Они сидят в кабинете Андреева друг против друга и ведут разговор.
— Вы в городе остановились? — утвердительно спрашивает полковник.
— Да. У подруги, — отвечает Аня.
— Через неделю предоставим комнату.
— Спасибо…
— Простите за любопытство, Анна Павловна, — Андреев наклоняется над столом, будто бы стараясь глубже заглянуть в глаза девушки. — Вы, конечно, назначены не случайно в нашу часть?..
— Да, не случайно, — соглашается Аня, несколько смутившись. — Тут, в городе, подруга моя живет. Она жена офицера. Я списалась с ней и в Министерстве обороны попросилась к вам.
Андреев лукаво щурит глаза, улыбается.
— Чему вы улыбаетесь? — Аня недовольно хмурит брови.
— Извините, — полковника не покидает добродушное настроение. — Мне просто захотелось немножко пофилософствовать на тему о семье и браке.
— Не понимаю вас, товарищ полковник, — Аня смущена и не знает, как себя держать. — Я врач. И приехала к вам как служащая Советской Армии, а не замуж выходить.
— Ну, не будем зарекаться, — смеется Андреев и, поднявшись из-за стола, начинает прохаживаться по кабинету. После паузы останавливается перед Аней и доверительно говорит ей: — Еще не родилась девушка, которая б в принципе отказывалась от замужества. Но я о другом хочу сказать… Только по секрету… Быть женой ракетчика — трудное дело.
— Вы меня заставляете краснеть, — Аня отворачивается к окну. — К чему этот разговор?
— Послушайте — поймете, — спокойно продолжает Андреев. — Трудно быть женой ракетчика потому, что и в мирное время ракетчик на войне… Вот я, — полковник смотрит на часы, — через десять минут одному подразделению объявлю тревогу. Учебную, конечно. И никто из ракетчиков не знает, какая это будет тревога. Каждую минуту подразделения готовы дать залп по воздушному противнику. А знаете, что это значит?.. Надо знать. Вы врач ракетной части. На примере скажу: у нас недавно была свадьба без жениха.
— Как это — без жениха? — удивляется Аня.
— А вот так. Подняли первый бокал за молодоженов. Не успели крикнуть «горько», как жениху доложили, что и его кабине забарахлил один из блоков. Жених поставил бокал и ушел на огневую…
— Ну и что? — Аня смотрит на Андреева чуть насмешливо.
— Ничего, по-вашему? — удивляется Андреев.
— Конечно, ничего особенного. И меня, как врача, в любую минуту, даже со свадьбы, могут вызвать. А сколько таких профессий? Врачи, электрики, пожарники, водопроводчики, газовщики… Да мало ли!
Андреев смотрит на Аню с удивлением, раздумывая над услышанным.
— А мне нравится, что вы так рассуждаете, — наконец говорит он.
— Товарищ полковник, — Аня переводит разговор на другую тему, — я бы хотела начать свою работу с медосмотра моих будущих пациентов.
— Хорошо. Сейчас дам указание дежурному. — Андреев нажимает на столе кнопку.
В кабинет входит лейтенант Маюков. У нею на рукаве повязка с надписью: «Дежурный по части».
Идут занятия в классе программированного обучение.
— Какова функциональная схема индикатора наведения? — задает вопрос лейтенант Кириллов и передвигает подставку, на которой закреплено полотнище с чертежами.
Таких схем в классе много — одни на подставках, другие на стенах.
— Ясен вопрос?
— Ясен, — отвечают солдаты-ракетчики.
Семен Лагода (он уже ефрейтор) сидит за столом, внимательно смотрит на схему и кладет руку на рычаг обучающей машины. Чтобы узнать, правильно ли дан ответ на вопрос, надо поворотом рычага набрать нужную группу цифр. Рядом с Семеном — Юрий Мигуль. У обоих гладко причесанные волосы.
На каждом столе — по две машины. За всеми машинами сидят солдаты.
В классе раздается град щелчков. Ракетчики начали работать на машинах.
Семен уверенно поворачивает рычаг: от цифры к цифре…
На кафедре, перед глазами лейтенанта Кириллова — световое табло. На нем столбиком расположены номера обучающих машин и рядками, под порядковыми цифрами, — лампочки. По мере того как солдаты отвечают на вопрос, лампочки вспыхивают. За ними внимательно наблюдает Кириллов.
— Кончили! — приказывает Кириллов, и щелчки машин утихают. — Неправильно ответили седьмой и девятнадцатый. — Кириллов переключает на кафедре тумблер, и вспыхивают световые табло по бокам классной доски.
За столами поднимаются Юрий Мигуль (у него машина под номером «7») и еще один солдат.
— Посмотрите хорошенько на схему, — приказывает им Кириллов.
Солдаты внимательно рассматривают схему.
— А теперь попробуйте исправить ошибки.
«Седьмой» и «девятнадцатый» щелкают переключателями. На табло вспыхивают лампочки…
— Правильно. Садитесь, — разрешает Кириллов. — А теперь второе задание: нарисовать схемы формирования развертки угла и формирования развертки дальности и проверить правильность схем при помощи обучающих машин.
Солдаты зашелестели тетрадями.
Начинает чертить на тетрадном листе Семен Лагода. У сидящего рядом с ним Юрия Мигуля сломался карандаш.
— Семен, ножик нужен, — просит Юра.
— Всем ножик нужен, — невозмутимо отвечает Лагода.
К разговору друзей прислушивается лейтенант Кириллов. До его слуха доносится:
— Карандаш сломался.
— У всех карандаш сломался.
— Ну дай ножик, починить нечем.
Лицо Кириллова преображается. Застывшие глаза смотрят так, будто лейтенант глотнул горячительного и задохнулся.
А между тем доносятся слова Семена:
— У всех починить нечем… Ножик забыл в тумбочке. На карандаш.
«Рыбачок!» — шепчет про себя Кириллов и зажимает рот рукой, чтоб восклицанием не выдать своего удивления. Перед его мысленным взором рисуется полузабытая картина: озеро, в лодке сидит паренек и удит рыбу, а он, Кириллов, стоит на берегу и просит лодку. И будто слышит ответы рыбачка: «Всем лодка нужна»… «Всем лилии нужны»… «Ко всем девушки приезжают».
«Точно. Рыбачок», — говорит сам себе Кириллов и не отрывает напряженного взгляда от Семена, который, ничего не подозревая, чертит в тетради схему.
Юрии Мигуль затачивает на коробке спичек грифель карандаша. Он бросает случайный взгляд за окно, мгновение с любопытством продолжает смотреть туда, затем тихо, но так, чтоб услышали многие, шепчет Семену:
— Равнение налево!
Солдаты, следуя команде, одновременно поворачивают головы к окнам…
За окнами по асфальтированной дорожке идут Аня и лейтенант Маюков.
— Не отвлекаться, — деревянным голосом делает замечание Кириллов и сам бросает взгляд за окно.
Солдаты с хитрыми улыбками наблюдают за Кирилловым. Вид у него совершенно ошалелый. Лейтенант делает шаг к окну, встряхивает головой, будто пытается прогнать видение, и не отрывает растерянного, недоумевающею взгляда от Ани.
— Продолжать занятия самостоятельно, — приказывает Кириллов и кидается к дверям.
Но как только захлопнулась за лейтенантом дверь, солдаты, гремя стульями, устремляются к окнам.
Лейтенант Кириллов не замечает, что к стеклам окон, мимо которых он пробегает, прильнули хитро улыбающиеся лица солдат. Он напряженно смотрит вперед…
Идут, о чем то разговаривая, Маюков и Аня.
Кириллов вот-вот настигнет их. И вдруг раздается пронзительный рев сирены. Кириллов будто спотыкается и останавливается: тревога!
Резко поворачивается и изо всех сил бежит назад.
Стремительно выбегают из учебного корпуса солдаты…
Гудит земля под солдатскими сапогами. Ракетчики мчатся в направлении огневых позиций. Напряженные лица Семена Лагоды, Юрпя Мигуля, старшины Прокатилова.
Бегут, сурово сдвинув брови, офицеры — Кириллов, Самсонов, Оленин…
Вместе со всеми стремительно несется камера. Мелькают здания военного городка, видны встревоженные лица женщин и детей в окнах офицерских квартир, мелькают деревья.
А сирена не утихает…
— Готовность номер один! — звучит над стартовой позицией команда, переданная по внутренней связи.
— Готовность номер один! — будто с радостью, лихо вторит командир стартового взвода лейтенант Самсонов. Он любуется собой и слаженной работой стартовых расчетов.
А солдаты-стартовики знают свое дело. Мгновенно снимают с ракет брезентовые чехлы и «колдуют» у механизмов. Тут же слышатся четкие, отрывистые доклады:
— Второй готов!
— Первый готов!
— Третий готов!
Самсонов на каждую команду резко поворачивает голову, довольно улыбается.
— …готов!
— …готов!
— В укрытие! — звонкоголосо командует Самсонов.
Мимо лейтенанта быстро пробегают солдаты-стартовики.
Огневая позиция опустела. Ракеты, лежащие на пусковых установках, кажутся мертвыми. Но это так кажется…
Стремительно убегает от них в укрытие лейтенант Самсонов.
— Включить дизели! — твердо командует в микрофон лейтенант Иван Кириллов.
Его лицо, еще взволнованное, — во весь экран.
— Включаю станцию! — снова звучит голос Кириллова.
Лейтенант поднимает вверх руку и нажимает на электронном шкафу кнопку.
Иван Кириллов — офицер наведения. В тесной кабине в настороженной полутьме замерли фигуры людей, сидящих у шкафов с аппаратурой — электронным мозгом ракет. В тусклом свете разноцветных лампочек узнается непривычно сосредоточенное лицо Семена Лагоды. Рядом с ним — Юрий Мигуль.
За спиной лейтенанта Кириллова стоят с часами в руках полковник Андреев и майор Оленин.
Перед Кирилловым светится экран локатора. На нем виднеется белая пульсирующая черточка — отметка цели.
Кириллов крутит внизу штурвалы, подводя перекрестие меток на экране к цели. Затем отдает от себя щелкнувшие штурвалы и энергично командует операторам:
— Взять цель!
Сосредоточенное лицо Семена Лаюды… Он проворно нажимает на кнопку, и тотчас перед ним высвечивается экран.
Ниже центра экрана белеет черточка. Семен ловко работает штурвалом, и белая черточка послушно плывет к центру экрана, к меткам.
— Есть цель! — докладывает Семен.
Кириллов кидает на него строгий взгляд, а затем нетерпеливо смотрит на Мигуля. Юрий суетливо вращает штурвал. Наконец докладывает: