Из моей груди вырывается облегченный выдох. Несколько месяцев назад подобные слухи заставили бы меня побеспокоиться, но с тех пор, как южные границы были открыты, очень мало знатных особ стало проезжать через Риллиск, поскольку многие государства меньших размеров заинтересованы в налаживании торговых отношений.
– Хок.
Низкий голос заставляет меня подпрыгнуть на месте, но это всего лишь Йорн – еще один боец Уорвика. Я предпочитаю иметь дело с ним, а не с Кантором, но сейчас Йорн бледен и покрыт испариной. Одной рукой он держится за стену.
Я хмурюсь.
– Тебе нездоровится?
– Меня пнула лошадь. Дороги переполнены. Две повозки столкнулись. Я попытался помочь, – он морщится от боли и прижимает руку к груди. – Уорвик сказал, что у тебя может найтись припарка[1], которую ты обычно используешь на лошадях.
У меня есть припарка, но Йорн едва держится на ногах, так что она вряд ли поможет ему прийти в норму к началу поединка.
Уорвику об этом говорить бесполезно. Я зову Тайко, чтобы он пришел и закончил готовить лошадей, после чего я снова смотрю на Йорна.
– Пошли в оружейную. Посмотрим, что я могу сделать.
Вдали от толпы людей прохладнее. Скрейвер неподвижно лежит в своей клетке, если не считать того, что его темные, словно ночь, глаза распахиваются, когда мы заходим в оружейную. Йорн падает на стул. Когда он снимает рубашку, я вижу, как сильно его грудь потемнела от синяков. Йорн тяжело дышит от усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы раздеться.
– Скажи правду, – задыхаясь, просит он. – Выглядит так же плохо, как мне кажется?
– Похоже, у тебя сломаны ребра.
Йорн ругается себе под нос.
– Уорвик меня живьем съест.
– Ты не можешь сражаться в таком состоянии.
– Ты видел трибуны? Еще не стемнело, но на них едва ли найдется свободное место. Если я не выйду на бой, Уорвик собственноручно проткнет меня мечом.
Слова Йорна заставляют меня вспомнить о кузнеце Райли. Когда я был оружием Короны, меня редко мучили угрызения совести за вещи, которые мне приказывали делать.
Сегодня же чувство вины похоже на занозу, от которой я не могу избавиться.
Йорн ерзает на стуле и морщится.
– Можешь сделать перевязку? Может быть, еще и броня поможет все зафиксировать.
– Я могу попытаться.
Я прижимаю к грудной клетке Йорна плотную марлю, пока он проклинает меня, после чего делаю тугую перевязку. Бинты пропитываются потом еще до того, как я заканчиваю, но, когда я застегиваю поверх них броню, Йорну легче стоять на ногах, чем прежде.
– Премного благодарен, Хок, – он неловко хлопает меня по плечу, после чего его лицо снова искажается от боли.
– Тебя даже ребенок сейчас может одолеть.
– Мне нужны сегодняшние деньги, – он делает поверхностный вдох и вытаскивает с полки меч. – Возьми оружие. Попробую себя в действии.
Я никогда не бился на мечах ни с Йорном, ни с Кантором, потому что трудно скрыть свои навыки от людей, которые обучены тому же. Однако Йорн ранен, мы одни, и он хороший человек, так что я тоже беру с полки меч.
У Йорна получаются финты, выпады и он способен парировать удары, но его движения неуклюжи, да я при этом не оказываю ему должного сопротивления.
И тем не менее, Йорн выдавливает из себя грустную улыбку.
– Может быть, я и не выиграю, но я могу сражаться.
Я замахиваюсь клинком со всей силы, и Йорн едва успевает блокировать удар. Пока он пытается отдышаться, я поворачиваю свое оружие, поддеваю кончиком лезвия рукоять его меча и обезоруживаю его. Острие моего меча упирается Йорну в шею еще до того, как он успел вдохнуть.
– Тебя обезоружат в считаные секунды, – говорю я. – Боя как такового не будет.
Он удивленно моргает, глядя на меня, и, прижав ладонь к боку, замечает:
– Ты тренировался.
Я опускаю свой меч.
– То тут, то там.
Он морщится и опускается обратно на стул, после чего вздыхает. Барабанная дробь эхом разносится по арене, сопровождаемая громкими криками с трибун. Уорвик скоро начнет раскачивать публику, представляя первые поединки.
Мне нужно вернуться на арену. В собравшейся толпе Тайко будет носиться как сумасшедший, чтобы лошади и всадники могли спокойно выехать на бой.
Я же застрял здесь, наблюдая за Йорном, который раз за разом утирает запястьями пот со лба. Мужчина снова тяжело вздыхает, и его вздох полон боли. Если бы на его месте был Кантор, я бы с радостью позволил ему выйти на арену и испытать судьбу.
– Зачем тебе сегодняшние деньги? – спрашиваю я.
– К концу года у нас родится еще один ребенок, – Йорн пытается найти удобное положение и морщится от боли, но со сломанными ребрами это невозможно. – А это еще один рот, который нужно будет кормить. Как будто мне легко кормить уже имеющиеся.
Момент совсем не подходит для поздравлений.
– Я не знал.
Йорн делает вдох, который обрывается в конце, затем кривится и встает на ноги.
– У каждого из нас свои тяготы, – он тянется за висящим на стене поясом для меча.
Со стадиона слышится, как ржет лошадь, как копыта стучат по земле и как толпа ликует.
Я закусываю внутреннюю сторону щеки, думая о Райли.
Я ничем не обязан Йорну. Уорвику тоже.
В другом конце оружейной гремит клетка из-за того, что скрейвер шевелится, разминая затекшее тело. Его угольно-черные глаза смотрят на меня, и существо начинает шипеть. Звук полон укора, но, скорее всего, мне так только кажется.
«У каждого из нас свои тяготы».
Я ничего не предпринял сегодня днем. Сейчас же я могу что-то сделать.
– Снимай броню, – говорю я ему.
Йорн сипло смеется, и его смех заканчивается хрипом.
– Если я ее сниму, то снова не смогу надеть.
– Мне нужно помочь Тайко, – продолжаю я. – Если у тебя не получится снять доспехи, я помогу, когда вернусь через полчаса.
– Ты вообще о чем толкуешь?
– Ты не можешь сражаться, Йорн.
Он закрывает глаза.
– Хок, я обязан…
– Ты меня неправильно понимаешь, – говорю я. – Ты не можешь сражаться. Я могу. Снимай броню. Я скоро вернусь.
Глава 9Лия Мара
Я не ожидала, что нас встретят с фанфарами.
Я также не ожидала, что нас окружат в лесу и возьмут в плен.
Стража не стояла так далеко от замка, когда мы были здесь ранее, но, возможно, после наступления темноты площадь патрулируемых территорий увеличивается. Или же, вероятнее, Рэн не доверяет моей матушке настолько, что ждал нападения.
– Это возмутительно, – говорю я стражникам принца Рэна, когда они связывают мне руки. – Я же сказала вам, что мы пришли для обсуждения мира с вашим народом.
Лес скрыт в темноте, которая мешает мне рассмотреть выражения лиц большинства людей, но я вижу, что они так же связывают Сорру и Пэрриша. Моя стража хранит молчание.
Стоящий за моей спиной стражник потуже затягивает веревку, и я делаю резкий вдох.
– Нас всего трое. Я не вооружена. Право, вы же не можете думать, что мы собирались напасть на замок вот так.
– Будьте осторожны, Лия Мара, – тихо говорит Сорра на сишшальском.
При звуке ее голоса один из стражников обнажает лезвие, но другой мужчина его одергивает:
– Не стоит. Оставим их невредимыми. Пусть принц решает, что с ними делать.
Говорящий мужчина выступает из темноты и останавливается передо мной. Многие другие стражники вооружены луками, но у этого человека есть лишь меч, висящий на поясе. Он несколько старше остальных. У него темные волосы, а еще у него нет одной руки.
– Я видел, какой «мир» ваши люди хотят принести в Эмберфолл, – говорит мужчина.
Его недобрый взгляд горит желанием мести.
Я смотрю на его отсутствующую руку и гадаю, были ли солдаты Силь Шеллоу повинны в этом ранении.
– Наши войска отступили, – отвечаю я. – Я не могу исправить то, что с вами случилось, но я могу попытаться построить новый путь в светлое будущее.
Хмыкнув, мужчина отворачивается. Я получаю толчок рукой между лопаток и начинаю шагать вперед.
Нас ведут в замок. В дневном свете бежевые кирпичи делали его теплым и гостеприимным, но сейчас, во тьме ночи, замок кажется неприступным. У меня появляется дурное предчувствие. Главные двери со скрипом распахиваются, впуская нас в огромный главный холл с бархатными коврами на полу и гобеленами всевозможных цветов на стенах, отделанных темным деревом. Потолок простирается высоко вверх над нашими головами, и с него свисает незажженный канделябр. Должно быть, днем замок являет собой образец роскоши и богатства и может посоперничать с моим дворцом дома, но сейчас темные углы и большое пространство, создающее эхо, страшат меня.
– Ждите здесь, – говорит однорукий мужчина и направляется через холл к широкой лестнице у противоположной стены.
Нас уже долгое время нет в лагере. Я гадаю, заметили ли стражники наше отсутствие. После того, что произошло во дворе замка сегодня днем, я не уверена в том, что матушка решится вернуться за нами.
Чем дольше мы стоим в ожидании, тем больше я размышляю над своими поступками.
Я вспоминаю о дочери зверолова, лежащей под телом своего отца.
Я задумываюсь об одноруком мужчине, который привел нас в замок.
Я думаю о злости в его голосе и о страхе в глазах прячущейся в лесу девочки.
За переговорами стоят эти люди. Люди, чьи жизни могут изменить альянс, война или даже взмах пера по пергаменту. Мою сестру назначили наследницей престола, но сегодня днем она потерпела неудачу.
У меня есть один шанс все исправить.
Когда принц появляется на верхней ступени лестницы, я ожидаю, что его лицо будет выражать удивление, злость или что-то еще, но в нем читается лишь сдержанность и настороженность, как и прежде. Принц одет в более простую одежду, что заставляет меня задуматься, не разбудили ли мы его. Принцессы с ним нет.
Принц не спешит вниз по лестнице. Вместо этого он спускается медленно, внимательно глядя на меня.