— Что там Бивер должен накручивать? — поинтересовался Бивер.
Я запнулся. Какие могут быть ватты и киловатты? Нету пока еще такой меры мощности. И, между прочим, ампера еще тоже нет. Вот вольт есть, и ом есть, так что можно уже о каких-то измерениях в электромеханике говорить. Только с терминологией поаккуратнее надо бы…
— Лошадиные силы, — ответил я Биверу и продолжил: — Я сначала подумывал о приводе от двигателя внутреннего сгорания…
— Но к двигателю внутреннего сгорания придется докупать еще заводик по производству светильного газа, — покивал Норман, и он был прав. С ДВС пока было глуховато. Не то, чтобы их не было… были уже, но работали только на газу. А природный газ еще не добывали, так что оставался только светильный. Которого в Форт-Смите пока не производили. А если я хотел бензиновый движок — то сам должен был его и изобретать.
— А зачем нам электричество? — спросил Бивер. — Нет, я понимаю, чисто лабораторно с электричеством возиться интересно, но практически…
— А практически сейчас уже электричество много где применяется, — сказал Норман. — И я, пожалуй, согласился бы с Миллером: надо заводить для получения электричества паровую машину. Но не сейчас. Сейчас нам надо завалить Фицджеральда какой-нибудь мелочевкой быстрого изготовления. Мы уже сейчас можем сделать опытный образец детского велосипеда и грузовой трехколесник.
— Трехколесники опрокидываются чаще, — сказал я. — Хотя надо посмотреть, как спросом пользоваться будет. Я бы просто прицепной тележкой ограничился.
— И прицепную тележку тоже сделаем и испытаем. А вообще, чего мы еще можем придумать такого велосипедного? — спросил Норман.
— Квинта просил поразмыслить, нельзя ли каких трюков с велосипедами делать? — сказал Бивер. — Он собирается по ярмаркам рекламные аттракционы посылать, но для аттракциона просто так на велосипеде поездить по кругу — это маловато будет. Он попросил прикинуть, нельзя ли за седлом еще небольшую стойку сделать, а на той стойке пусть дамочка стоит и что-нибудь такое изображает. Что она там изображать будет, неважно, главное, чтобы у нее юбочка короткая была и развивалась этак… рискованно.
— Надо посчитать, — вяло ответил Норман. Идея явно не показалась ему занимательной.
— Для представлений можно и совсем необычные велосипеды сделать. Одноколесные, например, — сказал я. — Массово продавать их нет смысла, а вот зрителей привлечет.
— Это как — одноколесные? — спросил Бивер.
— Опытный велосипедист на много способен, — сказал я. — Я бы сейчас попробовал показать вам, как на одном колесе ездят, но я только что позавтракал и мне лень. Это не так сложно. Вот по вертикальной стене поездить — я не возьмусь.
Бивер поставил на стол ребром раскрытую ладонь, изображая вертикальную стену, и с оторопью уставился на нее:
— Но как???
— Не так, — сказал я. — Что случится, если велосипедист на большой скорости заедет в огромный шар?
— Ну… — Бивер показал пальцем по согнутой ладони, — он немного прокатится вверх и съедет вниз.
— А если он въедет в шар на еще большей скорости?
— Он сделает петлю по внутренней поверхности шара…
— А если скорость не снизит?
— Несколько петель…
— А если при этом он будет ехать не прямо вверх, а чуть в сторону?
— То через несколько кругов может оказаться, что велосипедист делает петлю в плоскости, параллельной земле… О! — воскликнул Бивер, круговыми движениями поводя перед собой оттопыренными указательными пальцами. — Ты уверен, что это возможно?
Я был уверен, потому что когда-то в детстве видел в цирке такой трюк на мотоцикле.
— Я не уверен, что на нашем велосипеде можно развить такую скорость, — отозвался я. — А в самом-то трюке я уверен, это чистая механика.
— Ну да, — согласился Бивер. — Просто центробежные силы. Надо будет посчитать на досуге, — добавил он задумчиво.
— Meine Herrschaften! — вкрадчиво прошелестело у нашего стола. — Торокие коспода уже позавтракать?
— Я-я, фрау Шварц, — бодро ответил я, оглядываясь на опустевшую веранду. — Пойдемте домой, джентльмены, что-то мы с вами засиделись…
Глава 3
Наша Пото-авеню зародилась как-то стихийно, поэтому сперва городским планом не учитывалась, вроде как наш Риверсайд — отдельное селение. Потом городские власти спохватились: город пухнет как на дрожжах и не иначе как будет расширяться на юг и все больше сближаться с рекой Пото. И вот исторически сложилось, что надо или Пото-авеню как-то иначе перекладывать в районе Риверсайда, или смириться с тем, что Пото-авеню с Проездом организуют перекресток, и вот от него и надо расчерчивать будущие кварталы. Выбрали второй вариант. Красивой по линеечке расчерченной сетки, общей с городской планировочной сеткой, уже не получалось, поэтому начали чертить как есть, и в результате план будущей застройки города стал состоять из двух красивых сеток, сшитых на быструю руку как-то вкось.
Зато стало очень наглядно заметно, что Пото-авеню, которая из города удалялась по новой сетке как приличная авеню, плавно изгибалась вокруг бугра, на котором стояла кузница, потом вкось пересекала несколько намеченных на карте, но пока не построенных кварталов, еще раз искривлялась около сгоревшей в войну фермы и Риверсайд уже пересекала под перпендикуляром к своему изначальному направлению. По этому поводу ей в районе Риверсайда полагалось бы стать не авеню, а стрит, но мы уже привыкли, и хрен нас кто заставит переучиваться, решили местные жители.
Кварталы в Форт-Смите нарезаются стандартным размером: квадрат со стороной в триста футов, или девяносто один метр, кому как нравится. Вот так и получилось, что у Проезда на углу квартала стоит домик доктора, потом до следующего квартала ничего нет, а потом уже квартал, который купил Фицджеральд для нашей лаборатории, и дом на нем мистер Кейн строит ближе к дальнему от Пото-авеню краю.
Я после завтрака пошел прогуляться до нашего участка, полюбоваться, как быстро растет дом. Еще пару дней — и можно заселяться, ура! И не в том дело, что наш Уайрхауз нам надоел, а в том, что там трем инженерам с чертежными досками тесновато. Доски хотелось иметь размером побольше, и пространства вокруг досок побольше… и вообще, что-то мне остро захотелось изобрести кульман, раз его пока никто не изобрел: чтобы доску можно было наклонить, как хочется, и чтобы линейки на складной руке… удобная же вещь, когда надо много чертить…
Я остановился и сделал себе заметку в блокнот: разузнать, не изобрели ли кульман, а если изобрели, то купить для лаборатории.
Пока я так стоял, к кварталу, на котором одиноко стоял дом доктора, мимо меня на своем шарабане проехал Кейн и с ним какая-то молодая женщина.
— Вот, мисс Бауэр, в этом квартале любой участок выбирайте — и через несколько дней здесь будет ваш домик…
Женщина без особого восторга посмотрела на пустырь, ограниченный колышками, и нерешительно сказала с нездешним выговором:
— Ну, я не зна-аю…
Кейн красноречиво поднял взор к небу и вздохнул.
— Первый участок вам больше понравился?
— Больше, — согласилась женщина, — но це-ену ж вы загнули… немилосердную.
— Зато там ближе к городу.
— А нынче брат поехал на тот конец города, к ванбюренской переправе ближе. И там участки под застройку, говорят, дешевле…
— И я вам даже скажу, почему они вдруг подешевели. Вчера в газете статью опубликовали о холере, так в городском совете зашевелились и приняли решение, что холерный карантин строить ниже Форт-Смита по течению реки — как раз в том районе. Миазмы там или не миазмы — а холерные пусть дальше от нашей воды будут.
— И это правильно, мистер Кейн, — встрял я в разговор. — Я как раз считаю, что холера через воду передается. Прошу прошения, мэм, что вмешался.
— Да ничего, — ответила женщина. — От холерников-то и впрямь хочется держаться подальше. Мы то хотели дальше на запад ехать, а вот про холеру услышали, решили переждать, пока поветрие утихнет. Да и вообще смотрим — неплохой городок. Только вот простору хочется, а у вас тут как-то тесно. Тут, значит, дома будут, там, а вон там на лугу тоже какое-то столпотворение.
— Столпотворения не будет, — лукаво пообещал мистер Кейн. — Им всем велели переехать к холерному карантину, а на лугу теперь стоянку запретили.
— То-то я смотрю, что-то там сегодня возбуждение и шевеление… — промолвил я.
Я попрощался и двинулся к Уайрхаузу.
В ожидании переезда наша инженерная компания работала пока под навесом у сарая. Больше обсуждали последний номер «Сайентифик Американ», чем что-то действительно делали. Настроение было — перелетное, чего уж говорить.
Ну а тут я со своими вопросами о кульмане: еще один повод ничем не заниматься, только языками почесать. В общем, отвлеклись мы на обсуждение и пришли к выводу, что вроде бы такого нигде не видали, а вещь действительно хорошая. В девятнадцатом веке, правда, уже додумались на чертежную доску так называемую параллельную линейку присобачивать, но лапа с подвижным транспортиром и линейками — удобнее же. И довольно легко реализуемо. Мы обсудили подетальнее крепеж противовеса, ролик под транспортиром, еще кое-что, все это над листом бумаги с эскизом, потом мимо проехала почтовая карета, нам сбросили пакет с почтой, и мы про эскиз забыли.
В пакете была посылка от Фицджеральда с новыми образцами паркезита, обещание скоро прислать образец детского двухколесника и приглашение поучаствовать в четвертьмильной гонке на скорость, велосипед они предоставят на месте. Фицджеральд обещал оплатить проезд нашего велосипедиста в оба конца, намекал, что о событии неплохо бы упомянуть в местных газетах, но также намекал, чтобы я не отвлекался на всю эту мишуру, для всего этого должны быть отдельные люди.
На данный момент велосипедистов в Форт-Смите было ровно три штуки: я, Бивер и малолетний Шейн Келли. Кое-кто еще умел кататься из ребятни, но вот уверенно на скорости четверть мили проехать — это только мы трое, пожалуй, были способны. Я подозревал, что и девочки уже неплохо гоняют, но чтобы посылать девочек, нужна была компаньонка в сопровождение, да и нехорошо выставлять девочек против взрослых парней.