— Нет, хватит. Спасибо за схватку.
— Да не за что. Еще как-нибудь потом…
Не вслушиваясь в болтовню гнома, Олен спрятал меч в ножны. Развернул плащ, лег и уснул, едва ощутив, как голова коснулась положенного под нее седла. И не увидел ночью ни единого сна, даже самого обычного.
Утром выехали рано, еще по холодку. Но жара предыдущих дней не торопилась возвращаться. Северный ветер ерошил гривы коней, раскачивал ветви берез и тополей, шуршал в кронах. По потемневшей глади Дейна бежали волны, увенчанные барашками, глухо били в берег.
— Как-то это осень напоминает, — заметила Саттия, когда очередной порыв швырнул ей в лицо пригоршню листьев.
— Ничего, скоро опять будет жарко… — не упустил случая затеять разговор Гундихар. — Ну так что, садимся в Нюренге на корабль или как?
— Садимся, — кивнул Олен, — а то с такой скоростью мы долго ехать будем…
Города достигли к полудню. Сначала из-за деревьев показались зубчатые стены с приземистыми, угловатыми башнями. Затем открылась ведущая к воротам дорога, едущие по ней телеги, несколько пристаней и корабли около них — большие и маленькие, узкие и широкие.
— Надеюсь, у вас есть деньги? — поинтересовался гном. — А то бесплатно нас никто не повезет.
— Есть, — ответила Саттия.
— Ну, тогда положитесь на меня. Гундихар фа-Горин не подведет! Он знает все лодчонки на этой задрипанной речушке и выберет для вас самую лучшую!
Под болтовню гнома пересекли поле и оказались у городских ворот. Тут, в тени башен, обнаружились стражники. Исходящий от них «аромат» перегара стал ощутим за десяток шагов, так что Рыжий гневно чихнул, а мерин Бенеша застриг ушами и сделал попытку свернуть в сторону.
— Эхх… день добрый… — хрипло сказал один из стражей, с лицом помятым, как подушка к утру. — Извольте заплатить взятк… то есть, пошлину… Один цехин с четв… пятерых или сколько вас там.
— Что-то много, — Саттия помрачнела.
— Можете не платить, — стражник осклабился. — И оставаться тут.
Монета с изображением наполовину вылезшего из-за горизонта солнца перешла в его руки. Только после этого дюжие парни с оружием освободили дорогу. Путники миновали ворота Нюренга, двинулись по кривым и грязным улочкам. Поплутав по ним, выбрались к площади с покосившейся башней ратуши и помостом для экзекуций.
Помост казался ровесником укреплений Безариона, а вот лужи крови на нем выглядели свежими. Над ними с жужжанием кружились блестящие зеленые мухи, в грудах мусора копошились крысы.
— Как-то пустынно здесь, — заметил Бенеш, когда они проехали мимо мастерской портного, у дверей которой зевал вышедший на улицу хозяин.
— Да тут половина города рекой живет, — ответил Гундихар. — Кто рыбу ловит, кто корабли строит, кто на них плавает. Людно тут только зимой, а летом вся жизнь в порту и около него.
Нюренг перестал напоминать кладбище, только когда позади осталась стена, отделяющая порт от остального города, а над домами показались мачты кораблей. Засновали по улицам разбитные девицы в обтягивающих платьях и крепкие загорелые молодчики в матросских робах. Один за другим стали встречаться кабаки. Протопал навстречу патруль стражи, его командир приветливо кивнул Гундихару.
А затем донесся запах сырой воды и открылся сам порт — полукруглая бухта, изрезанная сползающими с берега «языками» причалов. Стали видны стоящие около них суда, бегающие люди с мешками и корзинами на плечах. Долетел стук топоров, топот, злобные выкрики и громыхание раскачивающихся сходней.
— Вон там, — гном показал на восточную оконечность бухты, где из-за стен непонятного сооружения, напоминающего большой сарай без крыши, поднимались мачты, — ремонтные доки. Здесь, посередине, останавливаются маленькие корабли, а нам нужно вон туда, где стоят настоящие речные красавцы…
Два причала, лежащих в западной части гавани, казались длиннее и крепче прочих. Уходящие в воду бревна, на которые они опирались, мокро блестели. Канаты прикрепляли к швартовочным тумбам большие суда с несколькими мачтами. Несмотря на ширину и низкие борта, они выглядели изящными.
— Ух ты, да… — сказал Бенеш. — На одном из них мы поплывем?
— Если он идет вверх по течению, — кивнул Гундихар. — Пойдемте, глянем, что за корабли и кому принадлежат.
С выходящей к гавани улочки они свернули направо. Спешились и, ведя лошадей в поводу, пошли по узкой полосе земли между водой и выстроившимися в ряд складами. По дороге Бенешу отдавили ногу, коту — хвост. Олен едва не оглох от воплей командующих грузчиками бригадиров. Когда под ногами оказались доски одного из причалов, вздохнул с облегчением.
Судно у первого причала имело на носу деревянную фигуру девы в развевающихся одеждах. На окрашенном в черный цвет борту светлой краской было выведено название, состоящее их трех слов.
— Комната Небесного Чертога, — прочитала Саттия, покосившись на Олена. Он ощутил, как кровь прилила к щекам, в очередной раз дал себе обещание выучиться читать. Как только закончится вся эта катавасия с мечами и магами, а жизнь немного успокоится…
— Верно, — гном остановился. — Это юмор такой. Мол, как никогда не утонет Небесный Чертог, так и это судно под воду не уйдет… — он задрал голову и заорал во все горло. — Эй, на борту!
— Он и вправду считает всех тупыми или прикидывается? — прошептала девушка сердито.
— Мне кажется, он искренне желает помочь, — Олен пожал плечами.
— Вот за эту искренность я его и прирежу. Быстро и не больно, — мрачно пообещала Саттия.
Вопли Гундихара не остались без ответа. Над бортом показалось лицо, украшенное снизу клочковатой бородой, а сверху — копной рыжих волос. Оно выразительно сплюнуло, и только после этого обратило внимание на причал со стоящими на нем роданами.
— Ну, чего вам?
— Куда идете, речного волка вам в трюм? — осведомился, гордо подбоченясь, гном.
— В Безарион, — флегматично ответило лицо. — Завтра к утру там будем. А вы что, с нами хотите?
— Уже нет, — и Гундихар повел спутников дальше, к другому судну, темно-синему, как грозовая туча. Нос его украшала драконья голова, вырезанная искусно, так что были видны чешуйки и зрачки в выпученных глазах. На борту висела доска, вырезанная в форме щита, и на ней гордо вышагивал золоченый петушок с белыми шпорами и того же цвета гребнем.
— Тут названия нет, — заметил Бенеш.
— Все и так понятно, — покровительственно хмыкнул гном. — Это «Дракон» компании «Три петуха», чья главная контора в Ферлине.
— Разбираешься, борода? — от сходней оглянулся человек в подвязанных под коленами штанах, безрукавке на могучих плечах и широкополой шляпе. Стукнули деревянные башмаки, стали видны веселые голубые глаза, аккуратная бородка и усы.
— А как же! Гундихар фа-Горин знает о судах все, что может знать сухопутная крыса! Кстати, а куда лежит ваш путь?
— На восток, до Танненга, — отозвался человек с корабля.
— Пойдет? — спросил гном, повернувшись к Олену. Тот кивнул. — Возьмете нас с собой?
— Это надо говорить с капитаном. Сейчас я его позову.
Он поднялся по сходням, рявкнул что-то громко и неразборчиво. С палубы донесся топот, раздраженные голоса. Вскоре рядом с обладателем широкополой шляпы появился еще один мужчина, высокий и худой, в сером флотере с блестящими металлическими пуговицами.
— Я — капитан Шлурс. Что вам угодно? — проговорил он бесстрастно.
— Доплыть с вами до Танненга, — опередил Олен раскрывшего рот Гундихара.
— У нас есть свободные каюты. Но вот с лошадьми могут быть проблемы. На перевозку животных мой корабль не рассчитан.
— Мы заплатим, — Олен потянул себя за мочку уха. — Их, в конце-концов, можно поместить в трюм.
— А кто за ними будет ухаживать? — капитан «Дракона» прикусил губу. — Ладно, можем взять вас и с лошадьми. Но это обойдется очень дорого. Пятьдесят цехинов.
— Пятьдесят? — ахнула Саттия. — Да это грабеж!
— Нет, это разумная и справедливая цена, — голос и выражение лица Шлурса не изменилось ни на йоту. — В нее входит кормежка, проезд, уход за вашими животными, охрана и все прочее…
— Но это мои последние деньги, — проворчала Саттия.
— Ничего, добудем еще, — шепнул ей Олен, и сказал громко: — Мы согласны, капитан.
— Отлично, поднимайтесь на борт, — Шлурс повернулся к обладателю шляпы: — Харен, организуй спуск лошадей в трюм. И пошли кого-нибудь из парней за сеном. Пусть добудет пару телег, но только быстро.
— Да, мессен. Все будет сделано.
Капитан кивнул и удалился, а тот, кого назвали Хареном, радушно улыбнулся и махнул жилистой рукой.
— Добро пожаловать на «Дракон». Я боцман, и под моим началом два десятка самых гнусных лодырей на свете. Лошадей заводите.
Первым на сходни вступил Гундихар, за ним — Саттия с Чайкой. Сивая кобылка зафыркала, но послушно зашагала за хозяйкой. Когда настала очередь Бенеша и серого мерина, им навстречу пробежал лысоватый матрос с хитрыми глазками прожженного торгаша. Олен проводил его взглядом и повел за собой нервно храпящего и стригущего ушами Кусаку. Сходни закачались под тяжестью могучего жеребца. Поднявшись на борт, Рендалл осознал, что кого-то рядом не хватает. Оглянувшись, понял, что кот остался на причале.
— Этот тоже с вами? — указал на него боцман. — Эй, усатый, иди к нам! Не обидим! Или струсил?
— Мяу! — гневно ответил оцилан и зашагал по сходням, гордо вскинув хвост.
— О, славно! — обрадовался Харен. — Будет кому крыс погонять. А то их расплодилось — страсть. Ты ведь любишь крыс?
Оскорбленный взгляд стал ему ответом. Рыжий с видом идущего на казнь вступил на палубу, понюхал натертые чем-то блестящим доски. Дернул шкурой на спине, выражая недовольство, и сел около борта.
— Экий здоровый кот, — с уважением хмыкнул боцман и повел рукой. — Знакомьтесь, это наш «Дракон»!
Палуба выглядела пустынной. Ближе к носу виднелись створки большого люка, от них к установленным у бортов воротам шли два троса. Как толстые деревья, поднимались две мачты, передняя чуть пониже, на реях висели свернутые паруса. На каждой из мачт имелись «гнезда» для наблюдателей и лучников — здоровенные корзины. Такелаж походил на паутину очень большого и неаккуратного паука. У самой кормы высилась надстройка размером с сарай, на ней торчало колесо штурвала.