— Ваше величество, — тихо произнесла Ювина, — вы знаете, почему я просила вас о встрече.
— У меня нет для вас хороших новостей, — сочувственно глянул на неё Ульвар. — Увы, но допросы лордов и слуг показали заговор против короны. Ваш сын планировал убить мою мать.
Ювина пошатнулась, но взглянула серьёзно и твёрдо.
— Этого не может быть, Ваше величество. Я готова поручиться за сына.
— Понимаю, — Ульвар прошёл за стол и опустился в кресло. — Материнская любовь сильна. Все мы для своих матерей самые лучшие. Но — увы, увы. При всём моём отношении к вам, при всём том глубоком уважении, которое я к вам питаю, я не могу не верить своим глазам. Показания людей сходятся.
— И всё же моего сына оклеветали.
Ульвар не ответил ей. Ювина вздохнула, набираясь сил для самого важного вопроса.
— Что будет дальше?
— Ничего, — король пожал плечами. — Вы же знаете, что я не могу казнить единственного наследника щита без согласия Совета. Да и не хочу, если честно. Что бы ни сделал Альдо, но он — приятель моего детства. Невозможно отрубить голову тому, с кем до синяков рубился деревянными мечами. Следствие завершится, виновных и нераскаявшихся лордов казнят. Альдо я передам на воспитание Яру. Брат предложил помочь. Надеюсь, суровая жизнь в Медвежьем щите, полная трудностей и боев, изменит лорда.
«Я сама начинаю ему верить», — подумала Джайри и покосилась на Ювину. Та с надеждой взирала на златокудрого короля.
— Я стала стара, Ваше величество. И чувствую себя слабой. Разрешите ли вы мне передать щит моему наследнику?
Серебряная герцогиня поняла, что Ювина страхуется, стараясь придать больший вес несчастному узнику. Всё же одно дело — наследник, и другое — герцог и хранитель.
Ульвар кивнул.
— Нам будет жаль расставаться с верной и разумной хранительницей, двадцать пять долгих лет державшей щит, но, если вы желаете…
— Желаю.
— Напишите прошение.
Все трое посетителей изумлённо взглянули на него.
— Разве не достаточно будет объявить моё решение на Совете щитов? — Ювина попыталась скрыть, как её покоробил формализм короля.
— Можно отложить и до Совета. Но я не знаю, когда созову его. Не в ближайшее время. Точно не этой весной. Сейчас, без магических порталов, сбор на совет займёт недели две. В той политической ситуации, которую мы имеем, это было бы самоубийством с моей стороны.
Ювина задумчиво кивнула. Соглашаясь, взяла лист бумаги и принялась писать.
— Ваше величество, — вдруг вмешался Ойвинд. Голос его был резок и жёсток. Джайри изумлённо взглянула на лорда. — Её светлость очень деликатна. Наверное, потому что не женщине говорить о таких вещах прямо. Но заключать Альдо в темницу с вашей стороны — подло. Это достойно злодея, а не короля!
«Он сошёл с ума?». Джайри с всё возрастающим изумлением смотрела на мужчину, потерявшего разум.
— Лорд Ойвинд, — Уль оставался невозмутим, — держите себя в руках.
— Держать себя в руках? — Ойвинд вскочил, сверкая глазами. — От имени всех герцогов, король Ульвар, я требую, чтобы вы немедленно освободили лорда Рандвальда. Пусть всё решит суд богини. Пусть тот, кто обвиняет невиновного, ответит за свою клевету мечом!
Ювина изумлённо взглянула на него. Положила ему руку на плечо, словно пытаясь удержать.
— Ойвинд…
— При всём моём уважении к вам, герцогиня, — Ойвинд не сводил гневного взгляда с короля, — при том, что вы являетесь женой моего родного дяди и свекровью моей сестры, но это дело — дело мужчин. Я требую…
— А кто вам сказал, что вы имеете право что-либо требовать, лорд Ойвинд? — поинтересовался Уль.
Джайри встала:
— Лорд Ойвинд, не проводите ли вы меня? Мне пора…
— По праву благороднорожденного. Да, я не герцог, не хранитель, но в моих жилах кровь Шёлковых королей. На тебе корона, Уль, но я равен тебе…
— Вот как?
«Богиня! Он же вроде был умным человеком… Какой юдард его покусал?». Джайри подошла, положила руку на плечо бывшему жениху, но тот даже не обернулся. Крылья его носа раздувались, чёрные глаза сверкали злобой, желваки ходили на щеках.
— Лорд Ойвинд, вы меня пугаете. Пойдёмте…
— Джай, — Ульвар взглянул на неё, — дай человеку досказать то, чего он хотел. Ну же, лорд, я вас слушаю.
— А я скажу! Ульвар, ты, как был в детстве мерзавцем, так им и остался. Сволочь и скотина! И корона это не исправит!
Ювина ахнула. Джайри застыла, побледнев. Ульвар приподнял бровь.
— Иди и проспись, — бросил презрительно, — ты пьян, я полагаю.
А потом встал, вышел из-за стола, открыл дверь и прошёл на балкон, показывая, что разговор завершён.
— Ойвинд, вы с ума сошли? — прошептала Джайри в ужасе. — Что с вами? Уходите немедленно. И сразу уезжайте в свой щит. Тотчас. Верхом.
Лорд мрачно взглянул на неё. Его верхняя губа дёргалась от эмоций.
— Я вас не уберёг, Джайри. Более того, я согласился участвовать в омерзительном спектакле, но… Неужели вы не понимаете, что эта сволочь убьёт Альдо? И это уже не театр. И нет, вам меня не остановить!
И безумный вельможа бросился на балкон. Джайри вскрикнула и кинулась за ним.
— Скотина и мерзавец! — заорал Ойвинд, и все гуляющие по саду мимо окон королевского кабинета слуги, кавалеры, дамы, стражники разом обернулись к ним. У Джайри от ужаса подкосились ноги, и она схватилась за дверь, чтобы не упасть. — Мы требуем, чтобы нашим королём стал принц Ярдард по праву первородства! Отрекись от престола, который ты не должен занимать, передай корону и прими вызов на поединок!
Ульвар обернулся к нему, прищурился. Он был спокоен, и это королевское хладнокровие напугало Джайри так, как не испугал бы гнев.
— Лорд Ойвинд, вы ещё можете принести мне свои извинения. Не знаю только, приму ли их.
— Извинения? Ты, оклеветавший честь моей сестры, ждёшь от меня извинений⁈
— Достаточно.
Ульвар отвернулся, опёрся о перила. По мраморным ступеням балкона к ним уже взбегала стража, и Джайри не успела прийти в себя, как воины скрутили дрожащего от ярости лорда, завели ему руки за спину и потащили куда-то. Впрочем, понятно было куда.
Джайри коснулась плеча Уля дрожащей рукой. Потом уткнулась в него лицом. Всхлипнула.
— Ты была права, Джай. За такого идиота точно не стоит выходить замуж.
Король обернулся, попытался заглянуть в её лицо, но девушка, которую била дрожь от пережитых эмоций, упорно не отнимала лица от бархата его камзола. Ульвар обнял её и зарылся в светлые волосы.
— Всё будет хорошо.
Но она знала, что хорошо ничего не будет.
Глава 4Чайка
Ярдард пил в «Рыжей кошке». Когда-то они с Лэйдой проводили здесь время, и Морская герцогиня, весёлая и хмельная, танцевала прямо на столе. Тогда он сделал ей предложение стать его женой. Очередное. Но Лэйда приняла его, лишь после того, как Яр заявил, что отречётся от престола. Лихая, свободолюбивая девушка совершенно не планировала становиться королевой и загружать себя обязательным этикетом.
Кабак был полон народа, но Яр нашёл место и заказал тинатинского крепкого вина.
Его мучила ревность, вызывавшая бешенство. Берси и Лэйда… Что вообще у них могло быть общего? Увы, слишком много. После того пошлого письма, которое привезла в Берлогу Эйдис, и которое Яр, сдавшись на милость мукам подозрений, всё-таки прочитал, Медведь всё пытался и не мог понять любимую женщину. И это причиняло нестерпимую боль.
Что-то в «Кошке» изменилось. Стало чище. Даже стены очистили от копоти и грязи. Мебель заменили на более крепкую. Теперь из окон можно было увидеть улицу. Неужели сменился хозяин? Впрочем, какая разница!
Лэйда… Одно её имя сейчас причиняло боль.
Девушка часто поддразнивала мужа, называя Медвежонком. Яр знал, что, возможно, излишне мягок с ней. В их ссорах, которые в основном случались из-за бешенного нрава герцогини, он уступал первым. Извинялся, понимая, что не виноват. Может, эта не мужская позиция обернулась против него? Мягкость и любовь пиратка приняла за слабость? Яр знал, что некоторые из его окружения считают его подкаблучником.
Как же он её любил!
Достать с неба с луну, чтобы Лэйда на одну ночь приколола её себе на платье — это про него. Он столько раз прикрывал её проказы перед суровым отцом… Яр даже ходил с герцогиней в море, когда мог себе это позволить. Проблема была в том, что у Лэйды был свой щит, который требовал внимания своей хранительницы, а у него — свой. Яр не мог постоянно быть с женой.
Берси… Мерзавец с гнилой душой. Самоуверенный подлец. Такие ведь нравятся женщинам, не правда ли? «Я убью тебя», — мрачно и безнадёжно подумал Яр. Но какой толк в смерти Берси, если Лэйда сама выбрала его?
Принц опустил лицо на руки, закрыв его ладонями.
Месяц. Почти месяц прошёл, но легче не становилось. После той ссоры Лэйда не отвечала на его письма. И не писала сама. «Почему? — с горечью спросил он мысленно. — Лэйда… Если ты меня разлюбила, почему не сказала мне об этом? Я бы понял… Мне было бы больно, но… Я ведь всегда ценил твою свободу, Лэй!».
Герцогиня не только простила своего фаворита, грабившего земли её сестры, но и отправилась с ним в экспедицию…
Ярдард поднял лицо, снова выпил из кубка. Он не понимал, что ему со всем этим делать. Боль — ладно, боль он переживёт. Мужчина, воин. Медведь. Сможет. И даже найдёт причину жить дальше. Но что делать с верой? Если Лэйда — Лэйда! — могла предать, то кто — не может?
В окно рядом с ним постучали. Яр не оглянулся, он созерцал остатки вина и мрачно думал. Стук повторился.
— Гляди-ка… Чайка! Чтоб меня… Откуда чайки в Шуге?
Яр вскочил. Взгляд выхватил из толпы растерянно-изумлённое лицо мужика с дублёной, словно овчина, кожей на лице и по-детски распахнутыми глазами. Принц рванул окно, но ручка, видимо, заела, и створка не поддалась.
Тогда Медведь выбежал из трактира, едва не раздавив по пути тонкую, хрупкую девушку. Чайка метнулась к нему, и герцог стянул с ярко-оранжевой лапки небольшую записку. Её могла прислать только Лэйда: несмотря на то, что магии больше не было, чайки продолжали слушаться свою хранительницу. Видимо, связь между ними была не магической, а выше, стихийней, чем магия.