– Ты, Мира? Ты идешь туда? –он задал этот вопрос так, будто ответ мог представлять для него угрозу.
Она качнула головой. – Он берет Уэсли. Я буду помогать научным офицерам на корабле.
– Надеюсь, что объект не представляет опасности. Но все же я удивлен, что ты позволила Уэсли идти, –это звучало так, как будто он обвинял ее.
– Мобиль в нашей системе. Мы имеем такое же право его исследовать, как Джеймс Кирк и его люди.
– И лучше, чтобы рисковал Уэсли, а не ты.
Она напряглась. – Это более практично –…
– Не смотри так оскорблено, Мира. Я только имел в виду, что как одна из лидеров нашего мира, ты не должны рисковать. Уверен, Уэсли будет легче сотрудничать со Звездным Флотом, чем тебе. Многие заметили, как приветлив он был с ними, когда они были в Каллинусе.
– Это соответствовало ситуации, –сказала она, раздраженная тем, что он ищет выгоду в каждой мелочи. – Мы должны были работать вместе. Уэсли –…
– Я только передал тебе то, что говорили некоторые люди, –пробормотал Аристоклес. – он на мгновение посмотрел вниз, и она заметила, что он занимается чисткой посуды. Она внезапно почувствовала стыд за свои пустые руки. – Кроме того, – продолжал он, – тиртасианцы на борту "Энтерпрайза" должны как-то уживаться с его офицерами. Открытая вражда будет непрактична, так?
– Мы теряем время, Аристоклес.
– Вовсе нет. Я подумал, что не мешает тебе напомнить о твоих обязанностях, –Аристоклес наклонился вперед. – Если чужой объект может быть использован нами, твоя задача – заявить наши права. Если он представляет угрозу, она должна быть предотвращена. Единственной твоей целью должно быть обеспечение наших интересов.
Она подняла бровь. Скорее, обеспечение твоих интересов, едва не сказала она.
– Мы можем узнать что-то новое, Аристоклес.
– Если мы узнаем что-либо, что не сможем применить на практике, в том не будет никакой пользы.
– Мы не узнаем, насколько это полезно, пока не узнаем, что-…
Он скривил рот. Какой-то момент, казалось, что он смеется над ней.
– Полезность не всегда синоним правильности, –продолжала она.
– Правильность? Ты серьезно? Ты предашь наши интересы ради правильности?
Она промолчала.
– Ты не обхитришь меня, Мира, –сказал Аристоклес. – Ты интересовалась этим объектом с тех самых пор, как мы о нем узнали. Даже если бы от него не было практической пользы, ты все равно продолжа бы изучать его, – и это абсолютно бесполезно, не договорил он.
Он никогда раньше не говорил с ней так откровенно, и она знала, почему сейчас он поступает так, почему он сейчас даже не пытается скрыть от нее свои истинные чувства. Теперь ему не приходилось добиваться чего-либо, пытаясь сгладить их различия; теперь ему была выгодна открытая вражда. Точно так же он снова будет вести себя приветливо, если это станет ему выгодно. Потеря базы данных сильно ослабила ее политическую позицию, и Аристоклес был готов сыграть на любой ошибке, которую она может допустить на борту "Энтерпрайза". И, призналась она себе, Аристоклес был прав насчет ее любопытства, ее непрактичного желания узнать что-то, чему может и не быть практического применения. Может быть, ее родители, которые были чуть более вольномыслящими, чем большинство тиртасианцев, должны были подавлять ее непрактичные увлечения, но они не запрещали ей проводить часы с телескопом и книжками по астрономии, разумеется, после того, как она выполняла свои уроки и домашние обязанности. Может быть, другие, ощущая ту часть ее, которая пыталась выйти за границы своего мира, чувствовали в себе тот же тщательно подавляемый импульс. Может, они в глубине души тоже чувствовали, что подавлять чье-то воображение – значит калечить человека…
– Лучше подумай о своем народе, –продолжил Аристоклес. – Это для тебя должно быть прежде всего. Я опасаюсь, что столь близкие отношения с Федерацией могут затуманить твое мышление. То, что и мы, и они – люди, еще не значит, что у нас общие интересы. Мы не земляне – мы тиртасианцы. Помни это.
– Ты угрожаешь мне?
– Я предупреждаю тебя.
Ты пытаешься меня сломать, подумала она. Он хотел, чтобы ее застигли врасплох и она совершила ошибку: это укрепит его позицию. Он говорил о тиртасианских интересах, а думал только о своих собственных. Хотя она была против его намерений основания новой тиртасианской колонии, когда-то она верила в его искренность. Но после двух лет работы с ним, после попыток совместно руководить планетой, она поняла его настоящие цели. Он хотел создать общество, в котором ничто не сможет противостоять его представлениям и желаниям. Он хотел мир, который будет полностью его созданием, в котором все люди будут обязаны ему.
Возможно, если бы она поняла это раньше, она бы нашла способ противодействовать ему, но теперь все преимущества были у него. Мира вспомнила, как она была ошарашена, когда Уэсли в первый раз рассказал ей о слухах, ходящих среди помощников Аристоклеса: что она позволяет себе излишества, что она легкомысленно расходует публичные фонды, даже что она была тайным социотехником Федерации. Распространять грязные слухи было не в духе тиртасианцев, и она не верила, что люди стали бы тратить на это время. И теперь она с трудом удерживала отпор.
– Я думаю о наших интересах, Аристоклес, –устало сказала она. – Для меня ничто не сможет их перевесить. Прочитав мне лекцию на тему, ты только потратил время. Если я сейчас не посплю, я не смогу выполнять свои обязанности, а у тебя наверняка есть другие дела. Конец связи.
Она отключила экран прежде чем он смог снова втянуть ее в бесполезные дебаты; хоть маленькое удовольствие. Потом она вспомнила, как шатко было ее положение, каково будет наказание за ошибку. Если тиртасианец совершает преступление против общества, это означает изгнание – и это ничем не лучше смерти. Она не имеет права сейчас ошибиться – любой ее промах станет оружием в руках Аристоклеса Марчелли.
ГЛАВА 5
У Зулу с самого начала было плохое предчувствие. Когда он материализовался внутри чужого корабля, ощущения тревоги и недоверия нахлынули на него. Не то что это было ощущение огромной опасности; волнение было больше похоже на то, что он чувствовал, когда неисправный турболифт внезапно резко останавливался. Тревога была смутной, шепот предупреждения невидимого врага.
Зубчатый туннель с черными стенами сразу бросился ему в глаза. Он и остальные были внутри туннеля, который неожиданно сворачивал под прямым углом в вызывающее клаустрофобию трехгранное помещение. Этот тупик раздражал и внушал тревогу.
Рядом с ним Дженис Рэнд пробормотала что-то про ночные кошмары и стереометрию. Впереди Спок сканировал пространство трикодером. Энсин Тейквит стояла рядом с капитаном Кирком, оглядываясь вокруг расширенными глазами.
Было ясно, что эти коридоры не рассчитаны на любую форму гуманоидной жизни. Скорее, они казались проходами между гнездами насекомых.
– Насекомые, –проговорил Уэсли Варрен, пришедший к такому же заключению. – Надеюсь, что они хотя бы не пауки. – Он вздрогнул.
Зулу комментарий показался странным; он бессознательно считал, что тиртасианцы не должны ничего бояться.
– Вы имеете в виду гигантских пауков? –переспросил Зулу. – Да…я тоже надеюсь.
– На меня даже маленькие нагоняют страху, –признался Варрен. – Я помню, как в первый раз рассказал моей матери, как я боюсь пауков, – это было задолго то того, как я смог признать это. Она сказала мне, что я очень хорошо скрываю свой страх, но более практично будет объявить об этом открыто.
– Почему практично? –спросила Рэнд.
– Если окружающие меня люди знают об этом –они могут достаточно легко с этим справиться. Скажем, прогонять пауков из комнаты, или исправить мои упущения… Но если они ничего не знают, они не смогут ничего сделать, и мои промахи смогут навредить кому-нибудь.
– Логично, –заметил Спок.
– У моего пра-пра-дедушки, –вмешался Кирк. – были очень серьезные проблемы с пауками на его ранчо. – Зулу заметил блеснувшие в глазах капитана озорные огоньки. – Пауки едва не сожрали его и его лошадей, после того как покончили с крупным рогатым скотом.
– Спасибо, –сказал Варрен, – за этот яркий образ.
– Мы можем поднять вас обратно, если хотите, –предложил Кирк.
– Нет, я остаюсь, –тиртасианец выдавил улыбку. – Не беспокойтесь, капитан Кирк, я справлюсь. Спросите Миру о волосатых пауках, которые однажды заполонили наш лагерь в Эунийских горах. Мне пришлось позабыть о своей фобии – а это были тиртасианские пауки, по сравнению с которыми земные тарантулы кажется крошечными.
Спок отвел взгляд от трикодера. – Полагаю, мы должны двигаться в этом направлении, – проговорил он, шагнув направо.
Кирк кивнул. – Ведите, – приказал он.
Спок шагнул вперед, Зулу последовал за ним. Когда Спок исчез за очередным крутым поворотом, Зулу поспешил за ним и едва не налетел на вулканца. Далеко впереди, они увидели нечто вроде ярко-зеленого сияния.
– Что это? –спросил Кирк, появляясь рядом с Зулу.
– Вид фосфоресценции, –как обычно бесстрастно ответил Спок. – Я не вижу явной опасности.
Спок направился дальше, Зулу последовал за ним. – Это похоже на проход, – проговорил вулканец, – в более обширное пространство.
Зулу шагнул вслед за ним –
– в огромный пустой зал, при виде которого у него перехватило дыхание. Он замер в изумлении. Здесь зеленое свечение было более мягким, что затрудняло оценку расстояний. Зулу предположил, что этот зал нескольких километров шириной. Когда его глаза приспособились, он заметил черные туннели, змеящиеся вокруг. Это хуже, чем любой лабиринт, подумал он; чем дольше он разглядывал коридоры, тем большую дезориентацию ощущал. Позади него, Кирк передавал свои наблюдения Ухуре.
– Обширный зал зеленого цвета, –говорил он, – около шести… – его голос то пропадал, то вновь появлялся, пока Зулу не осознал, что это он не может сконцентрировать внимание на произносимых капитаном словах. Хаотические узоры коридоров вокруг зеленой зоны тревожили его очень сильно, словно что-то коснулось его и оставило след, который никогда не исчезнет.