Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи — страница 26 из 57

— Дела, — протяжно говорит за рулем Филин. — После стрельб выясним… Прибежит ко мне, не выдержит. Нам ученые такую новинку приготовили… Ни одной мишени их ракеты не собьют.

— Все это уже не имеет значения, — с жалкой улыбкой отвечает Аня.

«Газик» теперь едет по городской улице. За ним неотступно следует на мотоцикле лейтенант Кириллов.

«Гастроном» — крикливо светится на здании надпись. Ярко освещены витрины.

Возле «Гастронома» машина тормозит. Филин и Аня выходят из нее и скрываются в дверях магазина.

Останавливает поодаль мотоцикл Иван Кириллов.

Сквозь витрину «Гастронома» он видит, как Филин и Аня рассматривают прилавок с винами. Затем Филин подходит к кассе, платит деньги, получает чек.

Кириллов возвращается к мотоциклу.

Из «Гастронома» выходит, неся в руках завернутую бутылку с вином, Аня, а за ней Филин. Они садятся в машину и уезжают.

Кириллов заводит мотор мотоцикла и несется вслед за ними…

На тихой улочке, возле четырехэтажного дома, «газик» останавливается. Аня и Филин выходят на тротуар. Закрыв машину, Филин берет Аню под руку и ведет в подъезд.

Тормозит мотоцикл Кириллова. Иван горячечным взглядом провожает Аню и Филина. Дверь подъезда захлопнулась…

Запрокинув голову, Кириллов смотрит на окна дома. Видит, как в одном окне вспыхивает свет.


…От выключателя опускается маленькая женская рука. Аппарат отъезжает, и мы видим Тоню — институтскую подругу Ани. Она сидела в столовой у телевизора и сейчас, когда в передней послышался шум, включила свет и, застегнув халат, спешит навстречу вошедшим.

— Малыши уже спят? — спрашивает Аня, подавая Тоне бутылку с вином.

— Еле усмирились, — жалуется Тоня, вопросительно глядя то на мужа, то на подругу.

— Можно, я посмотрю? — и Аня, видя, что Тоня не возражает, на цыпочках идет в спальню.

В двух кроватках, стоящих встык, сладко спят мальчики-близнецы. Аня рассматривает их с грустной нежностью. В полутьме видно, как ее глаза наливаются слезами.


Кириллов, с трудом оторвав от светящегося окна обезумевшие глаза, дает газ, включает скорость, и мотоцикл бешено уносит его в темень улицы…


А в полковом клубе продолжается концерт. Зал переполнен. В одном ряду напротив бокового выхода сидят Семен Лагода, Юрий Мигуль, старшина Прокатилов, лейтенанты Маюков и Самсонов. Они лениво аплодируют кому-то и переговариваются.

— Юра, мне, кровь из носу, надо срочно с какой-нибудь девушкой познакомиться, — озабоченно говорит Семен.

— Почему срочно?

— Надо глаза нашим лейтенантам намозолить.

— А ты с врачихой. — Юра ехидно ухмыляется.

— Хватит! — Семен не замечает иронии друга. — Ее надо остерегаться, как комендантского патруля на улице.

— Во! Люблю здравые рассуждения, — Юра хмыкает и толкает Семена локтем под бок.

На сцену выходит конферансье.

— Солистка окружного ансамбля Полина Ячиченко! — объявляет он.

На сцене появляется молоденькая актриса в сверкающем подвенечной белизной платье. Лицо ее отмечено той странной и дикой красотой, которая нередко встречается на юге Украины, аспидно-черные, по-монгольски чуть раскосые глаза, над которыми круто взметнулись надломленные брови, пухлые губы. Она улыбается, раскланивается, смотрит на сестру (Елену Дмитриевну), сидящую в первых рядах, слегка кивает ей головой.

— Лирическая песня «Солдатская невеста»! — объявляет конферансье.

— Хе! Солдатская! — ухмыляется Маюков. — Такая и офицеру не по зубам.

— И где рождаются такие красивые? — вздыхает Самсонов.

Раздаются вступительные аккорды рояля, и Полина начинает петь. Ее песня, вначале легкая, еле уловимая, постепенно набирает силу и заставляет трепетно биться сердца слушателей. Трогательно-чистый голос певицы стыдливо рассказывает о верной любви девушки к парню, который где то на холодном и далеком краю земли сторожит покой страны. Какая-то мучительная нежность, детская непосредственность и теплота, которыми насыщен голос певицы, заставляют думать, что она и есть та самая влюбленная девушка, тоскующая по милому.

Зал будто перестал дышать. Мечтательно смотрит на певицу лейтенант Самсонов. Сияют восторгом глаза Маюкова. Едва шевелятся от волнения губы Прокатилова.

Семен Лагода и Юрий Мигуль тоже слушают песню так, будто утоляют страшную жажду: на лицах солдат восторг и необыкновенная нежность, стыдливая нежность ко всем девушкам на свете.

Взволнованно лицо Елены Дмитриевны, слезы туманят ей глаза: она растрогана и ошеломлена успехом сестры.

Умолкает последний аккорд, и зал вкладывает все свои чувства в аплодисменты.

— Ракетчики на отдыхе! Солдатский перепляс! — объявляет конферансье.

С двух сторон вылетают на сцену с гармошками лихие парни в солдатской одежде. Начинается много раз виденное, но неизменно волнующее состязание ловких и веселых ребят…

Юрий Мигуль случайно обращает внимание на боковую дверь, в которую кто то вошел, и замечает, что в фойе прогуливается певица Полина Ячиченко.

— Мне надо выйти, — шепчет он Семену и, согнувшись, пробирается к дверям.

Пустынное фойе полкового клуба. Притушены люстры. Дремлют на стенах огромные картины в массивных рамах. Сюда доносится приглушенный шум зрительного зала.

Открывается дверь, и из зала, откуда выплеснулся шум, выходит Юрий Мигуль. Не сдерживая плутоватой улыбки, он осматривается и видит Полину. Она уже переодета в скромное платье, на плечи накинут пуховый шарфик. Девушка остановилась перед картиной, на которую падает свет дежурной люстры, и внимательно рассматривает полотно.

Юра некоторое время наблюдает за ней, затем одергивает на себе гимнастерку, поправляет на груди спортивные значки.

— Разрешите представиться, — обращается он к девушке с напускной смелостью. — Юрий Мигуль!

Полина смотрит на Юру с недоумением.

— Вам не скучно одной?

— Наоборот. После концерта я люблю быть только одна, — и Полина снова начинает рассматривать картину.

— Извините, — Юра обескураженно улыбается и отходит в сторону.

А на сцене в разгаре перепляс. В зал тихо возвращается Мигуль и садится на свое место рядом с Семеном.

— Сеня, поздравляю! — шепчет Юра. — Ты приглянулся артисточке.

Семен, повернувшись к Юре, с недоумением хлопает глазами.

Прогуливается в фойе. Я подошел, спрашиваю, как ей здесь нравится. А она отвечает: очень славные ребята. А один, говорит, тот, который с шевелюрой, — глаз нельзя оторвать от него!

— Ври больше, — отмахивается Семен.

— Не веришь? Говорит мне: прогуляйтесь со мной, а то одной скучно. А я вспомнил, что тебе надо познакомиться с девушкой, и убежал.

— Перестань трепаться!

— Серьезно тебе говорю!.. Если не хочешь идти, я опять пойду, — и Мигуль порывается с места.

Семен удерживает Юру за руку, испытующе смотрит ему в глаза.

— Если врешь… — и Семен, показав Юре кулак, уходит из зала.

Когда за Семеном закрылась дверь, Юра, не сдерживая смеха, шепчет что то старшине Прокатилову Тот слушает с веселым интересом, потом передает новость Самсонову. Лейтенант Самсонов довольно хохочет и тихо рассказывает о проделке Мигуля Маюкову. Все, предвкушая поражение Лагоды, с нетерпением посматривают на дверь.


А Семен уже «описывает круги» по фойе. Ему хочется подойти к девушке, но он робеет. Ведь не простая девушка — актриса!

Полина останавливается перед картиной «Сватовство майора».

Семен наконец решается. Поправляет шевелюру, одергивает гимнастерку и, остановившись рядом с девушкой, начинает с преувеличенным интересом рассматривать картину.

— Между прочим, — бойко замечает Семен, — автор этой картины тоже был военным человеком.

Полина, скользнув по Семену беглым взглядом, продолжает смотреть на полотно.

— Федотов его фамилия, — не сдается Семен — Павел Андреевич. Выдающийся живописец, основатель демократического, сатирического обличительного жанра в русском искусстве. Едко высмеивал язвы крепостничества, нравы дворян и купцов. Его картины отличаются глубоким психологизмом…

— Почему же вы не слушаете концерт? — холодно перебивает его Полина.

— А мне после вашего выступления ничего больше не интересно, — льстит Семен напрямик.

Полина взглянула на ефрейтора с сомнением.

— Тем более, — продолжает он, — что такие фамилии, как ваша, у нас в каждом селе есть.

— А вы откуда? — в мягком голосе Полины послышалась заинтересованность.

— Из Винничины, — с готовностью отвечает Семен.

— Ой! — с радостным удивлением восклицает Полина. — И я винничанка! Я из Немирова.

— Из Немирова?! — Семен даже задохнулся от избытка чувств. — Так это же в двух шагах от моей Чижовки!

— Вы из Чижовки?! — Полина смеется восторженно, по-девчоночьи. — В нашу школу девчата из Чижовки ходили. Надю Лагоду знаете? У нее брат Семен…

Семен потрясен еще больше. Он во все глаза смотрит на Полину, шевелит губами, силясь что-то сказать. Наконец шепчет:

— Ты… вы… Полюнька Трохимова?.. Так я ж…

— Сенька!.. — Полина бросается Семену на шею. — С ума можно сойти!..


— Антракт! — объявляет конферансье. В зрительном зале вспыхивает свет. Публика встает, заполняет проходы.


Из дверей зрительного зала выливается в фойе публика. В толпе солдат выходят Юрий Мпгуль и старшина Прокатилов. Юрий вдруг устремляет перед собой крайне удивленный взгляд, трагикомическим жестом хватается рукой за сердце и шепчет:

— Хлопцы!.. Держите меня, а то сейчас врежу дуба!

Солдаты и Прокатилов замирают на месте и, потрясенные, смотрят на… Семена Лагоду, который под руку с Подиной прохаживается по фойе — гордый и недоступный, делая вид, что никого не замечает.

Полина оживленно о чем-то ему рассказывает, заразительно хохочет.

Застыли у колонны лейтенанты Самсонов и Маюков. Они смотрят на Семена и Полину так, будто не верят своим глазам.

— Ущипни меня, Маюков, — растерянно шепчет Самсонов.

— Нет, друг мой, это не сон, — отвечает Маюков. — Это все та же загадка человеческого характера… Как он ухитрился, стервец?!