Сердце Запада — страница 16 из 48

Так называемый дом с центральным салоном — близкий родственник догтротхауза, у него такая же планировка, за исключением того, что центральный проход закрыт широкими дверями или окнами, которые в жару все равно распахиваются настежь. И всё — таким образом у нас получается что-то вроде гостиной, куда уже не жалко поставить мебель немного лучшего качества.

Чисто теоретически наш Уайрхауз как раз и был домом с центральным салоном: основными были две комнаты, которые мы привыкли называть задними, в них были камины, а коридор между ними, хоть и не дотягивал до гордого названия гостиной, все же был сравнительно широким: около двух с половиной метров от стенки до стенки. Однако спереди к дому пристроена еще одна комната во всю ширину дома, здесь планировался зал салуна, потом размещалась наша телеграфная контора, а сейчас был магазин и ателье. Лестница у боковой стены ведет на узкую галерейку, откуда можно было войти в комнаты второго этажа. Зал отопления не имеет, поэтому в зимние холода мы ставили здесь железную печку. Добавьте еще два широких крыльца — перед передними дверями и перед задними.

Столовая Шварцев тоже была домом с центральным салоном, с четырьмя комнатами, выходящими в гостиную, однако поскольку второго этажа она и не имела и веранда была открытой, дом казался меньше Уайрхауза

Остальные дома на Пото-авеню, кроме дома Макферсона, были той планировки, которую в наших краях называли узкий дом, городской дом (это в объявлениях о продаже), или вульгарно-неофициально шотган. Подразумевалось, что весь дом можно прострелить одним выстрелом из дробовика.


Для устройства сквознячка распахивались все двери, специально расположенные на одной линии, чтобы образовался экономичный вариант «собачьей дорожки».

У доктора Николсона шотганхауз был поскромнее: в передней комнате у него была приемная и аптека, и повернуться там было очень сложно, если собирались больше трех человек.

У Келли и дом был пошире, и передняя комната длиннее — это у него был салунный зал, да и комнат было четыре в первом этаже, а поверх задних комнат — еще этаж (поэтому шотганхауз Келли могли обозвать еще и «верблюдом»).

Но что это я все о домах да о домах?

Норман же с Джейком вернулись! Так что снова началась беготня с переселением: Сильвию и Эмили из комнаты на втором этаже в комнату к миссис де Туар, Нормана с Джейком на их место, Фокс под шумок поставил свою раскладушку в коридоре и невинно делал вид, что он всегда здесь жил.

Когда суматоха малость улеглась, я повел их в сарай показывать свои успехи и рассказывать об организованной лаборатории.

— Это прямо сказка, — позавидовал Норман. — Я бы тоже так хотел: заниматься чем хочется, но при этом жалованье получать.

— Ну… чтобы вот именно совсем «чем хочется» — это не получится, — признался я. — Но где-то близко к этому — почему нет? Жалованье будет поменьше того, что ты получал в «Вестерн Континентал»…

— Я с удовольствием буду работать под вашим руководством, мистер Миллер, — без раздумий сказал Норман.

— Нет, это я с удовольствием буду работать под вашим руководством, мистер Ирвинг, — возразил я и пояснил: — Я уже привык работать под твоим началом, да и руководитель из меня никакой… нет уж, лучше ты. Я и с Фицджеральдом это согласовал на случай, если ты согласишься.

Норман смотрел на меня, помаргивая ресницами. Я помалкивал, не мешая ему переварить новости.

— Прекрасно, — промолвил наконец Норман. — Дай-ка мне почитать все эти бумаги, — он потянул к себе папочку с соглашением. — И что ты там говорил насчет нового дома?..

Он ушел с бумагами на затененное крыльцо, сел в плетеное кресло, разложил бумаги на табуретке и погрузился в дебри бюрократии.

— Для меня, конечно, работы не будет, — со вздохом сказал Джейк.

— Как это не будет? — удивился я. — Кто нам будет модели делать? Ты же знаешь, из какого места у меня руки растут, как же я без тебя?

Джейк вроде как воодушевился, спросил, есть ли для него работа вот прям щас, еще больше воодушевился, узнав, что пока нет, и небрежно заявив, что он сходит к знакомым поздороваться, исчез. Вроде он позже мелькал во дворе у Макферсона, но я не присматривался: может быть, почудилось.

Я издали посмотрел на Нормана и почему-то решил, что чтением он будет занят долго. Поэтому пошел искать Бивера. Возвращение друзей, это, конечно, праздник, но комплектование чертежей — работа срочная и никто ее за нас делать не будет.

Бивер обнаружился на заднем дворе, практикующийся в езде на велосипеде. С этим у него не очень получалось, но он не отчаивался. С крыльца на него со снисходительной улыбкой посматривал Фокс.

— Билл, — позвал я. — У нас еще уйма работы…

Бивер с сожалением поставил велосипед у крыльца и потащился за мной в сарай. Мы поработали до обеда, после обеда к нам присоединился Норман и в сарае стало тесновато. Норман, правда, не столько работал, сколько посматривал, однако на данном этапе нам важно было побыстрее от комплектования избавиться, а объяснять нашему новоявленному главному инженеру какие-то нюансы было иной раз долго.

Наконец мы упаковали все чертежи и сопутствующие документы в пухлый пакет, я отобрал велосипед у Шейна Келли и шустренько сгонял в город на почту в надежде, что еще успею отправить пакет в Миссури с проходящим почтовым дилижансом из Литл-Рока. Успел, между прочим. Отъезжая от почты, я повстречал майора Хоуза, и он увлек меня в бар, где жаловался на дурные манеры Икабода Хикса. Я поддакивал. Хоуз передавал привет Норману и сожалел, что «Вестерн Континентал» предпочел такой выбор персонала. Я кивал, а потом ушел, отговорившись тем, что уже сильно стемнело, а на моем велосипеде нет фонаря.

В самом деле, как-то не очень уютно катить на велосипеде по грунтовке в глухую ночь. Мало ли что под колесо подвернется.

В нашем сарае горел свет. Я закатил велосипед внутрь и увидел Нормана. Тот меланхолично листал мой пухлый блокнот, который я забыл на чертежной доске, и разглядывал эскизы.

— На английский язык свои записи перевести не хочешь? — спросил он, подняв голову. — Вот это у тебя что?

— Механический карандаш, — ответил я, глянув на эскиз.

— Хм, а я-то подумал… Но это, надеюсь, велосипед?

— Мопед. Велосипед с ДВС, — объяснил я.

— Хм. Почему не электрические батареи? — спросил Норман. — Ты же у нас любишь все электрическое…

— У тебя есть годный аккумулятор?

— Можно подумать над этим вопросом, — отмахнулся Норман.

Я покивал.

— В общем, завтра переведи десяток листиков, а? — Норман передал мне блокнот. — У меня тоже кое-какие идеи есть, да и Биверу я сказал, чтобы он над идеями подумал. Завтра соберемся и помозгуем над планом работ.

— Да, сэр! — отсалютовал я начальнику блокнотом.

Часть 2

Кусок Канзаса, примыкающий к Канзас-сити, а также железные дороги, связывающие Канзас-сити, Ливенуорт и Лоуренс («резня в Лоуренсе» 1863 года поминалась уже когда-то раньше). До войны — край индейских резерваций, что немного отражено в топографических названиях типа Делавер-сити или Шауни. Если присмотритесь, то на южном берегу Канзас-ривер увидите деревушку Монтичелло, где до войны несколько месяцев подвизался в качестве констебля Билл Хикок. Впрочем, нас сейчас больше интересует округ Виандотт. Именно в нем сейчас находится Дуглас Маклауд.

Глава 1

Станция Армстронг, к которой сейчас приближался с запада Дуглас, находилась на земле, которая раньше принадлежала одному из вождей виандоттов, Сайласу Армстронгу.

Виандоты, которых порой называют гуронами, в свое время купили кусочек земли у делаваров, причем и те, и другие поселились в этих краях во второй четверти девятнадцатого века. Прибыло тех виандотов в Канзас 664 человека, и все эти виандоты были в основном на четверть индейцами.

Сайлас Армстронг, во всяком случае, был сыном захваченного делаварами белого мальчика, Роберта Армстронга, купленного потом виандот, у которых тот прижился и женился на девушке, отцом которой был захваченный еще мальчиком белый Айзек Зейн, а матерью виандотская принцесса Миира, она же Прогулка-на-воде, мамой которой была француженка из Канады. Обычная, в общем-то, виандотская родословная…

Сайлас Армстронг

Понятное дело, эти люди, высадившиеся в 1843 году на канзасскую землю, первым делом построили церковь, две школы, городок с неоригинальным названием Виандотт и занялись сельским хозяйством, благо земля на стрелке рек Миссури и Канзас была для земледелия хороша, хоть и подвергалась частым наводнениям. На остаток денег, выплаченных племени за оставленные в Огайо земли и не вложенных в Канзасе, примерно около ста тысяч долларов, виандоты прикупили государственных пятипроцентных акций.

Они даже попытались организовать территорию Небраска (куда входил и Канзас) и выбрали временным губернатором этой территории Уильяма Уокера, одного из вождей виандот. Канзасские белые Уокера в основном поддерживали: тот придерживался курса на дальнейшую ассимиляцию, контакты с белыми, привлечение железнодорожных компаний и так далее. Впрочем, президент США этого временного губернатора, как и саму территорию Небраска в таком виде, не утвердил.

В начавшемся противостоянии: «Канзас — свободный или рабовладельческий штат?» виандоты выступали за рабовладение, да у Уокера и самого рабы были. Однако когда зашла речь о том, чтобы отделяться от Штатов — виандоты стояли за Союз.

Уже в 1850х годах американское правительство решило, что неплохо бы отодвинуть поселившихся в восточном Канзасе индейцев куда-нибудь подальше. Индейцы сдвигаться не очень хотели, но хлынувший поток белых переселенцев просто не оставлял выбора. К тому же к территории Канзаса начали примериваться и железные дороги, а этих только пусти — по имеющимся положениям дороги получали не только кусок земли прямо под колеей, но и десять-двадцать миль от нее.

Аппетиты железнодорожных боссов

При таких аппетитах от индейских резерваций восточного Канзаса и вовсе оставались рожки да ножки. Большинство канзасских делаваров решило купить кусок земли на Индейской территории у чероки. Большинство канзасских виандотов решило принять американское гражданство. Вот и Сайлас Армстронг тоже стал американским гражданином. Ну а чего? У него уже были развернута торговля (даже в Вестпорте, штат Миссури, был магазин), лесопилка, ферма… и что, снова сдвигаться? Правда, в 1865 году Сайлас умер, и в его семье появились настроения против того американского гражданства выступать, и может быть, все-таки уехать на Индейскую территорию. Пока же семейство Сайласа вело довольно вялые переговоры с Фицджеральдом насчет земли под скотобойни. Семейство в принципе было не против продать землю, но пока еще не сошлись в цене.