— Есть цель!..
— Есть цель! — сообщает третий оператор.
На огневой позиции ожили ракеты. Они начинают подниматься вверх и в направлении цели, куда смотрит антенна локатора… Ракеты, грозно вздыбившись в небо, замерли…
В кабине наведения — напряженная тишина.
— Первая… — протяжно командует лейтенант Кириллов. Его рука тянется к черной кнопке, по ободку которой белеет грозная надпись: «Пуск».
— Отбой! — неожиданно раздается голос полковника Андреева. И после паузы: — Молодцы, товарищи ракетчики!
Полковой медпункт. Светлая комната с простынной перегородкой.
— Лагода Семен Иванович! Ефрейтор! — чеканит слова Семен, сидя на табурете. Он раздет по пояс. После паузы вкрадчиво спрашивает:
— Извините, а вас как зовут?
За столом сидит в белом халате Аня. Не поднимая головы, она отвечает:
— Аня… — И тут же поправляется: — Анна Павловна.
— Вы у нас новенькая?
— Да. Новенькая.
Семен с любопытством рассматривает врача, которая что-то бегло записывает в медицинскую книжку и не удостаивает его ни единым взглядом.
Семен хмурится от досады.
— На что жалуетесь? — спрашивает Аня.
— На сон! — обиженно отвечает Семен.
— Плохо спите? — только теперь Аня поднимает глаза — большие, опушенные длинными ресницами.
Семен не в силах оторвать восхищенного взгляда от красивого лица врача.
— Не можете уснуть? — повторяет вопрос Аня.
— Нет, проснуться не могу! — Семен опомнился. — По команде «Подъем!» хлопцы за ноги стаскивают с постели.
— Вылечим. — Аня снисходительно улыбается, обнажив блестяще-белые ровные зубы. — Могу выписать рецепт.
— Пожалуйста! — Семен с серьезным видом продолжает валять дурака. — Премного вам буду благодарен.
— Только с рецептом не в аптеку придется идти, а к старшине, — поясняет врач.
— К старшине? — удивляется Семен. — Что-то не слышал, чтобы у старшины лекарства водились.
— А наказания?! Или, как они у вас, взыскания! — Аня опять ослепляет его мягкой белозубой улыбкой. — Наряд за опоздание в строй — лучшее лекарство.
— Так наряди ж подрывают солдату здоровье! — с притворным недоумением восклицает Семен.
— Каким образом?
— Самым что ни на есть плохим, — с убеждением отвечает Семен, продолжая бесцеремонно рассматривать собеседницу. — У солдата после наряда беда с аппетитом… Зверский!.. Минимум двойной обед нужен.
— Это старо, — Аня обдает Семена дружелюбным взглядом и, отложив в сторону ручку, поднимается, выходит из-за стола — высокая, гибкая. Белый халат, надетый поверх платья, придает ей особую обаятельность, хотя и скрадывает стройную девичью фигуру.
Она заставляет Семена закинуть ногу на ногу, стучит по коленке миниатюрным молоточком. Затем ручкой молотка крест-накрест проводит по его обнаженной груди. Семен ежится от щекотки и по-прежнему не отрывает восхищенного взгляда от милого лица Ани.
Аня обращает внимание на гладко причесанные волосы Семена. Притрагивается к ним и испуганно отдергивает руку.
— Чем это вы намазали?
— Сахаром, — отвечает Семен.
— Зачем?
— Чтоб не заметно, что длинные.
— Не полагаются длинные. — Аня пытается взлохматить шевелюру, но она как панцирь. — Не гигиенично! Сейчас же помойте и в парикмахерскую!
— Помыть-то я помою, но понимаете… — Семен не находит слов.
— Что?
— Надеюсь, скоро в отпуск, домой… А девчата, когда голова у хлопца вот такая, — Семен, взяв со стола ручку, мгновенно набрасывает на листе бумаги свой портрет с наголо остриженной головой, — не то что разговаривать — смотреть не хотят.
— Плохо вы знаете девчат, — посмеивается Аня, с любопытством рассматривая рисунок.
— Плохо? — переспрашивает Семен. — А думаете, вы бы понравились хлопцам, если б были вот такой?
И он тут же изображает на рисунке голову Ани без волос.
Аня изумленно смотрит на свой обезображенный портрет.
— Другое дело, когда голову украшает растительность, — продолжает Семен, и его перо дорисовывает пышную шевелюру сначала на портрете Ани, а потом на своем.
— А вы, оказывается, художник!
— Признаете? — ухватился за новую мысль Семен.
— Признаю, — смеется Аня.
— А все художники носят во какие гривы! — Семен показывает руками, какие прически носят художники. — Я такой не прошу. Разрешите мне мою носить. И точка.
— Это как же? — Аня поражена.
Семен блудливо отводит глаза в сторону и мудро изрекает:
— Мало ли какие медицинские соображения могут быть. Главное, чтобы справка по-латыни была написана. Старшина вникать не станет.
— Может, у вас голова болит при коротких волосах? Такое бывает. — Аня еле сдерживает смех.
— Конечно! Ужасно болит! — хватается Семен за поданную мысль. — И не только голова. Сердце может треснуть, когда начнут укорачивать такую шевелюру.
Аня, запрокинув голову, хохочет, как школьница.
— Да вы же симулянт, Лагода! — говорит она сквозь смех, глядя на Семена с откровенной симпатией, как на забавного шаловливого ребенка.
Семен обнаглел еще больше.
— Какой симулянт? — в его голосе звучит неподдельное возмущение. — Да я как только подстригусь — голова разрывается от боли. И все формулы начисто забываю!..
А в коридоре санчасти, у дверей кабинета врача, ждут своей очереди с десяток солдат. Все с удивлением прислушиваются к заразительному смеху Ани, который доносится из-за двери.
— Братцы, он, наверное, ее щекочет! — говорит Юрий Мигуль и, подойдя к двери, подсматривает в замочную скважину.
И тут же отлетает: дверь распахивается, и в коридор выскакивает Семен Лагода. Обалдевший от счастья, он показывает всем справку. Подзывает даже случайно проходившего солдата и сует ему под нос бумажку:
— Разрешила длинный чуб носить! Мигуль хватается рукой за свою чуприну и умоляюще спрашивает Семена:
— На что жаловался?
— Говори: глаза свербят перед экраном осциллографа, когда голова лысая, — с серьезным видом шепчет ему на ухо Семен. — Открыли такую болезнь среди ракетчиков… Только молчок!
— Могила! — клянется Юра.
Тот же кабинет врача. Аня сидит за столом и что-то записывает в медицинскую книжку. На ее лице еще не угасла улыбка, не успели потухнуть веселые огоньки в больших глазах.
— Следующий! — зовет она.
Открывается дверь, и в кабинет влетает Юрий Мигуль. Преисполненный радужных надежд, он бодро докладывает:
— Рядовой Мигуль прибыл на медицинский осмотр!
— Раздевайтесь, пожалуйста.
— Слушаюсь.
Митуль с акробатической быстротой снимает с себя ремень, гимнастерку, нательную рубашку.
— Готов? — кукарекает он так бойко, что у Ани испуганно взметнулись брови. Но она тут же улыбается и задает стандартный вопрос:
— Жалобы имеются?
— Так точно! Чешутся глаза! — уверенно отвечает Юрий.
Аня смотрит на солдата с недоумением.
В быстром и веселом ритме звучит музыка… Во весь экран — злые глаза Юрия Мигуля. На голове у Юры от пышной прически осталась лишь жиденькая щетинка. Он украдкой притрагивается к ней рукой и с неприязнью смотрит на отбивающего в кругу солдат чечетку Семена Лагоду, у которого буйно курчавится шевелюра.
В фойе полкового клуба людно. Здесь солдаты, сержанты, офицеры с женами.
Особняком стоит группа молодых офицеров. Среди них — Кириллов, Самсонов и старшина Прокатилов. Они наблюдают за Семеном.
«Ну, рыбачок, ты у меня еще попляшешь», — замечает про себя Кириллов.
— Вот так больной! — с ухмылкой говорит Прокатилов.
— Это Лагода-то больной? — удивляется Самсонов.
— Ага. Принес справку от нашей новой врачихи. Разрешила ему длинный чуб носить… С коротким, видите ли, у него формулы в голове не держатся.
Офицеры смеются. Только Кириллов строг; он смотрит на Семена со смешанным чувством досады и недоумения.
— А врачиха новая — королева! — восхищенно говорит только что подошедший лейтенант Маюков.
К нему кидается Кириллов.
— Слушай, расскажи! Аня к нам работать приехала? — взволнованно спрашивает он. — Где она?!
— Аня? — удивляется Маюков и обращается к товарищам: — Вы слышали? Она уже для него «Аня», — и перед носом Кириллова машет пальцем: — Нет, шалишь, брат. Сегодня я ее пригласил в клуб и прошу соблюдать дистанцию.
— Придет? — хмуро спрашивает Кириллов.
— Вот-вот должна осчастливить своим появлением.
Кириллов молча направляется к дверям.
Ярко горят электрические фонари у входа в клуб, освещая афишу, на которой крупно выделяется слово «Концерт». Рядом проходит асфальтированная дорога. На ней тормозит «Волга». Из машины выходят полковник Андреев и его жена Елена Дмитриевна, как всегда красивая, элегантно одетая.
— Леночка, извини, — говорит Андреев, обращаясь к жене, — я на концерт опоздаю. Дела.
— Очень хорошо! — с лукавинкой в голосе отвечает Елена Дмитриевна. — Я хоть потанцую перед концертом. При тебе же офицеры шарахаются от меня.
— Ладно, танцуй, — милостиво разрешает Андреев.
Елена Дмитриевна направляется к дверям клуба, а полковник Андреев — к зданию штаба.
«Волга» уехала, а на ее месте останавливается «газик». Из него выскакивает высокий лейтенант в авиационной форме[3]. В нем мы узнаем Филина, который в начале фильма вместе с Аней и Тоней разыскивал на берегу озера Ивана Кириллова. Филин открывает заднюю дверку «газика», и из машины показывается Аня…
В фойе клуба возле дверей Кириллов сталкивается с женой полковника Андреева.
— Здравствуйте, Елена Дмитриевна, — здоровается он, стараясь пройти мимо.
— Добрый вечер, Иван Федорович, — приветливо отвечает Елена Дмитриевна и, услышав, что заиграла танцевальная музыка, спрашивает: — Надеюсь, вы не дадите мне скучать?
— Да… Конечно… — Кириллов растерянно улыбается.
— Я хочу танцевать.
Кириллов мгновение колеблется, смотрит в распахнутую дверь, затем протягивает руку:
— Прошу.
Кружатся в танце пары. Танцуют Кириллов и Елена Дмитриевна.