— А потом он забрал ее и сделал своей женой, - закончила Келли и вздохнула.
Я взглянул на нее. Так как ее лицо было повернуто, я мог видеть его целиком. Ее глаза были мечтательными – как и история, заворожившая ее – а ее кожа под слабым освещением переливалась.
Она красивая. Всегда была такой.
— Это так романтично.
Она улыбнулась, ее глаза изменили направление и смотрели прямо на меня.
Я шумно сглотнул. — Тебе до сих пор нравятся сказки.
— Ты кажешься удивленным.
— Меня в тебе многое удивляет, Кел.
— Только ты меня так называл.
Мои глаза смотрели на ее переносицу. Я чувствовал себя таким беззащитным по отношению к ней. Она была для меня знакомой и в то же время новой. Я никогда не чувствовал ничего подобного.
Она первая разорвала визуальный контакт, но не отстранилась. Она оставалась на моем плече, ее рука была соединена с моей, ладонью она касалась моей подмышки, как будто проделывала это тысячу раз.
Плечом, даже через ткань своей рубашки, я чувствовал тепло ее щеки.
— Это непохоже даже на «Город выпечки». Как будто мы в своей собственной маленькой вселенной, - прошептала она, оглядываясь вокруг.
— Тебе тут нравится? – спросил я.
Вдруг я сам себе захотел надрать задницу. О чем, черт возьми, я думал, спрашивая об этом? Конечно же, она скорее была бы в «Городе выпечки». Там она была практически коронованной королевой.
Ее щека отодвинулась от меня, лицо напряглось.
— Да.
Она говорила серьезно. Я видел правду прямо в ее глазах.
В этот момент все исчезло. Кем была она. Кем был я. Кем были мы.
Я наклонился, придвинув свое лицо так, что оно было в дюйме от ее. Я почувствовал в ней перемену. Она знала, что я хочу сделать. Я ждал, что она отстранится и завизжит.
Но она не сделала этого.
Она ждала, кончики ее пальцев крепче обхватили мою руку.
Черт с ним.
Я придвинулся и прижался своими губами к ее. Мои глаза оставались открытыми достаточно долго для того, чтобы видеть, что она закрыла свои.
Было такое ощущение, словно внутри меня взорвался фейерверк. Перед моими глазами взорвался свет, и мой рот начал двигаться. Я целовал ее взасос, потому что хотел целовать именно так. Я взял на себя руководство над ее ртом и нашим поцелуем. Мои губы боролись с ее. Вкус ее помады обжег мой язык, и я стал целовать ее с еще большей силой.
Мой язык неуверенно погладил ее, проверяя, как она будет реагировать. На долю секунды она замерла, потом открыла рот еще шире, и я просунул свой язык внутрь, чтобы подразнить ее.
Слишком многие люди относились к ней так, будто главной была она. Слишком многие отдавали всю власть ей.
Не я. Не в этом поцелуе.
Он был моим.
Я делился им с ней, но на своих условиях.
Ее ногти впились мне в подмышку, тело прильнуло к моему. Я держал руки при себе, хотя мне смертельно хотелось дотронуться до нее.
Я хотел, чтобы она хотела меня. Я хотел, чтобы она знала, каково это - не получить то, чего жаждешь.
Одним последним движением языка я прервал поцелуй.
Дыша с трудом, она отстранилась, на ее лице был шок.
— Ты поцеловал меня.
— И тебе это понравилось.
Келли практически соскочила с сидения и сжала свой блокнот перед собой.
— Мы должны идти.
Ничего не ответив, я поднялся и выключил проектор. Комната погрузилась в кромешную тьму. Я слышал, как она дышит, когда снова направился туда, где она стояла.
— Идем, - я попытался наощупь найти ее руку.
— Ты мог бы дождаться, пока я дойду до двери, и уже потом выключать свет, - сказала она, когда я вел нас.
— Мог бы, - согласился я. — Но тогда бы ты не держала меня за руку.
— Эрик…, - прошептала она.
Мою грудь томила досада. Я понимал, что это значило. Я разобрал нерешительный, почти предупреждающий тон в ее голосе.
Я толкнул дверь, а потом занял себя тем, что стал закрывать ее.
Я не потянулся снова к ее руке, пока мы спускались по ступенькам и шли по коридору к выходу. Несмотря на то, что она оставалась поблизости, я был очень раздражен, но не мог заставить себя уйти. Она была напугана, и это наверное был последний раз, когда я был так близко к ней.
Снаружи было намного прохладнее, сумерки были в полном разгаре. Бьюик был припаркован неподалеку, но не смотря на это, я видел - Келли дрожала. Я повернулся до того, как она скрестила руки на груди, и увидел ее прижатые к топу затвердевшие соски.
Я не мог удержать свой мозг от мыслей о том, как будет выглядеть ее обнаженная грудь, открытая для моих прикосновений.
Она пошла вперед и села на пассажирское сиденье, но я обошел вокруг к багажнику и потянулся к тому, что хотел достать. После того, как я закрыл его, я встал у бампера и позволил холодному воздуху обдувать меня, потому что мне было слишком жарко.
Один поцелуй, и я уже думал о ее обнаженной груди, и о том, каково это будет пройтись руками и ртом по всему ее телу.
Прогнав эти мысли, я обошел вокруг, к ней и распахнул дверь.
— Что ты делаешь? – спросила она встревоженно.
— Вот, - сказал я и протянул ей свою куртку. — Прохладно.
Я пытался не смотреть на ее грудь, но потерпел фиаско. Ее соски до сих пор были твердыми и были похожи на камушки.
— Спасибо, - сказала она и потянулась к моей куртке.
К тому времени когда я добрался до водительского места, она уже надела ее, и я гадал, почему мне пришлось быть джентльменом, потому что отдав ей куртку, я закрыл себе весь обзор.
Всю дорогу до ее дома мы молчали. Когда я припарковался на подъездной дорожке и заглушил двигатель, она повернулась ко мне.
— Спасибо, что помог с заданием.
— Не стоит благодарности.
— Да, и о том, что произошло…, - начала она.
— Ты о том, что я поцеловал тебя?
Она кивнула и опустила голову.
— А что? – я не собирался упрощать все это. Сейчас, когда вечер закончился, я чувствовал себя еще более раздраженным.
— Мы просто … нас увлекла история, и звезды…это не должно было случиться.
— Верно.
Мой голос был твердым.
— Если ты можешь никому не рассказывать об этом.
— Не переживай, - огрызнулся я, перебив ее. Я не хотел больше слышать ее неприятие. — Я никому не расскажу, что целовал тебя, и тебе это понравилось.
Она замерла.
— Кто сказал, что мне это понравилось?
— У меня до сих пор есть следы ногтей на руке, как доказательство, - я почти рычал.
— Может быть, я пыталась отогнать тебя от себя.
— Если это то, в чем ты хочешь убедить себя, Кел…, - усмехнулся я, но это больше походило на раздраженность.
— Не называй меня так! – раздраженно сказала она, распахнула дверь и выскочила на дорогу.
— Нет? - крикнул я ей вслед, когда она скинула мою куртку. — Тогда может быть мне следует называть тебя так же, как другие!
Куртка влетела в дверь, на сиденье и ударила меня по лицу.
Она не просто так сделала это.
Я схватил кусок материала и дернул, готовый кричать сильнее.
Но она уже ушла.
Убежала обратно в дом.
Обратно во вселенную, где она была всем, а я – простым ботаном.
КЕЛЛИ
Остынь – способ сказать кому-то успокоиться
Я примчалась в свою комнату и закрыла дверь. Облокотившись на нее, я прижала пальцы к губам.
Они зудели.
До сих пор.
Я понятия не имела, что он может вот так целовать. Я понятия не имела, что кто-то вообще может так целовать.
Это взбудоражило меня. Это потрясло меня. Это грызло меня.
Я не должна была допустить, чтобы это случилось. Но в отличие от того, во что я заставляла людей верить, я была всего лишь девушкой. И не особо сильной в этом плане.
Если бы я была такой сильной, как все думали, тогда…
Я прогнала эту мысль.
Картинки Эрика, сидевшего возле меня под светившимся небом, мелькали у меня в голове. Я прислонилась к двери немного сильнее.
Почему я раньше не замечала, каким потрясающе сексуальным он был?
Кудряшки на его голове, очки, и его проникновенные карие глаза….ох!
И звук его голоса. Пока он рассказывал про созвездия, миф за мифом, я была будто загипнотизирована. Истории были одновременно прекрасными и трагическими. Это делало наблюдение за звездами еще более романтичным.
Его плечо было таким сильным, как и казалось. Я просто не могла не облокотиться на него, пока он говорил. Я чувствовала как луна, о которой он говорил, вращалась вокруг земли. Я была луной, а он – землей; я вращалась вокруг его голоса, пока не была абсолютно затянута.
Эрик был единственным, кто знал, что я боюсь темноты.
Ранее я сказала ему, что знаю достаточно, чтобы стесняться. Он не смеялся надо мной раньше, и не смеялся сегодня. Он предложил мне свою руку.
Как и тогда, я не смогла отказаться. Когда мы были вместе, в этом было что-то такое первобытное. Как будто мы принадлежали друг другу.
Когда я была маленькой и невинной, называла это дружбой.
А сейчас?
Сейчас я называла это страхом.
Я боялась, что причиню ему боль. Я видела, что она мелькнула в его глазах, там, в машине. Я практически сказала ему, что не хотела целовать его, что это было мне противно.
Это было совершеннейшей ложью.
Но необходимой.
Мы были в прошлом.
Бывшие друзья. Он положил этому конец, и теперь я знала, что это было к лучшему. Мы были из двух разных кругов. У нас никогда ничего не выйдет.
Я бы ни за что не смогла зайти в школьный коридор, держа его за руку.
Это было бы публичным самоубийством.
Скоро он вернется к себе домой, а я буду притворяться, что никогда не видела его.
Я слышала, как в коридоре открылась и закрылась дверь его спальни.
Моя рука обхватила ручку двери, а потом я осознала, что делаю, и заставила себя остановиться. Извинение только все усугубит.
Я решила отвлечь себя написанием доклада, пока все, чему он научил меня сегодня, было свежо в моей памяти. Я легла в кровать и все записала, полностью закончив работу.