– Ложись спать, – говорю я. – Лошади еще до рассвета начнут требовать завтрак.
Тайко забирается в свою кровать, и я возвращаюсь в свою. Между нами снова воцаряется молчание. На этот раз оно на меня не давит. Мое сердце не начинает биться чаще, пытаясь подготовиться к скрытой в ночи опасности.
– Джоди сказала, что ты ешь как человек из знатного рода, – говорит Тайко. – Ты был дворянином? До всего этого?
– Нет, – отвечаю я, и мне становится так хорошо от того, что я могу хоть кому-то сказать правду, что едва не вываливаю перед Тайко всю историю от начала до конца. – Я был мечником. В Королевской гвардии.
– О.
Груз правды на некоторое время заставляет Тайко замолчать, но затем мальчишка перекатывается на бок лицом ко мне.
– Погоди-ка.
Я замираю, готовясь к тому, что правда могла что-то изменить.
– Что?
– Получается, ты мне поддавался, когда мы упражнялись на мечах.
– Да, так и было.
– И ты можешь научить меня большему?
В голосе Тайко звучит такое ярое нетерпение, что я не могу удержаться от смеха. Скорее всего, мне нужно было просто предложить в обмен на его молчание уроки по владению мечом.
– Так научишь? – напирает Тайко. – Если мы будем держать наши тренировки в тайне?
– Да, – говорю я, улыбаясь. – Конечно.
Глава 5Лия Мара
Дни идут. К тому времени как мы подъезжаем к замку принца, я измотана дорогой и беспокойством. Я все еще делю карету с сестрой, потому что альтернативой было бы нахождение в одной карете с матушкой. Нолла Верин, может быть, и не разделяет моего унылого настроения, но она хотя бы не читает мне лекции об обязанностях главы государства. Сестра знает, что меня расстроило – вероятно, все в курсе этого, – но она никак не оправдывается за то, что случилось со звероловом и его дочкой.
Я и не жду от Ноллы Верин оправданий. Мне они не нужны. Я понимаю, почему она приняла такое решение. Я знаю, что наша матушка гордится этим решением.
Я тоже должна гордиться. Но гордости я не испытываю. Меня продолжает преследовать воспоминание о девочке, накрытой телом отца. И воспоминание о мокром от слез лице ее сестры, которая пряталась в лесу.
Я никому о ней не сказала. Даже с Пэрришем я держу рот на замке. Он ведет себя так же, как обычно, и я начинаю сомневаться, не привиделось ли мне случившееся. Однако той ночью я видела, как стражник обменялся парой слов с Соррой, и на долю секунды его взгляд метнулся в мою сторону.
Понятия не имею, что бы это могло значить.
Нолла Верин тычет в меня вышивальной иглой, и я подскакиваю на месте.
– Мне нужно, чтобы ты показала себя с наилучшей стороны, сестра.
Я продолжаю смотреть на окно кареты, закрытое шторкой.
– Я тебе вообще не нужна. Я могу подождать вместе с лошадьми.
Нолла Верин вздыхает и закатывает глаза.
– Матушке следовало бы оставить меня дома, – продолжаю я.
После того, что мне довелось увидеть, я предпочла бы, чтобы так и было. Несмотря на то, что мне было немного обидно из-за выбора матушки, у меня теперь возникло некоторое подобие свободы, которая заключалась в том, что мне больше не следовало переживать, что я стану королевой. По другую сторону гор воздух более прохладный, и я могла бы целый день напролет лежать в кровати с книгой или кататься верхом вдоль озера, не боясь столкнуться со смертью и разрухой.
Подобные мысли внезапно кажутся мне эгоистичными. Трусливыми. Девочка и ее отец в любом случае погибли бы. Разница лишь в том, что я об этом не знала бы.
– Полно тебе, Лия Мара.
В голосе моей сестры появляется новая нотка, которая привлекает мое внимание. Несмотря на все надменные комментарии, в ее взгляде таится неуверенность.
– Ты нервничаешь, – говорю я.
Нолла Верин едва заметно пожимает плечами и переводит взгляд на квадратный кусочек ткани, разложенный у нее на коленях. За время нашего пути на полотне сформировался круг из вышитых цветов и разноцветных драгоценных камней.
– Он остается нашим врагом, – сестра умолкает, после чего добавляет: – У него уже есть возлюбленная.
– Нолла Верин, – я внимательно смотрю на нее. Моя сестра обладает четкими чертами лица и невероятной красотой, но именно ее беспечная самоуверенность заставляет людей оборачиваться и смотреть ей вслед. – Неужели ты боишься быть отвергнутой.
– Лично я не боюсь, – она протыкает иглой ткань. – Я боюсь, что наше предложение будет отвергнуто. Матушке придется направить войска через горный перевал, чтобы захватить города и взять всю страну под контроль.
Я смотрю на нее, и мой рот приоткрывается от удивления. Впервые на моей памяти Нолла Верин выразила беспокойство по поводу необходимости военного вмешательства. В груди вспыхивает огонек надежды.
Сестра поднимает на меня взгляд.
– Ты так удивилась. Неужели ты правда думала, что мне не страшно потерпеть неудачу на глазах у матушки?
Я закрываю рот. Стоило догадаться раньше. Конечно же, Нолла Верин не переживает из-за того, что жизни многих людей окажутся под угрозой. Она лишь боится разочаровать нашу матушку.
Мне нужно избавиться от кислой мины на лице до того, как сестра ее заметит.
– Я абсолютно уверена в тебе, Нолла Верин.
За пределами кареты раздается громкий звон колоколов. Нолла Верин садится прямо и прячет свою вышивку в ящичек под сидением. Интересно, ее работа – это подарок для принца? Новые мысли не помогают мне избавиться от горького привкуса во рту.
– Нас заметили, – торопливо произносит сестра. – Матушка говорит, что любой звон колоколов что-то означает. Сейчас они звучат как-то весело, разве нет? Может быть, это хорошее предзнаменование.
Для моих ушей колокольный звон звучит вовсе не весело. Он больше похож на похоронный перезвон. Может быть, это значит, что лучники принца в скором времени подожгут нашу карету?
– Мне тоже кажется, что это хорошее предзнаменование, – говорю я, выдавливая из себя улыбку.
Карета дергается и начинает покачиваться, когда лошади ступают на другую поверхность, судя по всему, брусчатку. Против воли у меня внутри все сжимается от беспокойства. Час назад стража подняла вверх наши зеленые с черным знамена и штандарты и одела лошадей в попоны, которые до этого момента были спрятаны, пока мы ехали через Эмберфолл.
Мне очень хочется высунуться из окна, чтобы посмотреть на замок, но если я так сделаю, то у меня возникнут неприятности. Если сидящая напротив меня Нолла Верин может вести себя так важно и терпеливо, то это и мне под силу.
Когда карета останавливается, мы остаемся сидеть на местах и ждем. Один из стражников матери оглашает наше прибытие и запрашивает аудиенцию у принца. Один из стражников Эмберфолла отвечает, что нам нужно подождать, пока принц примет решение, пускать нас в замок или нет.
Матушку такой ответ вряд ли устроит.
Я ничуть не удивляюсь, когда слышу ее голос, который провозглашает, что мы ждать не намерены и что, если так называемый наследный принц Эмберфолла не примет нас сию же минуту, она с радостью вернется в Силь Шеллоу и направит на его народ силы возмездия.
– Карис Люран, – произносит мужской голос, – уверен, что, прежде чем объявлять войну, вы могли бы дать мне время на то, чтобы пересечь коридоры замка.
Должно быть, это принц Рэн. Никто другой не стал бы говорить таким властным тоном. У него приятный голос, в котором слышна твердость стали, но, в то же время, в нем есть мягкость, располагающая к разговору. Интересно, как выглядит принц?
Лицо Ноллы Верин принимает нейтральное выражение. На нем нет скуки, впрочем, как и заинтересованности. Сестра продолжает неподвижно сидеть на месте и ждать.
Почти молниеносно Сорра распахивает дверь кареты. Моя стражница двигается с отточенной плавностью, и в каждом ее движении отражается тренированность и единство нашей стражи. Солнечный свет резко врывается в карету, заполняя ее собой и на секунду ослепляя нас с сестрой.
Как старшая дочь, я должна первой выйти из кареты. Долгое время я считала это знаком уважения ко мне, но в последние несколько дней я начала задаваться вопросом, не готовила ли я почву для главного события: встречи публики с моей сестрой.
Сегодня меня такие мысли не тревожат. Я могу первой увидеть возносящийся высоко в небо замок, сложенный из светлого кирпича, и развевающиеся на легком летнем ветерке красные с золотым знамена. Я первая замечаю широкие мраморные ступени, ведущие к дверям замка, и две дюжины стражников, окружающих наши кареты. Каждый стражник вооружен мечом и кинжалом, они блестят золотом и серебром в солнечном свете. На каждом нагруднике изображен герб со львом и розой, который располагается прямо над сердцем.
Я первая вижу и принца. Высокий светловолосый молодой человек обладает той же поразительной красотой, что и моя сестра. По взгляду принца невозможно ничего прочитать. На юноше синий камзол, застегнутый поперек груди на ремешки. На ногах Рэна высокие сапоги. На поясе висит меч, как и у стражников, что вызывает у меня удивление. Матушка никогда не носит при себе оружия, объясняя это тем, что это первый признак того, что мы не доверяем своим подданным.
Рядом с принцем стоит миловидная девушка с бледной кожей и темными вьющимися волосами. Она одета в красное платье, которое шуршит по брусчатке, пока принц и его спутница направляются к нам. Девушка идет, прихрамывая, и я задаюсь вопросом, держит ли она принца под руку для поддержки или же это демонстрация их отношений. В отличие от юноши, по ее лицу можно понять все. Ее глаза широко распахнуты и полны беспокойства, губы напряженно сжаты в тонкую линию, а челюсти напряжены.
Наше присутствие заставляет спутницу принца нервничать.
Мы с ней в этом похожи.
Голос матушки разносится по округе:
– Моя старшая дочь, Лия Мара.
Принц приветствует меня кивком, и я отвечаю ему тем же, после чего отступаю в сторону, чтобы освободить место для появления Ноллы Верин.