Клинт осторожно посадил малышку на кровать.
— Готово дело.
— Ты ее подержишь, пока я ее переодену? — спросила Элис.
— Конечно.
— Вот, мое солнышко. А теперь ложись. — Элис взбила подушки и мягко опустила дочку на постель. Потом осторожно присела на краешек кровати.
Клинт почувствовал себя лишним. Ханна и Элис — семья. Они принадлежат друг другу. Даже пес принадлежит им. Но не он. У него больше никогда не будет семьи.
— Клинт? — услышал он сонный голосок.
Он поймал маленькую ручку.
— Что, моя умница?
— Ты меня поцелуешь со спокойной ночью?
— Обязательно. — Он нежно поцеловал ее в щечку. — Спокойной ночи! — и осторожно расправил одеяло.
— Я тебя люблю, мое солнышко, — промурлыкала Элис, выключая свет.
— Я тоже тебя люблю, мамочка. И тебя, Клинт.
Я тебя люблю! Эти слова угодили ему в самое сердце. Он выскочил в коридор, чтобы никто не заметил его увлажнившихся глаз.
Все! Он сейчас же уложит свои вещи и завтра заберет их с собой на работу. А потом…
Элис глубоко вздохнула.
— Сегодня был самый длинный день в моей жизни. Спасибо, Клинт. Даже не знаю, что бы я без тебя делала.
Он отвернулся. Если бы она только знала, насколько для него был тяжел этот день.
— Не стоит благодарности.
— Напротив. Только подумаю, как все могло бы быть иначе…
Она все еще дрожала. Он обнял ее, чтобы успокоить
— Теперь все хорошо.
Она положила голову ему на грудь.
— Знаю. Но я так перепугалась.
Ее близость заставляла его забыть о своих горестях
— Знаешь, что нам обоим не помешает? Пропустить по хорошему глотку.
— У меня есть только древний бренди. Еще от тетушки Фионы.
Чуть позже они сидели за кухонным столом и пробовали дорогой напиток.
— Мне кажется, я постарела на десять лет. — Отчаяние и чувство вины были написаны на лице Элис.
— Ты ни в чем не виновата.
— Я разрешила играть ей на поленнице.
— А кто складывал дрова? Может, это как раз моя вина.
— Это же смешно.
— Вот видишь! Никто из нас даже не мог представить себе, что она покалечится.
— Ты прав. Если бы я только могла забрать себе ее боль!
Клинт понимающе кивнул. С каким удовольствием он отдал бы свою жизнь Линн и Айрин. Но это невозможно. Они обе умерли в жутких мучениях, а он отделался лишь парой дурацких шрамов. И огромной незаживающей раной там, где раньше билось его сердце.
Элис озабоченно смотрела на него.
— С тобой все в порядке?
— Вроде бы. — Он раскрыл руку и рассматривал жуткую красную кожу.
— Выглядит ужасно. Ты говорил, что обжег руку. До сих пор болит?
— Иногда. Это давно было.
— На работе?
В ее глазах он видел множество вопросов, ответить на которые был не готов.
— Нет, — он отодвинул стул и поднялся, — поздно уже. Мне надо еще собрать пожитки.
— Собрать пожитки? — Она непонимающе смотрела на него.
— С завтрашнего дня я ночую на стройке.
— Почему?
Потому что эта ситуация ему больше не по плечу.
— Чтобы вовремя закончить ремонт, придется дольше работать.
Элис скрестила руки на груди.
— Ах вот оно что.
— Не волнуйся. Я заплачу за комнату за две недели.
— Побереги деньги! — произнесла она, почти не разжимая губ. — Я подарков не беру.
Он должен был это предвидеть.
— Черт возьми, Элис. Если тебе от этого счастье, я буду и дальше ночевать здесь. Но не жди, что я составлю тебе компанию за ужином.
— Прекрасно!
Он ее разозлил. Может, теперь она оставит его в покое.
Глава 8
Элис ворочалась без сна с боку на бок. Он, видите ли, решил ночевать на стройке, чтобы дольше работать! Да ведь это лишь отговорка!
Элис прикусила губу. Ничего, она справится. В конце концов, она взрослый человек. Но Ханна-то — маленькая девочка, которая его боготворит. Как же она вцепилась в Клинта в больнице. И потом, когда уже лежала в постели, сказала, что любит его.
Элис заметила, как Клинт вздрогнул от этих слов. Тем не менее он был ласков с Ханной в больнице, и за это Элис ему благодарна. Но когда они вернулись домой, он замкнулся в себе, как всегда.
Ханна была под действием обезболивающего и ничего не заметила. За свою коротенькую жизнь она пережила уже больше, чем большинство детей. А теперь еще сломанная нога. Разве этого мало? Ну разве трудно иногда улыбнуться ребенку и быть с ней приветливым? Всего лишь несколько дней до отъезда!
Она выскажет ему все прямо сейчас. Она быстро накинула халат и решительно вышла из спальни. Но у двери Клинта мужество ее покинуло. Ему нужно отдыхать, ведь он столько работает.
— Айрин! Линн! — услышала она его крики. — Нет!
Она забыла, зачем пришла, и ворвалась в комнату.
— Клинт?
Он подскочил на кровати. Тяжело дыша, щелкнул выключателем. Безысходность в его глазах обожгла ей сердце.
— Кошмар приснился? — тихо спросила она.
— Полная жуть. — Он встряхнулся и потер подбородок рукой. Его постель была совершенно разворочена.
— Теперь лучше?
— Это провокационный вопрос, мадам. — Вокруг его рта легла горькая складка.
Как же Элис хотелось стереть горе с его лица! Но шестое чувство не позволяло ей приблизиться к нему, и она нерешительно топталась возле двери.
— Когда я много лет назад переехала сюда, мне без конца снился один и тот же кошмар.
Он посмотрел на нее.
— Какой?
Много лет она не говорила об этом. Но Клинт спросил с искренним интересом.
— Я потерялась и не могу найти свой дом. Я спрашиваю всех, как пройти к нему, но меня никто не понимает. Местность зловещая и пустынная, а я совсем одна. И каждый раз я просыпалась с криком. Мне помогла тетушка Фиона.
— Как?
— Она велела мне рассказать ей сон. Потом мы поговорили о том, что он означает. И после этого кошмар больше не возвращался. Вот видишь, если поговорить… — Она не закончила фразу.
— Ты была ребенком, Элис. А я мужчина, и я должен справиться сам.
Ей так хотелось узнать, кто такие Линн и Айрин. С ними, видимо, произошло что-то ужасное. Но для него, похоже, тема была закрыта, и она решила больше не настаивать.
— Извини, что я тебя разбудил.
— Ты меня не разбудил. Я… я пришла, чтобы поговорить о Ханне.
— О Ханне? — Его лицо помрачнело. — Ну, выкладывай.
— Она еще маленькая, Клинт. За что ты ее ненавидишь?
Он опустил голову.
— У меня нет к ней ненависти. Ханна — очень милый ребенок. Все дело во мне, только во мне.
Элис ему верила. Есть же люди, которым неуютно в обществе детей.
— Будь с ней немного поласковей, — Элис подошла и положила руку на его плечо.
Она почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Я постараюсь.
Теперь она могла бы вернуться к себе, но что-то ее останавливало. Большим пальцем она начала поглаживать его плечо.
— Тебе лучше уйти, Элис, — прошептал он.
Но его взгляд говорил совсем иное. Она облизнула пересохшие губы.
— А если я останусь?
— Не искушай меня, — хрипловато предостерег он.
От этих слов и тона, каким он их произнес, у нее бешено забилось сердце.
— Я хочу соблазнить тебя, Клинт. Пожалуйста, поцелуй меня!
Он застонал и приподнял ее подбородок.
— Ты такая сладкая, — пробормотал он и языком раскрыл ее губы.
Элис распахнула халат и прижалась к его груди.
Клинт обхватил ее бедра и крепко прижал Элис к своему горячему телу.
— О, — прошептала она. — Это мне нравится!
— Мне тоже! — Он нежно поцеловал ее шею, а потом — чувствительное местечко за ушком.
Элис откинула голову и забыла обо всем. Она даже не заметила, как он стянул с нее ночную рубашку.
Его руки скользили по ее голой коже, и по ее телу пробегала дрожь. Он губами ласкал ее грудь.
Неожиданно он со вздохом отвернулся.
Элис открыла глаза.
— Клинт?
— Это опасно, Элис. — Его взгляд был бесконечно грустен. — Если мы не остановимся, обратного пути не будет.
— Я не хочу останавливаться.
— Не дразни меня! Это не игрушки!
— Знаю. — Она больше не пыталась скрывать свое желание. — Давай, Клинт, переспи со мной.
— Ты даже не представляешь, как я тебя хочу. Но я не хочу причинять тебе боль. Ты же знаешь, я ничего не могу тебе обещать.
— Ты не обязан мне ничего обещать. Я знаю, что ты уйдешь. Но давай сейчас не будем об этом.
— Правда?
— Да, правда, — прошептала она и потерлась головой о его широкое плечо.
До чего же она прекрасна. Огненные волосы блестящими волнами разметались по ее плечам. Для него она — самая желанная и самая красивая женщина на свете… Лишь взгляда на нее достаточно, чтобы его желание выросло до небес.
— Иди сюда! — Он еще крепче прижал ее к себе.
Он жадно покрывал ее рот жаркими поцелуями; она страстно на них отвечала. Прикосновение ее сосков к его груди приводило его на грань безумия.
— Ты такая чувственная, — прошептал он, вжимаясь в ее бедра.
— Знаю, а ты… — Она вдруг лукаво засмеялась. — Стоит мне взглянуть на тебя — и ноги подгибаются. Чтобы не упасть, я всегда стараюсь присесть на что-нибудь.
— С этим надо что-то делать, дорогая. Он осторожно отнес ее на кровать.
Она была немыслимо прекрасна, словно богиня. И она принадлежала ему. На мгновение. Он кашлянул.
— На чем мы остановились?
— На этом.
Одним движением она стянула с него трусы и широко раскрыла глаза.
— Ты такой большой! — прошептала она.
— Потому что я очень хочу тебя.
Довольная улыбка заиграла на ее губах.
— Я так и думала.
Она погладила его руками; он со стоном опустился перед ней на колени.
— Не спеши, Элис. — Он осторожно отвел ее руку.
Она приподняла бедра, чтобы он мог стянуть ее трусики.
Клинт склонился над ней, поцеловал ее плоский живот, и его губы отправились ниже.
Она вздохнула, когда он раздвинул ей ноги. А когда попробовал ее на вкус, она замерла.