым шагом, но я знал, что каждый кристалл, каждая крупица энергии приближают меня к цели. Я разложил перед собой добычу на столе в комнате, где тусклый свет лампы отбрасывал мягкие тени. Два осколка кристаллов: один, усиливающий энергетический резерв, другой, повышающий выносливость. И крупный красный кристалл повышающий физическую силу, от которого исходила тяжёлая, почти осязаемая энергия.
Я решил начать с малых — день выдался насыщенным, тело гудело от усталости, а в венах всё ещё пульсировала энергия, впитанная ранее. Сегодня я, скорее всего, усну, едва коснувшись подушки, а завтра мышцы будут ныть, непривычные к такой нагрузке. Но это пустяки. Я привыкну. Красный кристалл, усиливающий физическую силу, изменяет тело, и поначалу это болезненно, как долгая тренировка после месяцев бездействия. Но я выдерживал и не такое, а когда знаешь, ради чего терпишь, боль становится просто очередной ступенью к цели.
Я взял первый осколок — тот, что повышал выносливость — и сжал его в ладони. Энергия, тёплая и живая, потекла по пальцам, растекаясь по телу, как вода по пересохшей земле. Мои энергоканалы, уже привыкшие к таким потокам, жадно впитывали каждую частицу. Это чувство стало уже знакомым, почти родным, хотя ещё недавно, когда я впервые вбирал кристалл, боль была такой, что я едва не выронил его — сказывались утренние приключения. Теперь же я управлял процессом с уверенностью, направляя энергию туда, где она нужна. Осколок потускнел, исчерпав себя и рассыпался в прах.
Второй осколок, синий, увеличивающий резерв, лёг в ладонь следом. Я уже работал с такими раньше, и дело пошло быстрее. Энергия хлынула в меня, заполняя внутренний резервуар, словно река, вернувшаяся в своё русло. Я почти физически ощутил, как он расширяется, готовый вместить больше энергии. Процесс был привычным и прошёл с лёгкостью, и я закончил за считанные мгновения, отряхнув пыль от кристалла с ладони.
Мой взгляд упал на красный кристалл, лежащий на столе, как вызов. Его энергия была другой — густой, тяжёлой. Впитать его будет не легче, чем сердце червоточины, но я знал, что справлюсь. Это испытание, как и всё остальное, лишь укрепит меня.
Я пожалел, что под рукой нет артефакта, подобного тем, что используют знахари, чтобы разглядеть свою энергетическую структуру. Хотелось точно знать, как сильно я продвинулся, какие параметры выросли, сколько осталось до синего уровня. Но внутреннее чутьё говорило: я стал сильнее, и это было очевидно. Аура, окружавшая меня, мерцала ярче, её зелёный свет казался куда гуще, чем утром.
Впитав энергию кристалла, я почувствовал, как силы покинули тело, и я обессиленно рухнул на кровать. Делать ничего не хотелось — даже проверять, как изменилась моя аура. Я мельком подумал: вдруг уже подобрался к синему уровню? Но тут же отбросил эту мысль. Глупости. До синего мне ещё расти и расти. Я прикрыл глаза, ощущая, как усталость накатывает тяжёлой волной.
Но не время расслабляться.
Я поглядел на мир глазами видящего, мир играл совсем иными красками, чем в первые дни, когда я только осваивал свой дар.
Там в изнанке, я видел то же самое, что и здесь в реальном мире. Значит ли это, что наш мир тоже своего рода изнанка или её неотъемлемая часть?
Я потянулся сознанием вперед, будто желая переместиться вглубь открывшегося передо мной мира энергетических потоков, но в следующий миг тишину разорвал стук в дверь.
Я выдохнул.
— Войдите, — бросил я, совершенно забыв, что лежу без одежды, как в день рождения в этом мире.
Дверь скрипнула, и в комнату вошла Луиза. Её взгляд, озорной и чуть насмешливый, скользнул по мне, и бровь изогнулась, а на губах заиграла хулиганская улыбка.
— Ну, здравствуйте, мой господин, — протянула она, и в её голосе мелькнула искра веселья.
С этими словами она скинула передник, (в котором сиял синим очередной артефакт), а следом и платье…
Оглянуться не успел, как девушка уже оказалась на кровати. Стоит ли говорить, что я решил отложить дела с артефактом в ее переднике на потом. Луиза сегодня была как огонь — страстной, неудержимой, и я, признаться, не успел даже задуматься, что её так взбудоражило. Может, новости в поместье, а может, просто её натура, но уточнять и разбираться я не стал. Момент был слишком живым, чтобы тратить его на вопросы.
Когда я опомнился, за окном уже сгустилась ночь, и комната тонула в полумраке, лишь слабый свет луны пробивался сквозь занавески. Луиза, вымотанная, спала рядом, её дыхание было ровным, почти неслышным. Я осторожно приподнялся, стараясь не потревожить её, и мой взгляд упал на угол, где лежал её передник. Оттуда исходило слабое синее сияние — артефакт, без сомнения, подсунутый Алисой. Кажется у нас зарождается маленькая семейная традиция. Артефакт был мощное, и с подвохом, способным доставить кучу неприятностей. Только я потянулся к переднику, как заметил кое-что ещё.